Они прошли мимо столиков, окруженных диванами, и оказались перед длинной и полупустой барной стойкой.
— У меня всё в норме, — улыбнулась она, взбираясь на высокий стул. — Обоняние и слух затупились.
— Лучше бы кое-что другое заострилось, — огрызнулся Марсель, избегая встречаться с ней глазами.
Со сцены донёсся перестук барабанов, а следом заиграла простенькую мелодию гитара. Нестройный хор взревел с новой силой, сотрясая звуконепроницаемые стены клуба. Но стоило запеть солисту, как его многочисленные фанаты все разом онемели, а в зале воцарилась свящённая тишина.
Он затянул тоскливую балладу голосом побитого щенка: так жалобно и слезливо, что Вел непроизвольно поморщилась. В умирающем от старости коте и то побольше энергии наскребётся, чем в этом скулящем кровососе с армией поклонников.
Окинув мимолётным взглядом вяло покачивающуюся толпу, точно в трансе, она посмотрела на Марселя. К её искреннему негодованию, тот тоже наслаждался музыкой, постукивая указательным пальцем по столешнице в такт мелодии.
— Тебе нравится?! — ужаснулась Вел.
— Поэтичный текст и приятная композиция с блуждающим басом. Да, мне однозначно нравится эта смесь альтернативы и пост-рока. К слову, представители последнего жанра в основном играют инструментальную музыку, без вокальных партий. Но его голос хорошо ложиться на музыку. Эмоции идеально совпадают с настроением трека. Думаю, дальше будет оригинальный бридж и яркая кульминация в припеве.
— Нудная фигня какая-то…
— Прислушайся. Вот сейчас, слышишь, как постепенно нарастает тревожность, словно вот-вот должен произойти выстрел? — тихо произнёс он, близко придвинувшись к ней. И она проследила за направлением его взгляда на толпу, чьи головы закачались живее, в такт плавно набирающей скорость музыки. Гитаристы бренчали всё быстрее и быстрее, словно соревнуясь между собой, кто ловчее умеет перебирать пальцами.
Вдруг всё резко оборвалось, свет потух. Несколько секунд они сидели в оглушающей тишине и кромешной темноте.
Громыхнул удар по барабанам и взрывную мелодию тут же подхватили остальные инструменты. У сцены ослепительными огнями вспыхнули десятки фейерверков, а певец взревел в микрофон так надломлено и отчаянно, что у неё все волоски на теле разом встали дыбом. Сердце пронзило болью, как если бы она услышала истошный крик матери, умоляющей помочь её погибающему детёнышу.
Толпа же окончательно обезумела, замахав головами и вскинутыми руками. А ещё в центре у сцены образовалась не то потасовка, не то агрессивная толкучка. Люди, оборотни и вампиры в едином потоке закрутились в бешеном водовороте, толкая и пихая друг друга локтями, врезаясь грудью и бодаясь лбами.
— Всё нормально, — Марсель положил руку на её предплечье, удерживая на месте. — Они всего лишь слэмятся. То есть… это положительная реакция аудитории на музыку. Таким образом они выражают крайнюю форму восторга.
— Что за бред? — сконфуженно буркнула Вел, не желая признавать, что ей чуть-чуть начинала нравиться нудная муть. Вернее, муть оказалась способна подцепить те струны её души, о существовании которых она даже не догадывалась.
— Добрый вечер, что будете пить? — перед ними возник приветливо улыбающийся бармен.
— Томатный сок, — первым ответил напарник и протянул банковскую карту.
— Как предсказуемо! — хохотнула Вел, старательно припоминая многочисленные анекдоты, в которых вампиры путали кровь с томатным соком. Хотелось поскорее скинуть впечатления от странного музыкального опыта и вернуться в родную гавань. — Добрый вечер! Мне воды. Без газа.
— О, какой непредсказуемый выбор для оборотня, — не остался в долгу Марсель.
— Как по-детски, — фыркнула она. — Кстати, а сколько тебе лет до совершеннолетия?
— Девять.
— Ха! А мне всего два года осталось. Значит, я старше тебя!
— Я прожил вампиром уже девяносто один год, а ты тридцать восемь лет назад только вылезла из утробы матери… каким образом ты старше?
— Спасибо! — поблагодарила она бармена, когда тот аккуратно поставил возле неё высокий стакан с водой. Пара глотков и остатки тошноты, наконец, смыло в желудок. Со стуком опустив наполовину полный стакан, Вел поймала недоумевающий взгляд напарника и скорчила рожу: — Ты, что ли, глупый?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Лучше не нарывайся на грубости, фенек.
— Через два года я смогу делать всё, что захочу, — терпеливо объяснила она, с трудом оставив «фенек» без внимания. Хотя внутри всё так и воспылало желанием намотать на кулак его белоснежные волосёнки. — Мне не нужна будет эта бумажка, где родители дают соглашение…
— Согласие.
— Да, согласие. Согласие на мой выбор! Я стану сама за себя отвечать. Где работаю, с кем встречаясь…
— Встречаюсь.
— … куда уеду. Всё смогу сама решить! А ты ещё семь лет будешь зависеть от того, что скажут родители!
— Логика, конечно, извращённая, но всё же, наверное, имеет право на существование, — явно через силу признал Марсель, будто бы большего бреда в жизни не слышал, но спорить с сумасшедшей себе дороже. Хотя у кого из них большие беды с головой — ещё поспорить можно.
— А сколько тебе было, когда ты… ну это… стал таким?
— Вампиром? Не знаю. Потеря памяти — меньшая цена, которую я мог заплатить в обмен на вечную жизнь.
— Выглядишь лет на двадцать пять по человечьим меркам!
— Человеческим, — рефлекторно поправил он, перед тем как возразить: — Поскольку я магически одаренный, то свою молодость вполне мог растянуть и до ста лет.
— Ну, так-то да, — вынужденно согласилась Вел. Вычислять возраст по лицам у магов и оборотней — дело неблагодарное. Созревают быстро, почти как люди, а затем столетия не меняются. Первые морщины у магов появляются на втором веку жизни, а у оборотней и вовсе на третьем. — А тебе не интересно, каким ты был до того, как стал вампиром?
— Интересно. Но вернуть память не так уж и просто, даже менталисту. Стереть её гораздо легче…
— Вот вы где, — между ними втиснулся старший детектив. Схватил её стакан и в один затяжной глоток опустошил его. — Ну что, заметили у кого-нибудь из зала нездоровый интерес к главному вокалисту?
Они ответили одновременно:
— Да они тут все поехавшие!
— Ничего примечательного.
Через пяток песен группа объявила, что удаляется на получасовой перерыв, а её место на сцене займет новый молодой коллектив. Однако послушать, что пришло на смену заунывной мути, Вел никто не дал. Им пришлось пробираться обратно сквозь плотную толпу к выходу.
Марсель на всякий случай придерживал её за запястье, хотя сейчас в этом не было никакой нужды. Она сконцентрировалась на его запахе, поэтому чувствовала себя относительно хорошо и спокойно шла следом.
— Тедди готов вас принять, — сквозь зубы процедила менеджер группы, шаблонно красивая вампирша: худая до безобразия, длинноногая, остроносая и мелкогубая. Она сопроводила их до гримёрки и бросила у самой двери: — У вас есть пятнадцать минут.
— Да ты должно быть прикалываешься? Каким образом мы должны его за пятнадцать минут успеть допросить? — пробурчала Вел на ирашском, первой заходя в полутёмное помещение, освещаемое лишь лампочками с зеркал. Высокие стулья с миниатюрными спинками пустовали, а столь важное для их расследования тело в кожаных шмотках растянулось на единственном диване.
— Это заказное убийство, — с порога объявил старший детектив, не заморачиваясь на расшаркивания с приветствиями. — Мы всё ещё ищем исполнителя, но уже сейчас известно, что действовал профессиональный пиромант. Тело сожгли быстро. На костях нет следов регенерации, значит убийца поддерживал постоянную температуру у огня. А из этого следует вывод, что преступление совершенно не на эмоциональной почве. Поэтому наш главный вопрос к вам, как к ближайшему родственнику жертвы: кто мог заказать убийство вашего брата?
Приоткрыв глаза, известный на международном уровне музыкант Тедди Эл, который по документам именовался — Теодор Эллионне, окинул сонным взглядом их компанию и занял сидячее положение на диване. Когда он заговорил, то голос его звучал куда более сипло, чем до этого на сцене: