закромах и после обеда, который уже больше напоминал ужин, время на часах уже было ближе к 18-00, девушка принялась за подготовку заданий по статистике на следующий день. Ее учетный год начался спокойно, без эксцессов, со всем безразличием в ее отношении, чему она даже немного радовалась.
Ангелина появилась совсем поздно, когда Мила опять пропадала у Диуза. Она нашла подработку в первый день обучения, прогуляв начало сентября и теперь пропускала остальные дни, прозябая в магазине и продавая детские товары.
Это ее жизнь, ей решать. Тем более советов она не спрашивала. Милана надеялась, что той все это через месяц-другой надоест и она образумится и вернется домой, уволившись. Одно дело, если бы ей дали гибкий график, и другое – заставляли безвылазно сидеть в магазине. Учеба захромает очень быстро. Странно, что она этого не понимала, надеясь на то, что все само как-нибудь рассосется.
Последующие дни Милка не появлялась ни дома, ни на учебе, полностью отдаваясь своей новой работе и мечте жить счастливо со своим медбратом-орланом. Ангелина пропадала все дни со своими опросами, появляясь только к вечеру, а Милана неспешно училась, готовилась, отвечала на уроках и полностью ушла в учебу.
Они стали чаще общаться с Маем, который полностью поменял свое отношение к ней, но не изменил к остальным учащимся, все также яростно набрасываясь на тех, кто стоял у него на пути в прямом смысле этого слова. Девушка пыталась его образумить, но разочек ее прижали к стенке и поцеловали, сообщив, что за каждый ее такой выпад она будет получать по такому поцелую.
Ошеломленная от произошедшего, Милана озиралась по сторонам пытаясь прийти в себя и не понимая, что это было. Май стоял неподалеку, ехидно ухмыляясь. Они же вроде бы начинали дружить? Или он усмотрел в их общении нечто большее?
Тот осклабился.
– Успокойся. Я пошутил. Ты такая недотрога всегда и настолько напыщенно относишься к этим человечкам, что я решил проверить точно ли ты та Милана, которую знал и о которой рассказывал мой брат.
Вот и пожалуйста, ее прошлое стучится во все двери, а она все удивлялась, почему нет никого, кто бы раньше ее знал? Вот и первый пожаловал.
Она не отлипала от Мая всю следующую неделю, который более не проявлял к ней чувственных порывов и стал своим в доску парнем при разговорах с ней. Словно он и она были хорошими приятелями с самого детства. Он передавал ей то, что ему рассказывал его брат Септ, который остался на втором ранге, потому как он был сводным и жил с матерью и доучивался на пятом курсе.
– Он учился с тобой в школе. Ты ему нравилась, – поделился Май, напоминая ей о смешном пареньке из ее класса, который пару раз приглашал ее на свидание и забыл о ней при появлении Лития в ее жизни.
Они сидели на перерыве в столовой за столиком по центру и обсуждали ее прошлое.
– Он, когда мне рассказал про тебя, я не поверил. Ты же такая… другая! То ли дело, какой раньше была. Ты правда была рыжая? – говорил он нескладно, как-то непонятно, но судя по восхищению в глазах – искренне.
Милана кивнула, отвечая на свой вопрос, почему же никто до встречи с Литием не открыл ей глаза на ее прошлое: все те, кто ее знал, были на втором ранге, в то время как она прохлаждалась на первом. И уже два орлана легко ее узнали, причем один даже не в курсе был, кто она такая.
– Расскажи мне, что случилось со мной лучше с того момента, когда меня наказали, – попросила она нового друга, родившегося в ее новой общине.
– Я уточню у брата, – пообещал тот и вернулся к рассказу про нее, где она отдубасила девчонку за кусок пирога.
К их компании спустя пару дней присоединился еще один орлан, такой же драчун, как и Май. Но что Милана могла с ним поделать?
Эти орланы – существа непредсказуемые. Лучше дружить с ними, чем воевать. Тем более Литий куда-то пропал и не появлялся, как назло. Она не могла его расспросить о своей жизни в подробностях.
Казалось, этот орлан собирает свою тусовку, выискивая крылатых одиночек со всех сторон и присоединяя их к себе, становясь местным лидером. Спустя еще неделю к ним добавилось сразу два орлана: Киану и Бейро. Один был такой тощий, что мог спрятаться чуть ли не за шваброй, второй, наоборот, толстый, что и за машиной бы не скрылся. Вместе они ходили небольшой толпой, иногда вытаскивая Милану насильно прямо с уроков. И что самое неприятное – учителя молчали и разрешали им это делать.
– Май, забирай ее, но только ненадолго, пожалуйста. После того, как поговорите пусть возвращается, а то пропустит тему и отвечать ей будет в следующий раз сложнее, – высказался как-то учитель математики, глядя, как Май заходит в аудиторию, приветствует его и сообщает о том, что украдет девушку на пятнадцать минут.
Она сопротивлялась тогда! Прямо сумкой от нее получил по своему наглому лицу. Тот осклабился, заметив, что все окружение следит за ним, включая Иннокентия Вилионовича, который молча ждал развязки сюжета. Та сразу же и пожаловала: ее схватили, перекинули через плечо и унесли вон из класса под тихие возмущения девушек и веселые возгласы парней.
Он еще долго нес брыкающуюся девушку через весь коридор, чтобы на выходе из университета заявить ей, что у них спор с Киану, а разбить некому.
Что-то напомнило ей, что именно так она в школе вероятно веселилась со всеми. Но не сейчас. Сейчас уже университет, а она другая! Не такая, как раньше.
Последняя фраза всплыла в ее памяти на следующий же день, когда они стояли все вместе у входа в университет и смеялись над тем, как Киану утащил у Бейро дымовой испаритель, модный среди молодежи, и улепетывал от него, убегая по стене дома в сторону крыши, а другой летел за ним по воздуху и пытался схватить за крыло, чтобы сдернуть вниз. В тот момент взлетел с тротуара Май и занял более удачное наблюдение на крыше, а Милана осталась совершенно одна стоять внизу. Взлететь она не могла, и оставалось только наблюдать за происходящим снизу.
И тогда именно в тот момент она впервые почувствовала неприкрытую ненависть в отношении себя от других учащихся абитуриентов, которой ранее к ней никогда не было.
– Забыли тебя, милочка, внизу? – выступила вперед рыжеволосая девушка с мелированием. – Ну правильно, ты же не орланка, чего бы