— Каждый человек — уникальное творение природы, но только теперь и только в нашем благословенном городе появилась возможность эту индивидуальность подчеркнуть. Вы никогда не превратитесь в безликую серую массу, а уродам самое место на руднике!
Брендан так и застыл, где стоял, потирая рассаженные во время драки костяшки пальцев. Вот он и получил ответ на вопрос, который они тщетно искали все три месяца жизни под Куполом. Оказывается, вместо того, чтобы рыться в системных файлах, следовало просто более внимательно посмотреть передачи по местной сети. Хотя из-за помех, создаваемых пульсаром, даже система внутренних коммуникаций работала с перебоями, многие обитатели города вели свои голографические дневники, а каналы наиболее успешных видеоблогеров собирали сотни подписчиков.
Вот только изо всех роликов и шоу, которые они с Пабло видели урывками, не понимая, в чем там суть, они сделали лишь вывод о том, что тяжелые гормональные сбои и наследственные мутации стали такой неотъемлемой частью жизни этого города, что над этим принято только смеяться или искать аналоги в абстрактной живописи, творениях средневековых художников и архаичных скульптурах. А между тем, если бы хоть кто-то потрудился им объяснить, зачем проводить эти бессмысленные конкурсы, подобные средневековому выбору папы шутов, они бы с меньшим остервенением тыкались в закрытые двери, больше бы искали ответы на более важные вопросы.
Но если профессор Нарайан сознательно держал их на голодном информационном пайке, то коллеги, включая Кристин, находились в плену общественного мнения, разделившего город не только на верхних и нижних, но и разграничившего людей и уродов, причем в зеркальной проекции. И если на верхних уровнях мутаций боялись как огня, возведя заботу о здоровье в настоящую манию, то внизу ими бравировали, обрушивая ярость своего несовершенства на новичков.
В самом деле. Зачем создавать дополнительную защиту от радиации, когда можно просто объявить болезни и уродства нормой жизни, направив вполне понятное возмущение вынужденных влачить жалкое существование горожан на так называемых уродов: тех, кто попал в Эхо недавно и еще не успел нажить болячек, или тех, чья иммунная система по каким-то причинам оказалась сильнее неблагоприятных условий жизни. Создать новый культ, словно в кривом зазеркалье вывернуть наизнанку все представления о природосообразности, здоровье и красоте, не жалея никаких средств.
Такой степени цинизма даже Пабло, вдоль и поперек изучивший повадки и обычаи змееносцев, и предположить не мог. Впрочем, и на Земле в прежние эпохи преступные правители и дельцы удобно манипулировали людским сознанием, внедряя в массы идеи расовой дискриминации, религиозной или идеологической розни.
В растрепанных чувствах Брендан добрался до лестницы и спустился на уровень ниже.
Здесь неустроенность и запустение чувствовались еще острее, напоминая самые глухие закоулки Мураса, только без тропической зелени. Из сырых холодных коридоров несло затхлостью и плесенью, запах гудрона или какой-то другой смазки смешивался с вонью давно засорившихся труб и аммиачным духом канализации и свалок, в которых деловито копались кутклухи, поросята и куры, точно дело происходило где-нибудь на аграрной планете.
Похоже, тех продуктов, которые производили централизованные фермы, на всех не хватало, и жители нижних уровней выживали за счет подсобного хозяйства. Спускаясь по лестнице вдоль вентиляционной шахты, Брендан обнаружил обихоженную плантацию грибов, в забегаловках на верхнем ярусе видел аквариумы со съедобными водорослями и даже взлелеянные под лампами дневного света помидоры и клубнику. Впрочем, здесь растения пока не попадались, а звуки, которые издавали животные, заглушал шум от работающих на пределах износа механизмов.
Внезапно среди этого равномерного, монотонного гула Брендан различил новый звук. Кричал ребенок, и явно от сильной боли. И этот призыв о помощи сопровождался многоголосой руганью, насмешками и ударами. «Неужто опять драка? Вторая за один день? А по-другому выяснять отношения они тут совсем не умеют?» Впрочем, вместо того, чтобы убраться куда-нибудь восвояси, Брендан уже бежал на звук, стараясь не сбить с ног играющих со сломанными игрушками тщедушных ребятишек, заполошных хозяек и медленно ковыляющих по своим делам стариков. Даже если бы он не давал сильно обесцененную за прошедшие века клятву Гиппократа, он бы не смог поступить иначе.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Группа разномастных и разновозрастных подростков методично избивала скорчившегося в грязи на полу худенького мальчонку лет семи-восьми. Эбеновую кожу мальчугана покрывали ссадины и кровоподтеки, в курчавых волосах запеклась кровь, она же текла из рассаженного носа, делая белозубый, красиво очерченный рот похожим на окровавленную пасть вампира.
«Неужели они бьют его потому, что он черный?» — невпопад подумал Брендан, вспоминая уроки истории и рассказы чернокожих одноклассников о тех временах, когда их соплеменников продавали в рабство.
Поскольку на Сербелиане селились выходцы из самых разных миров, включая планеты Альянса, а культуры и расы сплетались причудливо и произвольно, никому и в голову не приходило кого-то попрекать цветом кожи или родным языком. В треугольнике Эхо на цвет кожи и мир, из которого прибыл колонист поневоле, внимания, судя по всему, тоже не обращали. Здесь существовало иное разделение. Чернокожий мальчуган, несмотря на худобу, выглядел ладным и подтянутым, а черты его лица, сохраняя особенности его расы, отличались правильностью, если не сказать красотой. В то время как все его противники выглядели копиями давешних громил. Только слегка уменьшенными.
— Ну, что, урод! Будешь знать, как ходить по нашему уровню! — азартно размахивая железным прутом, вопил крепкий подросток с бородавками по всему лицу.
— Теперь много не находится! — злорадствовал один из его подельников, тщедушный замарашка с родимым пятном на всю щеку и свернутыми в трубочки ушами.
— И к мамке своей жаловаться не побежит, — рассмеялся еще один участник побоища с искусственным глазом и перепонками между пальцев.
— Давайте сломаем ему еще и челюсть, чтобы он ничего не смог рассказать своему дядюшке! — предложил еще один шкет с непропорционально большой головой и кривыми ногами.
Брендан не позволил ему осуществить этот злодейский умысел. Он и так видел, что опоздал. Мальчугану здорово досталось. Особое беспокойство вызывала правая нога, неестественно вывернутая наружу. Неужто перелом?
— Сегодня я за его дядюшку! — налетел Брендан на хулиганов, разметав их по площадке и вырвав у самого крепкого прут.
Он сделал красноречивый замах, но более активных действий не потребовалось. Всю ватагу точно лавина слизала. Один только пострадавший ворочался на полу, делая неловкие попытки подняться или хотя бы отползти и глядя на Брендана расширенными от боли и ужаса глазами.
— Да тихо ты, не дергайся! — приструнил его Брендан, наклоняясь к поврежденной ноге. — Эк, тебя угораздило!
К счастью, перелом оказался вывихом, а такие травмы Брендан умел лечить без помощи анализатора и аппаратов растяжки.
— Сейчас будет немного больно, — предупредил он маленького пациента. — Но иначе нельзя.
Однако, как оказалось, малыш боялся отнюдь не боли.
— Сэр, пожалуйста! Не надо меня забирать! — шмыгая разбитым носом пролепетал он. — Я не хочу в приют! Позвольте мне остаться с дядей Ндиди и мамой!
От неожиданности Брендан разжал пальцы, которыми сжимал голень, собираясь вправить ее на место, и малец с завидной скоростью, помогая себе локтями, пополз куда-то к стене.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Ты с кем-то меня путаешь, — стараясь говорить как можно мягче, попытался объяснить ситуацию Брендан. — При всем моем желании я бы сейчас не смог никуда тебя забрать, поскольку сам не знаю, куда идти.
— Вы шутите, сэр! Взрослые не могут заблудиться, — привел железный аргумент мальчишка, вызвав у Брендана невольную улыбку.
Ох, не просто так к нему приклеилось появившееся с легкой руки Арсеньева еще в отроческие годы прозвище Вундеркинд.