Отражение религиозной философии
Культ долголетия, присущий дальневосточным народам, отражает их религиозную философию. Конфуцианцы видят основной сыновний долг в том, чтобы обеспечить достойную старость родителям. Именно вследствие этого 30-летняя политика жесткого ограничения рождаемости в Китае по принципу «одна семья – один ребенок» привела к обостряющемуся дефициту невест. Поскольку каждой семье прежде всего требовался сын как гарант старости родителей, китаянки прерывали беременность, как только узнавали, что им предстоит родить дочь.
У буддистов, верящих в причинно-следственные связи, забота о родителях тоже считается залогом того, что так же будут относиться к ним их собственные дети.
В целом отношение китайцев и японцев к истокам долголетия отражает присущий этим народам религиозный рационализм, инстинктивную уверенность в принципе, что «как аукнется – так и откликнется».
Итак, конфуцианство призывает уважать старину и почитать старших, дабы дети ответили родителям тем же. Буддизм проповедует «колесо причинности»: сегодняшний день – «следствие дня вчерашнего и причина дня завтрашнего». Японский синтоизм тоже близок к подобной логике. Словом, делай добро другим, и оно вернется к тебе.
От Великой стены к Великому каналу
Китайцы – гидротехники от природы
Смело шагнув в будущее, Поднебесная по-новому показала миру и величие своего прошлого. Подобно Великой Китайской стене, Великий Китайский канал является одним из наиболее грандиозных сооружений древности. Это самый ранний по времени и самый длинный по протяженности искусственный водный путь в современной истории.
Объединитель Китая император Цинь Шихуан больше всего известен тем, что начал строить Великую Китайскую стену. Однако куда меньше людей знают, что по его повелению еще в 214 году до новой эры был проложен канал, который соединил Великую Янцзы, пересекающую Китай с запада на восток, и реку Чжуцзян – главную водную артерию юга страны.
Для первого объединителя Китая такой замысел имел прежде всего военное значение. Надо было подвозить рис и стрелы для воинов, которые расширяли империю в южном направлении. Канал, получивший название Линцюй, служит людям уже более двух тысячелетий. Караваны джонок поднимаются по реке Чжуцзян (Жемчужной) до этого канала, потом спускаются к озеру Дунтинху и оттуда по Янцзы доходят до Уханя.
Другой древнейший отрезок великого канала – от Янцзы на север до Хуанхэ – начали прокладывать в 485 году до новой эры. Но строительство главной части продолжалось до времени императора Суй Янди. Несколько миллионов землекопов, согнанных по его повелению, прорыли канал сначала на север, к Лояну, а затем на юг, вплоть до Ханчжоу.
По свидетельству летописцев, канал имел в ширину десять шагов. По обоим берегам его были проложены тропы для бурлаков и рядами высажены ивы.
В 1292 году, когда Лоян уже перестал быть столицей Поднебесной, великий водный путь был выпрямлен и доведен до Пекина, и до сих пор люди пользуются этой водной артерией.
18 флотов по 53 джонки
Однажды после нескольких засушливых лет в Великом канале не оказалось воды. И вот, дабы Сын неба мог совершить свой ежегодный выезд в южные провинции, пересохший ров доверху засыпали рисом и по нему волокли императорские ладьи.
Так в народном воображении слились оба назначения Великого канала. Согнав миллионы людей на его строительство, императоры думали не только о доставке налогов в столицу. В те далекие времена передвигаться по пыльным дорогам, даже в паланкине, было делом незавидным. Куда приятнее было обозревать окрестности с палубы собственной ладьи!
Впрочем, основная цель прокладки Великого канала созвучна с его названием – «Река податей». Зерно для казны, то есть для выплаты жалованья государевым людям, поступало в древние столицы Сиань и Лоян, а позднее – в Пекин главным образом через равнины, лежащие в низовьях Янцзы и Хуанхэ. В Янчжоу, городе, выросшем на перекрестье Великого канала с Янцзы, мне удалось разыскать потомков лодочников, которые когда-то возили податное зерно ко двору Сына неба.
Каждый год, рассказывали они, на второй день второго лунного месяца на берегах канала раздавался грохот гонгов. Это был сигнал о погрузке зерна, которое свозилось еще с осени. Неободранный рис ссыпали прямо в дощатые трюмы джонок.
В столицу ежегодно отправлялось восемнадцать флотов по 53 джонки в каждом. Когда в сумерках на их мачтах зажигались бумажные фонарики, караван казался бесконечным. Долог и труден был лежащий впереди путь. Проходило полгода, а то и больше, пока лодки причаливали к императорским складам в Восточном Пекине.
Нельзя не восхищаться мудростью и упорством народа, который умудрялся несколько столетий ежегодно проводить почти по тысяче груженых джонок по каналу без шлюзов, да к тому же со сложным рельефом дна. Ведь надо было пересекать Хуанхэ, на берегах которой высились паводкозащитные дамбы. Так что приходилось тянуть джонки бичевой, а иногда наматывать буксирный трос на закопанный в землю столб. Так что лодочникам приходилось тянуть свой груз по нескольку месяцев.
Хиросимская трагедия в Средние века
Людям, селившимся на берегах грозной Хуанхэ, совладать с причудами повелителя вод Дракона было труднее всего. Но летописи хранят память и о рукотворном бедствии. В 1128 году на Китай с севера наседали конные полчища чжурчжэней. И перед тем как оставить свою летнюю столицу Кайфэн и бежать на юг, император Гаоцзун повелел разрушить паводкозащитную дамбу на Хуанхэ, «дабы водами заменить войска».
В 1938 году бесчеловечный поступок средневекового владыки повторил гоминьдановский лидер Чан Кайши. Под предлогом готовящегося наступления японцев он отдал приказ взорвать дамбу на Хуанхэ в районе Хуаюанькоу.
Чан Кайши знал, что мутные воды Хуанхэ хлынут на юго-восток. Там, на стыке провинций Хэнань – Аньхой – Цзянсу, находилась главная база красных партизан. Это была опора Народно-освободительной армии Китая, которая под руководством Компартии давала героический отпор японским агрессорам.
Вот туда-то, по «красному поясу», и нацелил Чан Кайши свой предательский удар. Желтая река выплеснулась на густонаселенный район. В ее мутных водах утонуло тогда около девятисот тысяч человек. Это была гуманитарная катастрофа, сопоставимая с четырьмя хиросимскими взрывами. Почти двадцать пять миллионов жителей остались без крова. Было затоплено 54 тысячи квадратных километров.
Если представить себе, что под водой вдруг окажется целая Голландия, то и это было бы несравнимо с трагедией Хуаюанькоу.