– Звучит логично, – заметил Дух. – То есть, что все эти колонии вымерли. Если бы где-нибудь в нашей Вселенной была уцелевшая колония, хрустальная планета передала бы свои знания ей, а не предлагала бы их нам и колесникам, то есть существам, ей чуждым.
– Меня смущает одно, – сказал Максвелл. – Зачем нужен Артефакт обитателям хрустальной планеты, которые так близки к полному вымиранию, что уже стали почти тенями? Какая им от него будет польза? Для чего он им?
– Ответить на это можно, только зная, что он такое, – задумчиво произнес Дух. – Ты уверен, что не мог бы догадаться? Что не видел и не слышал ничего такого, что…
– Нет, – сказал Максвелл, – Ничего.
Глава 19
Вид у Харлоу Шарпа был измученный.
– Прости, что я заставил тебя так долго ждать, – сказал он Максвеллу. – Это был безумный день.
– Я рад, что меня вообще сюда впустили, – сказал Максвелл. – Эта твоя церберша в приемной сначала была склонна указать мне на дверь.
– Я тебя ждал, – объяснил Шарп. – По моим расчетам, ты должен был рано или поздно объявиться. Я наслышался очень странных историй.
– И большинство из них соответствует истине, – сказал Максвелл. – Но я пришел сюда не потому. Считай, что это бредовое посещение, а не дружеский визит. Я не отниму у тебя много времени.
– Отлично, – сказал Шарп. – Ну, так чем же я могу тебе быть полезен?
– Ты продаешь Артефакт?
Шарп кивнул.
– Мне очень жаль, Пит. Я знаю, он интересует тебя и еще кое-кого. Однако он пролежал в музее уже много лет и остается бесполезной диковинкой, на которую глазеют гости университета и туристы. А нашему институту нужны деньги. Уж тебе-то это известно. Фондов не хватает, а другие факультеты и институты уделяют нам жалкие крохи на составленные ими же программы, и…
– Харлоу, я все это знаю. И полагаю, что ты имеешь право его продать. Когда вы доставили Артефакт сюда, университет, помнится, не заинтересовался им. И все расходы по доставке легли на вас…
– Нам приходится экономить, клянчить, занимать, – сказал Шарп. – Мы разрабатывали программу за программой – полезные, нужные программы, которые сторицей окупились бы, позволив собрать новые сведения, получить новые знания, – и они никого не привлекли! Только подумай! Можно раскопать все прошлое – и никому это не интересно. Пожалуй, кое-кто опасается, что мы камня на камне не оставим от некоторых излюбленных теориек, которые кого-то кормят и поят. Вот нам и приходится всякими путями добывать средства для своих исследований. Думаешь, мне нравятся номера, к которым мы прибегаем, вроде этого представления с Шекспиром и всего прочего? Никакой пользы это нам не принесло. Только поставило нас в унизительное положение, не говоря уж о неприятностях и хлопотах. Ты себе представить не можешь, Пит, что это такое. Возьми, к примеру, хоть Шекспира. Он где-то разгуливает как турист, а я сижу здесь и обгрызаю ногти чуть ли не до локтей, воображая все, что с ним может приключиться. А ты понимаешь, какая поднимется буча, если такого человека, как Шекспир, не вернуть в его эпоху? Человека, который…
Максвелл перебил его, пытаясь возвратиться к своему делу:
– Я не спорю с тобой, Харлоу. И я пришел не для того…
– И вдруг, – продолжал Шарп, не слушая, – вдруг подвертывается возможность продать Артефакт. И за сумму, которой от университетских сквалыг не дождешься и в сто лет. Пойми же, что значит для нас эта продажа! Мы получим возможность заняться настоящими исследованиями, которых не вели из-за недостатка средств. Конечно, я знаю, что такое колесники. Когда Черчилл явился нас прощупывать, мне сразу стало ясно, что он представляет какое-то неизвестное лицо. Но это меня не устраивало. Никаких неизвестных лиц! Я взял Черчилла за горло и наотрез отказался разговаривать с ним до тех пор, пока не узнаю, для кого он служит ширмой. А когда он мне сказал, мне стало тошно, но я все-таки начал переговоры, так как знал, что другого такого шанса пополнить наши фонды нам не представится. Я бы хоть с самим дьяволом вступил в сделку, чтобы получить такие деньги.
– Харлоу, – сказал Максвелл, – я прошу тебя только об одном: пока ничего не решай окончательно. Дай мне немного времени…
– А зачем тебе время?
– Мне нужен Артефакт.
– Артефакт? Но зачем?
– Я могу выменять его на планету, – сказал Максвелл. – На планету, хранящую знания не одной, а двух вселенных. Знания, накопленные за пятьдесят миллиардов лет.
Шарп наклонился вперед, но тут же вновь откинулся на спинку кресла.
– Ты говоришь серьезно, Пит? Ты меня не разыгрываешь? Я слышал странные вещи – что ты раздвоился и один из вас был убит. А ты прятался от репортеров, а возможно, и от полиции. Кроме того, у тебя вышел какой-то скандал с администрацией.
– Харлоу, я могу тебе все объяснить, но вряд ли это нужно. Ты, вероятно, мне не поверишь. Но я говорю правду. Я могу купить планету…
– Ты? Для себя?
– Нет, не для себя. Для университета. Вот почему мне нужно время – добиться приема у Арнольда…
– И получить его согласие? Пит, можешь и не надеяться. Ты ведь не поладил с Лонгфелло, а парадом тут командует он. Даже если бы ты был официально уполномочен…
– Ну да! Да! Можешь мне поверить. Я разговаривал с обитателями планеты, я видел их библиотеку…
Шарп покачал головой.
– Мы с тобой друзья давно, очень давно, – сказал он. – Я готов для тебя сделать что угодно. Но только не это. Я не могу так подвести свой Институт. К тому же, боюсь, ты все равно опоздал.
– Как – опоздал?
– Условленная сумма была заплачена сегодня. Завтра утром колесник заберет Артефакт. Он хотел забрать его немедленно, но возникли затруднения с перевозкой.
Максвелл молчал, оглушенный этой новостью.
– Вот так, – сказал Шарп. – От меня теперь уже ничего не зависит.
Максвелл встал, но тут же снова сел.
– Харлоу, а если мне удастся увидеться с Арнольдом сегодня вечером? Если мне удастся убедить его и он заплатит вам столько же…
– Не говори глупостей! – перебил Шарп. – Он грохнется в обморок, когда ты назовешь ему цифру.
– Так много?
– Так много, – ответил Шарп.
Максвелл медленно встал.
– Я должен сказать тебе кое-что, – продолжал Шарп. – Каким-то образом ты нагнал страху на колесника. Сегодня утром ко мне явился Черчилл и с пеной у рта потребовал, чтобы я завершил продажу сейчас же. Жаль, что ты не пришел ко мне раньше. Может быть, мы что-нибудь и придумали бы, хотя я не представляю себе – что.
Максвелл пошел к двери, в нерешительности остановился, а потом вернулся к столу, за которым сидел Шарп.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});