Читать интересную книгу Останкинские истории (сборник) - Владимир Орлов

— Есть, есть! — схватила его руку Гликерия. — И в кабинете-убежище Федора есть, и в тайниках рядом с ним он держал реликвии своих дядьев и дедов. Добраться до них никто не мог. Один лишь твой подселенец. Но он унес только бинокль.

— А чаша? А клеть?

— Увидишь! Увидишь! Проберись!

— Проберусь! — заверил Гликерию Шеврикука. Он уже ощущал себя пробравшимся и одолевшим неприятеля. Он сокрушил стены и расшвырял преграды.

Впрочем, надо было утихомириться. После следующих перечислений Гликерии, прозвучавших деловито, Шеврикука почел нужным иметь еще две наволочки. Особого упоминания удостоилась некая историческая булава. «Символ власти военачальника», — вспомнился Шеврикуке вопрос недавнего кроссворда с фрагментами. Чья это булава и какому военачальнику она теперь предназначалась? Не новому ли воеводе? На вопросы о булаве и бочонке Полуботка с золотом Гликерия отвечала нервно. Бочонка там действительно нет, Мазепа его туда не завозил, а что касаемо булавы, то какая, чья, кому, зачем, она все объяснит Шеврикуке позже, позже, позже! Сейчас надо спешить. Согласен, кивнул Шеврикука. Как личное одолжение (а остальные — не личные, что ли?) Гликерия просила отыскать одну миниатюру, ей очень дорогую, она сейчас нарисует, где искать, картинка могла заваляться, на ней — женщина на лошади, со шпагой в руке, ну, он сам увидит и поймет…

— Все, что ли? — спросил Шеврикука, как бы давая понять, что хватит, и так добра тащить достаточно, нельзя пережадничать, тем более что надо спешить.

— Да, — сказала Гликерия. — Сейчас все повторю по порядку.

Повторила. Шеврикука шевелил губами ей вдогонку, укладывая в себе пункты стратегемы. Назначенное к выносу из дома Тутомлиных его озадачило. Зачем Гликерии столько всего, несочетаемого к тому же, будто она барахольщица и желает иметь дела с торговцами антиквариатом?

— Во всех этих предметах есть смысл и мифологическое назначение. Со временем, через несколько дней, у тебя отпадет необходимость задавать вопросы.

— Куда тащить наволочки с добром? — спросил Шеврикука.

— Не сюда же. Сначала к себе, в какое-либо укрытие. Потом все оценим, обдумаем и решим, с чем и как быть.

— Хорошо, — сказал Шеврикука.

— Иди ко мне, — позвала Гликерия.

— Зачем? — прохрипел Шеврикука. — Надо спешить…

— Нет, — сказала Гликерия. — Просто подойди ко мне… Вот так… Шеврикука, прости меня!..

Гликерия, обняв Шеврикуку, целовала его, провожая на подвиг.

— Иди, Шеврикука! Прощай!

— При чем тут «прощай»? — удивился Шеврикука. — Я не люблю это слово.

— Прощай, прощай, Шеврикука! Прости меня! Грешную, недостойную! — И Гликерия снова расплакалась.

«Ну хватит!» — будто выругался Шеврикука и шагнул от Гликерии вбок, в черноту камней.

Мрачный прохаживался Шеврикука улицей Королева, а потом и Звездным бульваром. Был бы открыт на Королева, пять, пивной автомат, он бы зашел туда в поисках облегчения, но увы…

Снова вползла в него тоска. «На Острове Тоски двадцать две стальных доски…»

— Шеврикука! — окликнули его.

Перед Шеврикукой стоял сановитый домовой Концебалов-Брожило, в грядущем — Блистоний, в коричневом бостоновом костюме налогового инспектора, но в сандалиях римлянина. Концебалов был хмур и важен.

— Шеврикука, два слова.

— Слушаю.

— Там, где вы будете… завтра… да, завтра… среди коллекции с библиотекой графа Сергея Васильевича Тутомлина стоит и мой Омфал… Одна из Лихорадок решила содержать его там…

«Стало быть, — подумал Шеврикука, — не только мой подселенец был способен проникнуть в тайники за лабиринтом. Одна из Лихорадок… Для меня все равно какая…»

Он вздохнул.

— Вы меня не поняли? — спросил Концебалов.

— Я вас понял.

— И что?

— Четвертая наволочка, — сказал Шеврикука.

— Вы мне не ответили. А я ведь ваш должок Кышмарову отменил…

— Какой еще должок! — возмутился Шеврикука. — И я вам ответил. Четвертая наволочка. Если достану четвертую наволочку…

68

Утром Шеврикука пах мятным листом, был свеж, выбрит и готов к предприятию. Но его занимала мысль о Совокупеевой.

Если Дуняша не соврала и не нафантазировала, и если нынче в доме на Покровке начиналась апробация или пилотная деятельность Салона призраков, привидений, колдунов и ведьм «Анаконда», и если Совокупеева Александрин вовлечена, ему непременно, ради чистоты предприятия или интересов дела, надо встретиться с Совокупеевой.

И не только встретиться, но и иметь с ней, по мере возможностей, совместное удовольствие.

Мысль эта представлялась ему не авантюрно-озорной, не пошло-физиологической, а дающей оправдательное объяснение предприятию.

В нем он, Шеврикука, так он постановил, должен был быть свободен от Гликерии.

От личностно-заинтересованного расположения к ней.

Он обязан быть чужим к ней.

В узилище он выдержал. А ведь Гликерии кандалы, ножные и ручные, цепи со звяканьем, шипы — до крови, нисколько бы не помешали. Напротив, они должны были бы обострить и разгорячить ее. И она позвала его. А он выдержал. По-дурацки это вышло или не по-дурацки, но он выдержал.

В тайники он должен был проникнуть ради себя. А не ради кого-то. И не из-за своей зависимости от кого-то или от каких-либо своих чувств. Не из сострадания или жалости к кому-то. А ведь в узилище он сострадал и жалел…

«Ну и потребы у нее! — раззадоривал себя Шеврикука, направляясь со станции метрополитена мимо Чистых прудов и балкона Ростовцева над ними к Покровке. — И даже вещицы, добытые Пэрстом из раскопа в Марьиной Роще, оказались ей нужными, большелобые восточные странники с посохами, копилка, откуда узнала она о них?» Он опять недоумевал по поводу состава заказанной добычи.

Ни в доме Тутомлиных, ни во дворе никаких признаков пилотной деятельности салона «Анаконда» Шеврикука не обнаружил.

— А загляните за угол, в Сверчков переулок… — неуверенно посоветовал опрошенный прохожий. — Там вроде бы футбольные колдуны…

Смотреть на футбольных колдунов Шеврикука не пошел, а направился к магазину А. Продольного «Табаки и цветные металлы». Блондинки-милашки, хоть сейчас в стюардессы, а может быть, только что из стюардесс, под глянцевыми видами Риги и Таллина принимали заказы на алюминиевые трубы, о хозяине ничего сообщить не смогли, кроме того, что он душка, что он вышел ненадолго по делам и что в Липецке у него есть дядя, тот поставляет сигарные махорки.

Ощущая, что он остывает, а медлить никак нельзя, Шеврикука все же свернул в Сверчков переулок.

Три дня назад на желтом флигельке, возрастом в двести лет, без оконных рам и дверей, болталась зазывальная тряпка: «Сдается в аренду, 200 квадратных метров». Нынче дом блестел, звенел и процветал не хуже магазина А. Продольного. Над дубовой дверью, украшенной золотыми перекрестьями, над узорочьем крыши крыльца, на самой двери торжествовал змей Анаконда, премудрая тварь, выползавшая из… нет, не из медицинской посуды… из Пузыря, сообразил Шеврикука. А каковы были окна вчерашнего сиротского флигелька! Что тебе Венеция! Что тебе Атлантик-Сити! Что тебе Никольская улица в Китай-городе! Значит, концерн «Анаконда» свернул и в Сверчков переулок. «А Пузырь-то при чем? — подумал Шеврикука. — Отчего Пузырь-то положили под змея? Или же вышли и на Пузырь? Или это не Пузырь, а мне мерещится…»

А вот вывеска слева от двери сомнения отбрасывала: «Салон гарантированных чудес и благодействий концерна „Анаконда“. Привидения, призраки, колдуны, ведьмы, пришельцы, депутаты, кандидаты, доктора».

Чудеса и благодействия осуществлялись на втором этаже.

Шеврикука смутился, он был тут лишний и бесполезный, служивый портфель (кейсы он не уважал) прижал к боку, в нем уплотнились четыре наволочки, бинокль, кушак, веревки с бельевыми зажимами и кое-какие инструменты для исследовательских и вскрышных работ. Если бы его где одернули и устроили натягай, он бы ответил: обещан дождь, ищу помещение, где можно было бы посушить наволочки. Впрочем, не такой он был идиот, чтобы бормотать кому-либо подобные глупости. Тем более что наволочки лежали в портфеле сухие и глаженые.

— Ба, Игорь Константинович! — закричал налетевший на Шеврикуку известный предприниматель Олег Сергеевич Дударев. — Вы-то мне и нужны! Я только что хотел вам звонить!

— Я насчет паркетных работ узнать… — кротко начал объясняться Шеврикука.

— Да какие тут паркетные работы! — хохотнул Дударев. Нынче на нем была белая футболка с обещанием на груди: «Не навредим!», на спине же — с угрозой: «Но и вы не вредите!» — Вы же играли в «Локомотиве» правым краем!

— Я? В «Локомотиве»? — удивился Шеврикука.

— Ну-ка! Покажите ноги! Расставьте, расставьте их! Ну вот. Все верно. Они у вас кривые. А правая короче левой и загребает! Замечательно!