Читать интересную книгу Толкование на книги Нового Завета - Феофилакт Болгарский

Пусть таковые выходят замуж. Но кто непоколебимо тверд в сердце своем и, не будучи стесняем нуждою, но будучи властен в своей воле, решился в сердце своем соблюдать свою деву, тот хорошо поступает. Посему выдающий замуж свою девицу поступает хорошо; а не выдающий поступает лучше.

Заметь, как сначала удивляется тому, кто соблюдает свою девицу: называет его твердым и стойким и делающим свое дело с рассуждением; ибо говорит: непоколебимо тверд в сердце. Значит, кто выдает свою девицу замуж, тот не тверд. Словами не будучи стесняем нуждою показывает то, что отец имеет власть дать дочери своей мужа, и никто не может принудить его не отдавать ее замуж. Итак, честь ему, если оставляет дочь свою незамужнею; поэтому и выхваляет его апостол: ибо хорошо, говорит, поступает. Но и тот, кто выдает свою дочь замуж, также хорошо поступает; ибо выдавать замуж не грех; а все, что не грех, добро. Но гораздо лучше не выдавать замуж; ибо это совершенство в добром.

Жена связана законом, доколе жив муж ее; если же муж ее умрет, свободна выйти, за кого хочет, только в Господе. Но она блаженнее, если останется так, по моему совету; а думаю, и я имею Духа Божия.

Здесь учит о втором браке, и хотя позволяет его, однако, блаженнейшею почитает ту, которая не вступает во второй брак; ибо как девство выше первого брака, так первый брак выше второго. Жена связана законом, то есть предостережением закона удерживается от прелюбодеяния, от того, чтобы чрез соединение с другим при жизни мужа быть прелюбодейкой, но если умрет муж, она становится свободной от уз и закона первого брака и получает разрешение. Только в Господе, то есть только с целомудрием, с честностью может она вступить во второй брак, для произведения и воспитания детей, а не по влечению похоти. По моему совету прибавляет, чтобы ты не почитал этого необходимостью, а только советом, советом Божественным. Думаю, говорит, и я имею Духа Божия. В этих словах больше смиренномудрия; ибо не сказал: имею, но: думаю, что имею, то есть полагаю, догадываюсь.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

О идоложертвенных яствах мы знаем, потому что мы все имеем знание; но знание надмеваег, а любовь назидает.

Некоторые из коринфян были совершенны, и, зная, что входящее в уста не оскверняет человека (Мф. 15:11) и что идолы суть деревья и камни и не могут вредить, безразлично входили в капища и ели идоложертвенное. Другие же, менее совершенные, видя таковых, и сами входили в капища и приносили жертвы идолам, но не с такой же мыслью, с какой первые, а думая, что идолы достойны почтения и способны принимать жертвы. Это подвигло Павла к ревности, потому что это вредило тем и другим: совершенным тем, что они услаждались бесовскими яствами, а несовершенным — тем, что они склонялись к идолослужению. Итак, апостол спешит исправить это зло, и по своему обычаю, оставив несовершенных, обращает речь свою к совершенным. И, во-первых, усмиряет гордость знанием, и говорит: не вы одни имеете это знание, но все мы знаем, что идол есть ничто в мире; однако это знание не только не приносит никакой пользы, но еще и вредит, воздымая и надмевая имеющего оное и чрез то отделяя его от ближнего, если вместе с ним (знанием) не будет и любви, которая, напротив, может созидать. Ибо что знание без любви разрушает, то любовь восстановляет и созидает, все делая в пользу ближнего.

Кто думает, что он знает что-нибудь, тот ничего еще не знает так, как должно знать.

Здесь говорит больше, именно, что если знание будет и с любовью соединено, то и тогда оно несовершенно. Ибо никто, будь то Петр, или Павел, не знает ничего так, как должно знать. Что же надмеваетесь вы, имеющие знание без любви? Ибо если бы вы имели знание и вместе любовь, то и тогда еще ничего не знали бы в совершенстве.

Но кто любит Бога, тому дано знание от Него.

Слова эти имеют такой смысл: кто любит ближнего, тот, без сомнения, любит и Бога; а кто любит Бога, тот (не сказал: «познал» Бога, но) имеет знание от Бога, то есть стал знаемым Богу и своим. Став же знаемым Богу, он получает знание от Него; но и это знание несовершенное. Посему, если ты и будешь иметь знание, не превозносись: ибо оно не совершенное и не есть твое достоинство, но дарование от Бога. Смотри, сколькими мерами укрощает их кичливость.

Итак об употреблении в пищу идоложертвенного мы знаем, что идол в мире ничто, и что нет иного Бога, кроме Единого.

Опять обобщает знание, укрощая их. Все, говорит, мы знаем, что идол ничто в мире. Итак, ужели нет идолов? ужели нет изваяний? Есть, но они ничто, то есть не имеют никакой силы; они не боги, но камни и бесы. И так как между эллинами были простецы и мудрецы, и простецы не видели в идолах ничего более камней, а мудрецы думали, что в них обитают божественные силы, которые они и называли богами: то простецам сказал, что идол ничто в мире, а мудрецам сказал, что нет иного Бога, кроме Единого, а посему не живут в идолах и силы божественные, потому что Бог един, а не много богов.

Ибо хотя и есть так называемые боги, или на небе, или на земле, так как есть много богов и господ много, — но у нас один Бог Отец, из Которого все, и мы для Него.

Поскольку сказал, что нет иного Бога, между тем, как эллины говорили, что богов много, то, дабы не почли его явно противоречащим, говорит: хотя и есть так называемые боги, то есть которых называют так, но которые по истине не суть боги. Или на небе, как то: солнце и луна и прочие звезды, которые были боготворимы эллинами. Или на земле, как то: некоторые из людей, признанных ими за богов. Но у нас один Бог Отец, из Которого все: этим указывает на то, что Он Творец; и мы для (εις) Него: этим указывает на веру в Него и на усвоение Ему. Как бы так сказал: и мы обратились к Нему и привязались к Нему.

И один Господь Иисус Христос, Которым все, и мы Им.

Все приведено в бытие чрез Сына, и мы также чрез Него приведены в бытие и в благополучие, то есть сделались верующими, и перешли от заблуждения к истине. Слыша слова один Бог Отец и один Господь Иисус Христос, не подумай, что имя Бога присвоено исключительно Отцу, а имя Господа Сыну. Ибо безразлично и Сын называется Богом, например, в словах: от них Христос по плоти, сущий над всеми Бог (Рим. 9:5); равно и Отец называется Господом, например, в словах: сказал Господь Господу моему (Пс. 109:1). Но поскольку у апостола речь с эллинами, чтящими многих богов и многих господ, то он ни Сына не назвал Богом, чтобы они, привыкшие к многобожию, не подумали о двух богах, ни Отца не назвал Господом, дабы не подумали, что и у нас много господ. По этой же причине, то есть щадя немощь слушателей, не упомянул здесь и о Духе, подобно как пророки ясно не упоминали о Сыне по немощи иудеев, дабы они не подумали о рождении страстном. Поэтому постоянно прибавляет: один; говорит: нет Бога, кроме Единого; и: один Бог; и один Господь. Итак, Отца назвал единым Богом для отличия от лжеименных богов, а не от Сына; равно и Сына назвал единым Господом для отличия от лжеименных господ, а не от Отца.

Но не у всех такое знание.

Не все, говорит, знают, что Бог един, а не много богов, или что идолы суть ничто.

Некоторые и доныне с совестью, признающею идолов, едят идоложертвенное как жертвы идольские, и совесть их, будучи немощна, оскверняется.

Сказал неопределенно: некоторые, желая обнаружить их пред всеми. Ибо много было таких, которые перешли от идолослужения к вере, но которые даже доселе, то есть и после того, как уверовали, едят идоложертвенное, как жертвы идольские. С совестью, признающею идолов, то есть имея об идолах такое же мнение, какое имели до обращения, почитая их за нечто и боясь их, как могущих нанести вред. Посему не сказал, что идолы оскверняют, но что совесть их (ядущих) оскверняется, так как она слаба и не может понять, что идолы ничто, ибо они сами по себе не могут осквернять никого. Итак, пойми, что ядущие идоложертвенное испытывают подобное тому, как если бы кто-нибудь, по обычаю иудейскому, почитал прикосновение к мертвецу осквернением, но, видя, что другие прикасаются к нему с чистой совестью, из стыда пред ними прикоснулся бы и сам: он не осквернился бы, но осквернился бы в совести, будучи осуждаем ею.

Пища не приближает нас к Богу.

Дабы не сказал кто-нибудь «я ем с чистой совестью, и что мне за дело, если кто по своей немощи соблазняется», объясняет, что и самое ядение идоложертвенного, хотя бы с решительным презрением к идолам, не имеет никакого значения. Ибо хотя бы брат твой и не соблазнился, то и в таком случае ты не сделал бы ничего похвального и богоугодного, потому что пища не приближает нас к Богу.