о помощи, которую Вы, Дуче, сможете мне предоставить в предстоящей операции, прошу сообщить мне лично либо согласовать эти вопросы через Ваши военные органы с моим верховным командованием.
В заключение я хотел бы Вам сказать еще одно. Я чувствую себя внутренне снова свободным, после того как пришел к этому решению. Сотрудничество с Советским Союзом, при всем искреннем стремлении добиться окончательной разрядки, часто тяготило меня. Ибо это казалось мне разрывом со всем моим прошлым, моим мировоззрением и моими прежними обязательствами. Я счастлив, что освободился от этого морального бремени.
С сердечным и товарищеским приветом Его высочеству главе королевского итальянского правительства Бенито Муссолини, Рим.
МЕМОРАНДУМ СТАТС-СЕКРЕТАРЯ ВЕЙЦЗЕКЕРА[59]
Берлин. 21 июня 1941 г.
Русский полпред пожелал посетить сегодня имперского министра иностранных дел и был вместо этого направлен ко мне, посетил меня этим вечером в 9 часов 30 минут и вручил мне вербальную ноту.
Эта нота касается жалобы русского правительства от 21 апреля сего года по поводу 80 случаев залета германских самолетов на советскую территорию весной этого года. В ноте сказано, что имело место еще 180 подобных залетов, против которых советская пограничная охрана в каждом отдельном случае подавала протест германским представителям на границе. Тем не менее залеты приняли систематический и намеренный характер.
В заключение в вербальной ноте выражена уверенность, что германское правительство предпримет шаги для того, чтобы положить конец этим пограничным нарушениям.
Я ответил советскому полпреду следующее. Поскольку я незнаком с деталями и, в частности, не осведомлен о протестах на границе, якобы заявленных местными властями, я должен буду передать вербальную ноту в компетентные инстанции. Я не хочу предвосхищать ответ германского правительства. Я хотел бы пока лишь заявить, что я, напротив, был информирован о многочисленных нарушениях советскими самолетами германской границы; поэтому не германское, а русское правительство дает повод для недовольства.
Когда господин Деканозов попытался продолжить беседу, я сказал ему, что, поскольку у меня совершенно другое мнение, чем у него, и нужно ждать ответа моего правительства, будет лучше не касаться пока этого вопроса более глубоко. Ответ поступит позже.
Посол согласился с этой процедурой и оставил меня.
Поскольку в это время нельзя было найти немецкого переводчика с русского языка, со мной был посланник фон Грундгер, который присутствовал во время беседы в качестве свидетеля.
Поскольку германского переводчика не было в данное время на месте, я попросил советника фон Грундхерра присутствовать при беседе в качестве свидетеля.
Настоящее представляется на рассмотрение имперскому министру иностранных дел.
фон Вейцзекер.
ВЕРБАЛЬНАЯ НОТА ПОЛПРЕДСТВА СССР ГЕРМАНСКОМУ ПРАВИТЕЛЬСТВУ[60]
Берлин. 21 июня 1941 г.
Вербальная нота
По поручению Советского правительства посольство Союза Советских
Социалистических Республик в Германии имеет честь сделать Германскому правительству следующее заявление:
Народный комиссариат иностранных дел СССР вербальной нотой от 21 апреля информировал германское посольство в Москве о нарушениях границы Союза Советских Социалистических Республик германскими самолетами; в период с 27 марта по 18 апреля этого года насчитывалось 80 таких случаев, зарегистрированных советской пограничной охраной. Ответ германского правительства на вышеупомянутую ноту до сих пор не получен. Более того, Советское правительство должно заявить, что нарушения советской границы германскими самолетами в течение последних двух месяцев, а именно с 19 апреля сего года по 19 июня сего года включительно, не только не прекратились, но участились и приняли систематический характер, дойдя за этот период до ста восьмидесяти, причем относительно каждого из них советская пограничная охрана заявляла протест германским представителям на границе. Систематический характер этих налетов и тот факт, что в нескольких случаях германские самолеты вторгались в СССР на 100–150 и более километров, исключают возможность того, что эти нарушения были случайными.
Обращая внимание Германского правительства на это положение, Советское правительство ожидает, что Германское правительство примет меры для того, чтобы положить конец нарушениям советской границы германскими самолетами.
ПОСОЛ ШУЛЕНБУРГ – В МИД ГЕРМАНИИ[61]
Москва. 21 июня 1941 г.
Секретно!
Этим вечером в 9 часов 30 минут Молотов вызвал меня в свой кабинет. После того как он упомянул о якобы повторяющихся нарушениях границы германскими самолетами и отметил, что Деканозов получил по этому поводу указание посетить имперского министра иностранных дел, Молотов заявил следующее:
Существует большое число указаний на то, что германское правительство недовольно советским правительством. Даже циркулируют слухи, что близится война между Германией и Советским Союзом. Они основаны на том факте, что до сих пор со стороны Германии еще не было реакции на сообщение ТАСС от 13 июня; что оно даже не было опубликовано в Германии. Советское правительство не в состоянии понять причин недовольства Германии. Если причиной недовольства послужил югославский вопрос, то он – Молотов – уверен, что своими предыдущими заявлениями он уже прояснил его, к тому же он не слишком актуален. Он был бы признателен, если бы я смог объяснить ему, что привело к настоящему положению дел в германо-советских отношениях.
Я указал, что не мог ответить на этот вопрос, поскольку я не располагаю соответствующей информацией и что я, однако, передам его сообщение в Берлин.
Шуленбург.
МЕМОРАНДУМ БЕСЕДЫ МЕЖДУ РИББЕНТРОПОМ И СОВЕТСКИМ ПОСЛОМ В БЕРЛИНЕ ДЕКАНОЗОВЫМ[62]
Берлин. 22 июня 1941 г, 4 часа утра.
Канцелярия имперского министра иностранных дел.
Имперский министр иностранных дел начал беседу с замечания, что враждебное отношение советского правительства к Германии и серьезная угроза, которую Германия усматривает в концентрации русских на восточной границе Германии, заставили рейх принять военные контрмеры. Деканозов найдет подробное изложение мотивов, объясняющих германскую позицию, в меморандуме, который имперский министр иностранных дел ему вручает. Имперский министр иностранных дел добавил, что он очень сожалеет о таком развитии германо-советских отношений, поскольку он, в частности, очень старался способствовать установлению лучших отношений между двумя странами. К несчастью, однако, обнаружилось, что идеологические противоречия между двумя странами стали сильнее здравого смысла, почему он, имперский министр иностранных дел, и оставил свои надежды. Ему более нечего добавить к своим замечаниям, сказал в заключение имперский министр иностранных дел.
Деканозов ответил, что просил о встрече с имперским министром иностранных дел, так как хотел от имени советского правительства задать несколько вопросов, которые, по его мнению, требовали разъяснения.
На это имперский министр иностранных дел ответил, что ему нечего более добавить к тому, что он уже заявил. Он надеялся, что обе страны достигнут разумных отношений друг с другом. Он разочаровался в этой своей надежде по причинам, которые подробно изложены в только что врученном меморандуме. Враждебная политика советского правительства по отношению к Германии, достигшая своей кульминационной точки при заключении пакта