Читать интересную книгу Дни крови и света - Лэйни Тейлор

Это сделал Белый Волк.

Тьяго взвалил на нее вину за свою собственную оплошность, оболгал перед остальными — ради того, чтобы получить власть над Кэроу и ее магией. И ему поверили, а Кэроу оказалась у него в полном подчинении.

Теперь этому пришел конец.

— Это гнусная ложь, — сдавленным шепотом произнесла она. — Я ничего не говорила… ангелу. Никогда не рассказывала ему про воскрешение.

Кэроу страстно желала, чтобы хоть кто-то ей поверил. Предательство, в котором она винила себя, заключалось совсем в другом. Неужели Бримстоун тоже считал, что она выдала тайну химер?

Сердце лихорадочно забилось, голова пошла кругом. Бримстоун даровал ей жизнь, защиту и любовь, но Кэроу поняла это только после его смерти. Неужели он погиб, убежденный, что его ученица открыла врагам тайну химер, предала его надежды и боль? Невозможность вернуть учителя предстала перед Кэроу в чудовищно беспощадном свете.

— Я верю тебе, — сказал Зири.

Живот свело, сосало под ложечкой — от угрызений совести или от голода? Кэроу нервно сплела пальцы.

Зири неуверенно потянулся к ней и тут же отдернул руку.

— Прости, — подавленно сказал он.

Кэроу кивнула и выпрямилась.

— Спасибо за то, что рассказал мне.

— Есть еще кое-что…

Внезапно со двора донесся жуткий, терзающий сердце звук. Кэроу наконец сообразила, что именно не давало ей покоя: Зузаны и Мика не было в комнате.

Где ее друзья?

И кто там кричал?

Зузана закрыла уши и стиснула зубы. Душераздирающий визг не смолкал.

— Великолепно, — дипломатично сказал Мик, кивнув Вирко, увлеченно водившему смычком по струнам скрипки. — Для этого она и предназначена.

Мощным подбородком Вирко прижимал инструмент к плечу; и скрипка, и смычок казались игрушечными в огромных лапах. У химер человеческие кисти рук, гибкие и умелые — иначе воинам не справиться с жутким арсеналом мечей, секир, кинжалов, арбалетов и прочих орудий убийства. В мире химер ловкость рук — дело первостепенной важности.

«Чтобы лучше убивать вас, дорогие мои…»

Несмотря на оружие, клыки и прочие ужасы, химеры оказались не такими уж и страшными. Да, внешность у них угрожающая, но держались они дружелюбно. Спустившись во двор, Зузана и Мик встретили Баст. Женщина-кошка поняла, что гости проголодались, и привела их к еде, а также представила другим.

Зузана и Мик не поняли ни слова.

— Как их лучше приготовить: зажарить целиком или порубить в фарш? — перевел Мик шепотом, но было видно, что он испытывает перед монстрами больше благоговения, чем страха. Химеры завораживали. Выглядели они устрашающе, а от немигающих звериных глаз мороз шел по коже, но в целом все было прекрасно.

Ужин оказался безвкусным, впрочем, как и еда в марракешской гостинице. Гости успели выучить несколько слов на химерском: еда, вкусный, крошечный. Зузана надеялась, что только последнее — про нее. Химеры ею восторгались и норовили приласкать, что Зузана переносила с необычайной покладистостью.

Скрипка Мика вызвала не менее восторженный интерес бойцов. Вирко радостно вырвал из нее еще несколько адских воплей, но тут его бесцеремонно двинули в бок и велели вернуть инструмент хозяину. Вирко жестами попросил Мика сыграть. Звуки скрипичного концерта Мендельсона разнеслись по касбе. От этой музыки Зузане всегда становилось радостно и грустно, горько и сладко. Скрипка рыдала и пела, волнуя возвышенными гармониями, нежным шепотом, мучительной страстью. Стоя в стороне, Зузана заметила перемену, произошедшую в окружающих ее существах.

Поначалу химер охватила оторопь, они недоуменно переглядывались и перешептывались, но вскоре все стихло. Под неоглядным звездным небом звучала волшебная музыка. Воины присели у стен, устроились в проемах арок, столпились у окон и в дверях. Даже кухарки завороженно внимали игре Мика.

Белобрысый перец застыл столбом, на его омерзительно прекрасном лице появилось выражение глубокой, мучительной тоски. Зузана подумала, не ошиблась ли в его оценке, но быстро отмела любые сомнения по этому поводу. Если кто-то рядится во все белое, у него точно есть проблемы. При виде такой стерильности Зузана жалела, что не прихватила с собой пейнтбольный маркер, но, блин, на все случаи не напасешься.

Кэроу удивленно покачала головой. Мик играл монстрам на скрипке, Зузана упоенно покачивалась под музыку. В Праге Кэроу и представить себе такого не могла.

— Откуда они взялись? — спросил Зири, выглядывая в окно.

— Они меня нашли, — ответила Кэроу. У нее потеплело в груди. Они искали исчезнувшую подругу и нашли. Все-таки она не одна на свете.

Музыка взлетала к небесам, растекалась по касбе, наполняла собой мир. Прежде душа задыхалась без музыки, а теперь жадно пила ее, возвращаясь к жизни. Кэроу вскарабкалась на подоконник, собираясь шагнуть вниз и присоединиться к друзьям.

— Погоди, — остановил ее Зири. — Другой возможности поговорить с тобой может не представиться. Я не знаю, что делать.

— Ты о чем?

— Души… — Зири взволнованно схватил кадильницу. — Мой отряд.

— Ты спас их? — Кэроу спрыгнула с подоконника. — Какое чудо! Я думала…

— Мне нужно доложить обо всем Тьяго, но… Я не знаю, стоит ли говорить ему об этом.

— О том, что ты спас свой отряд? — удивилась Кэроу. — Почему?

— Мы нарушили его приказ.

Кэроу ошеломленно взглянула на него. Приказы Тьяго не нарушались.

— Как?

— Ты знаешь, в чем заключался приказ? — мрачно спросил Зири.

— Лететь в Заповедный предел, защищать мирных жителей от ангелов Доминиона, — неуверенно предположила она.

— Нет. От нас требовалось нанести Империи ответный удар, уничтожать гражданское население.

Кэроу зажала рот, не веря. Зири мрачно кивнул, играя желваками.

— Наша задача — террор. Волк утверждает, что это эффективное применение ресурсов против численного превосходства вражеских войск.

Террор. Кровь. Сколько невинных погибло за эти дни в Эреце?

— Мы ослушались его и полетели к Заповедному пределу. Там… — Его глаза затуманились от боли. — Может, Тьяго прав. Мы ничего не смогли сделать. Их было слишком много. Балиэрос приказал мне укрыться… Я видел, как гибли мои соратники.

— Но ты же собрал их души…

— Понимаешь, я попал в ловушку.

— И тебе удалось сбежать, — напомнила Кэроу. — Ты вернулся.

— Да, только я не знаю, как это вышло. — Предупреждая дальнейшие расспросы, Зири с глубоким вздохом потянулся во внутренний карман окровавленного мундира. Мелькнула бирюза, что-то маленькое, легко уместившееся на ладони. — Меня схватили, Иаил начал меня пытать. — Карие глаза Зири лихорадочно заблестели. — Он хотел узнать о новом воскресителе. Я держался как мог, но рано или поздно я бы все рассказал…

— Любой бы не выдержал, — рассудительно заметила Кэроу, сдерживая панику. — Что произошло потом?

52

Птичий ураган

— Акива! — резко окликнула Лираз, показывая вниз, на лес у подножия гор.

На поляне, едва различимые в дыму костра, стояли ангелы.

— Иаил, — мрачно прошипела сестра.

Воины Доминиона окружили химеру — кирина. Соплеменников Мадригал давно не осталось, Акива думал, что она последняя из этого прекрасного рода. Кирин сражался, словно танцуя, и полосовал одного серафима за другим. Похоже, Иаилу попался не беглый раб, а воин.

Повстанец.

Акива сосредоточил на кирине всю нерастраченную за день жалость. Серафимы все-таки пригвоздили бойца к земле, и капитан приблизился к пленнику, закатывая рукава. В этот момент вспыхнула надежда: воскреситель, кадильница, Кэроу. Кто узнает, где находится лагерь повстанцев: Иаил или Акива?

Как там говорил Азаил: «Как думаешь, много птиц будет сегодня?»

Сегодня птиц было много. Стаи стервятников нетерпеливо кружили над кромкой леса, недовольные, что трупы достались пламени. Азаил вовсе не этих птиц имел в виду.

Впрочем, брат не догадывался, на что способен Акива.

Зири помнил, что все началось с неясного шума. Смутный шорох нарастал, невнятный шелест ширился и внезапно раскатился грозным ревом. Растерявшиеся серафимы настороженно озирались.

Зири уложили на пепелище, пригвоздив руки к земле мечами убитых им ангелов, и начали избивать. Удары мучительно отдавались в изувеченных ладонях, боль охватила все тело. Кроме боли, ничего не было. В промежутках между ударами приходил страх — и желание любой ценой прекратить мучения.

Но пытка еще не началась. Иаил присел рядом с Зири, держа шлем, полный пепла.

— Открывай рот, — приказал брат императора. — Отведай своих приятелей.

— Нет!

Цепкие пальцы растянули Зири рот, горячая сталь обожгла губы, в глотку посыпался жаркий пепел. Время остановилось. Дышать было нечем. Зири захлебывался смертью, прахом своих товарищей. Пепел проникал в легкие, жег изнутри. В глазах потемнело, все слилось в сплошной омут огней, мрака и злорадных лиц, а посреди всего — разверстая пасть Иаила. Боль, удушье и жжение неотвратимо смыкали кольцо, в центре воронки ждала смерть.