Читать интересную книгу Маршрут в прошлое - 2. (Будни НИИ Хронотроники.) - Александр Филатов

–        Нет, нет! Господа! Я всё понял! Я просто не знал всех обстоятельств… Я немедленно возмещу все ваши убытки! Только… Очень бы вас обоих просил: давайте, всё-таки, решим все вопросы, не доводя до суда… Ну, извините, пожалуйста, господин Кнолль! Вы же здесь человек известный, влиятельный – в любое время сможете со мною посчитаться, если я вас подведу, не выполню обещаний… – начал трусливо заверять Кох.

–        Ну, как, Алексис, – поверим, простим или нет? Мне что-то не верится…

–        Мне тоже не верится, Петер! Но я не кровожаден – пусть возмещает, а там посмотрим… Только, в любом случае мы должны составить бумаги соответствующим образом…

–        Ну! Что! Согласны?! – спросил Кнолль, сурово глядя на Коха.

–        Да, конечно, спасибо за доверие! И извините! Больше… никогда…

–        Ладно! – махнул рукой Петер и позвонил своему адвокату, кратко и чётко изложив тому все обстоятельства, которые обусловили необходимость этого звонка.

На лице всё ещё не овладевшего собой Коха во время этого разговора опять сменилась целая гамма выражений, преобладающими среди которых были не стыд и раскаяние, но страх и подлость.

________________

Два дня, вернее – двое суток отдыха, вынужденного безделья в Миндене – Порта Вестфалике пролетели спокойно и незаметно. Не докучая более Кноллю, Фёдоров совершал на предоставленной ему „Вектре“ далёкие экскурсии по окрестностям, которых ему прежде, вследствие вечной спешки, так и не удавалось до сих пор как следует рассмотреть. А на третий день, утром, явившись в „Гротэфельд“, Фёдоров был тут же перехвачен Кёнеменом, который его обрадовал:

–        Вот, Алексис, наконец-то всё в порядке! Монтери готов, документы – тоже. Можешь ехать. Только зайди сначала к шефу: он что-то хотел тебе сказать.

–        Спасибо. Хайнц!

Петер вручил Фёдорову конверт, пояснив, что это – неустойка, уплаченная Кохом в присутствии адвоката. Алексей пытался было отказаться, чувствуя неловкость из-за неудобств, возникших в связи с его приездом сюда за этим несчастным „Монтери“, который Кнолль отдавал ему себе в убыток, – лишь бы Фёдоров мог что-то заработать. Но Петер мигом понял все сомнения Алексея и мгновенно их рассеял:

–        Значит так, Алексис! Эльке говорит, что тебе везёт в невезении – сразу приходит удача! Я тебе даю только твою часть неустойки, уплаченной Кохом, А все мои убытки – тоже уже возмещены. Так что, видишь, если бы не эта поломка, то я бы ничего не заработал, продавая через тебя этот внедолрожник, а так – я в золотой прибыли! Так что, спасибо! Всё понял?

–        Понял, Петер! И привет Эльке! Хорошая у тебя жена – надёжная и добрая!

–        Это – точно! А привет обязательно передам! Давай, езжай! – Переживаю я из-за этих ваших таможенных „игр“! Смотри, чтобы не опоздать!

На этом в тот раз они и расстались. Фёдоров, хорошо отдохнувший за время пребывания в „Лесной гостинице“, решил ехать через Польшу и ночью. Конечно, это было не лишено риска, но ещё более его страшила возможность оказаться за пределами ввозной квоты…

„Обжёгшись“ на внедорожнике Коха, да, и по предложению Кнолля, Фёдоров испытал только что отремонтированный „Монтери“ на всех режимах. Никаких неполадок не выявилось – машина вела себя безупречно, к тому же, приятно удивила своей неожиданной и непривычной для этой модели экономичностью. Всё шло хорошо, пока он не въехал в Польшу. Да, и в Польше, пока не наступила ночь, обходилось без происшествий. Но потом, посреди ночи, начались „приключения“: полиция останавливала то и дело, выдумывая самые невероятные „причины“. Фёдорову поначалу удавалось их парировать: и огнетушитель он показывал (хотя его наличие в машине вовсе не требовалось польскими правилами!), и доказать срок годности аптечки удавалось. Но когда ему показали локатор, якобы зафиксировавший его скорость в 112 километров в час при разрешённых семидесяти, Фёдоров не сдержался и вспылил:

–        Панове! Я ехал, как положено – не быстрее семидесяти: посмотрите на бортовой компьютер! И платить штраф вам я не буду, потому что – не за что!!

–        Так, так! Пан оскорбляет польскую полицию! Документы сюда – кому говорю! А ну, выходь из самохода!

Второй полицейский демонстративно расстегнул кобуру и стал поигрывать наручниками. Но Фёдоров из машины не вышел и чуть приподнял всё ещё полуспущенное стекло:

–        Я не знаю, кто вы, вообще такие! И по законам Польши вправе не подчиняться вам до ближайшего официального поста или какого-то людного места! Это вы должны мне  по польскому закону  показать свои документы!

Первый полицейский или „полицейский“ кинулся к дверце и изо всех сил рванул дверную ручку. Второй – достал пистолет и снял его с предохранителя. Фёдоров, готовый к чему угодно, рванул рычаг коробки передач и дал такой газ, что колёса – все четыре – провернулись на месте, а потом его серебристо-дымчатый „Монтери“ помчался вперёд. Он успел оторваться метров на пятьсот, пока увидел в зеркале заднего вида огни фар его преследователей – то ли мнимой, то ли настоящей полиции. Пользуясь преимуществом во времени и превосходно зная дороги Польши, Фёдоров свернул с основной трассы на просёлок, идущий почти параллельно трассе, потом выехал на ещё одну дорогу, ведущую к цели. Временами он развивал до ста восьмидесяти километров в час. Вряд ли его преследователи двигались с такой же скоростью. Конечно, это было опасно, кроме того, вполне можно было нарваться и на самых настоящих полицейских, но тех, первых опасаться следовало больше…

Всё же, видимо, Эльке – жена Петера была права: и в этой неудаче Фёдорову повезло: во время его бешеной ночной гонки ему не встретился ни один полицейский, ни один пешеход и ни один автомобиль с потушенными фарами. А ведь это нередко бывает на польских дорогах! Стоит себе машина на проезжей части безо всяких фонарей. Объезжай, как знаешь! В результате, снизив скорость лишь подъезжая к Фромборку, Фёдоров оказался на пограничном переходе Бранево–Мамоново восьмым в очереди. А едва он пересёк границу, как шлагбаум был опущен, и Алексей услышал голоса пограничников:

–        Всё! Закрывай! Квоту закрыли – этот будет последним! Сообщи его номер!

–        Понял! Есть! Закрываю ввоз! Номер последнего записал!

Так Фёдоров оказался последним среди тех, кто получил право ввезти в Калининградскую область автомобиль по квоте…

________________

Приостановка операций.

–        Так! Что же это у нас получается, Алексей Витальевич? – сказал Шебуршин, с неослабевающим вниманием выслушавший рассказ Фёдорова, – Выходит, что любой, кто тебе мешал в той страшной для нас реальности, может оказаться опасным и этой, с такими трудностями исправляемой всеми нами?!

–        Выходит – так, товарищ генерал…

–        А как с теми, кто тебе не мешал, а, наоборот, помогал, содействовал?

–        Да, пока что… до сих пор, как будто, помогают и сейчас.

–        Но это значит, что мы должны перестроить всю нашу работу с учётом данного фактора! Иначе – что же: возможен полный крах?!

–        Я тоже об этом думал, Иваныч… Вернее – боялся думать, что всё так зыбко…

–        Ты это, пожалуйста, брось! Подумаем! А пока я все операции – слышишь: все! – замораживаю! Ошибаться нам нельзя – слишком многое стоит на кону! – подвёл итог председатель и, хлопнув легонько ладонью по столу беседки, поднялся с места.

________________

В НИИ хронотроники – 2.

Вторая половина августа 1988 года прошла спокойно. Внешние операции решением Председателя госбезопасности были приостановлены, и Фёдоров имел возможность уделить всё своё внимание внутренним вопросам развития страны и своего НИИ. Он не считал предосторожности, введённые Шебуршиным после разоблачения Коваленки чем-то чрезмерным. Но, вот, именно с отложенной операцией „Север“ вряд ли это не было излишней перестраховкой. Ведь сам Фёдоров в операции непосредственно не участвовал, а лишь обеспечивал её. Следовательно – риск, обусловленный его встречами с людьми из той реальности, подобными Коху – Коваленко, отсутствовал. Впрочем, если проволочка в осуществлении „Операции Север“ вызовет тяжелые последствия, то – в крайнем случае – имеется возможность их исправить…

Структура НИИ хронотроники была довольно сложной и уже неоднократно усложнялась за недолгие годы его существования. Очередным новшеством, непосредственно связанным с Коваленко, стало учреждение директором НИИ так называемого „Пятого отдела“. Если „Первый отдел“ ведал кадрами института, действуя совместно с „Правовым отделом“, которым теперь заправляла Виктория, то вновь учреждённая „пятёрка“ была создана для того, чтобы предотвращать случаи, подобные тому, что вызвал перебежчик Коваленко. Таким образом, „Пятый отдел“ стал второй структурной единицей НИИ, ведавшей внутренней безопасностью. Но если „Отдел внутренней безопасности“ Героя Советского Союза подполковника Ермакова действовал, так сказать, традиционными методами, то вновь созданная „пятёрка“ – сугубо специфическими для НИИ хронотроники методами темпоральными.