Читать интересную книгу Космическое семейство Стоун (История будущего VII) - Роберт Хайнлайн

Глава 13 CAVEAT VENDOR

Перефразированное обращение римского сената "Будьте бдительны, консулы"." Мохнатые Штаны не имел у Лоуэлла легкого успеха. - Где у него ноги? - сумрачно спросил ребенок. Если он марсианин, у него должно быть три ноги. - Есть такие марсиане, у которых вообще нет ног, сказал Кастор. - Докажи! - У него же нет ног - вот тебе и доказательство. Мид взяла Мохнатые Штаны на руки - он тут же завел свой мотор, и Лоуэлл потребовал его себе. Мид отдала и сказала: - Не могу понять, почему у такого беззащитного существа такая яркая окраска. - А ты подумай, кисонька, - ответила Хейзел. - Положи его на песок в пустыне, отойди на десять ярдов, и ты его не найдешь. Неплохая мысль, кстати. - Нет! - сказал Лоуэлл. - Что "нет", милый? - Нельзя, чтобы Мохнатые Штаны потерялся. Он мой. Мальчик прижал плоского кота к себе и ушел, напевая ему колыбельную. Может, у Мохнатых Штанов и не было ног, зато он умел приобретать друзей: тот, кто брал его на руки, ни за что не хотел отпускать. Уж очень приятно было гладить его по шерстке. Хейзел попыталась проанализировать это явление, но не смогла. Никто не знал, когда отменят карантин на "Боге войны". Поэтому Мид очень удивилась, вернувшись как-то утром в "Каса Маньяна" и застав в большой комнате отца. - Папа! - завопила она, бросаясь к нему. - Ты когда прилетел? - Только что. - И мама с тобой? - Да. Она в освежалке. Лоуэлл стоял на пороге, бесстрастно наблюдая за ними. Роджер высвободился из объятий дочери и сказал: - Доброе утро, Вундер. - Доброе утро, папа. Это Мохнатые Штаны. Он марсианин. А еще он плоский кот. - Очень приятно, Мохнатые Штаны. Плоский кот, говоришь? - Да. - Прекрасно, только он больше смахивает на парик. Вышла доктор Стоун и подверглась столь же бурному приему со стороны Мид. Лоуэлл позволил ей себя поцеловать и сказал: - Мама, это Мохнатые Штаны, Поздоровайся с ним. - Здравствуй, Мохнатые Штаны. Мид, а где братья? И бабушка? - Я того и боялась, что вы попадете прямо в самую заваруху, - огорчилась Мид. Близнецы опять в тюрьме. - О нет, только не это! - простонал Роджер Стоун. - Эдит, надо было нам остаться на Фобосе. - Да, дорогой. - Что ж, будем мужественны. В чем их обвиняют на этот раз, Мид? Мошенничество и намеренное нарушение таможенных правил. - Это уже лучше. В предпоследний раз, если помнишь, их обвиняли в экспериментах с ядерной энергией в пределах города и без дозволения властей. Но почему они не вышли под залог? Или есть еще что-то похуже, просто ты не говоришь? - Нет, просто суд арестовал их банковский счет, а Хейзел не захотела за них платить. Говорит, они будут там целее. - Молодец Хейэел! - Папа, если мы поторопимся, то успеем попасть на заседание суда. Я вам все расскажу по дороге. Обвинение в мошенничестве исходило от мистера Паппалопулиса, а вторая часть обвинения - непосредственно от правительства планеты. Марс, будучи развивающимся государством, которое только переходило на самообеспечение и лишь недавно провозгласило свой суверенитет, придерживался строгой политики протекционизма. Большинство товаров Марс вынужден был ввозить и мало что мог предложить на экспорт, что не было бы дешевле на Земле. Поэтому все его экономические законы и правила были направлены на погашение своего хронического дефицита. Изделия, не производимые на Марсе, но необходимые для его экономики, налогом не облагались; предметы роскоши облагались очень высокой пошлиной; изделия, производимые на Марсе, защищались эмбарго от инопланетной конкуренции. Велосипеды Комиссия по импорту классифицировала как изделия, свободные от налога, поскольку они были необходимы для изыскательских работ, - но велосипеды, используемые для туризма, подпадали под категорию "предметы роскоши". Таможенные власти проследили за судьбой груза "Перекати-Стоуна". - Их, конечно, кто-то навел, - продолжала Мид, - но мистер Анджело клянется, что не он, и я ему верю. Он славный. - С этим все ясно. А как насчет мошенничества? - А, это! Велосипеды сразу же конфисковали в счет неуплаты налогов и штрафа, после чего их новый владелец дал показания, обвинив близнецов в мошенничестве. Еще он предъявил им иск, но, кажется, Хейзел это уладила. Мистер Поппа говорит, что хочет только вернуть велосипеды - он теряет деньги, а против ребят он ничего не имеет. - Я бы на его месте имел, - мрачно ответил Роджер. - Я с этих мальчишек шкуру сдеру тупым ножом. А почему Хейзел думает, что сможет уладить дело с мистером Поппа - или как его там? Вот что я хотел бы знать. - Она добилась, что суд постановил вернуть мистеру Поппа велосипеды на время слушания дела, а она обязалась внести залог. Поэтому мистер Поппа снял обвинение в мошенничестве, но не отказывается от иска о возмещении ущерба. - Хмм... мой банковский счет чувствует себя уже лучше. Что ж, дорогая, придется пойти и заняться этим делом. Кажется, тут нет ничего такого, что не помогла бы уладить толстая чековая книжка. - Да, дорогой. - Напомни, чтобы я купил тут орегонские сапоги, когда соберемся домой. Мид, каков размер налога? - Сорок процентов. - Это еще ничего. Может, их прибыль его покроет. - Но это еще не все, папа. Сорок процентов, да сорок процентов штрафа, да конфискация, велосипедов... - Да еще две недели у позорного столба, надеюсь? - Папа. не делай ничего сгоряча. Их защиту ведет Хейзел. - С каких это пор ей разрешено выступать в суде? - Не знаю, но с этим, кажется, все в порядке. Она, например, добилась того постановления. - Дорогой, - сказала доктор Стоун, - может быть, взять мальчикам настоящего адвоката? Твоя мать - замечательный человек, но она иногда бывает чуточку запальчивой. - Если ты хочешь сказать, что она ненормальная, как скошенная орбита, то я с тобой согласен. И тем не менее я ставлю на Хейзел. Пусть она ведет дело. Авось сбережет мой карман. - Как скажешь, дорогой. ...Они пробрались на задние места в зале суда, который раньше, кажется, был церковью. Хейзел вела разговор с судьей. Она видела, как вошли все трое, но сделала вид, что не узнает их. Близнецы, очень удрученные, сидели рядом с судьей. Они узнали родителей, но по примеру Хейзел не подали виду. - С позволения суда, - говорила Хейзел, - я здесь иностранка. Я не искушена в ваших законах и не посвящена в ваши обычаи. Если я ошибусь, заранее прошу суд извинить меня и вернуть на правильный путь. - Мы ведь уже обсуждали это утром, - откинувшись на спинку кресла, сказал судья. - Разумеется, судья, но это хорошо звучит в записи. - Хотите, чтобы я вернулся к этому? - О нет! Мы решим дело прямо сейчас - так я чувствую. - Я бы не стал полагаться на чувства. Я говорил вам утром, что проконсультирую вас относительно законов, если возникнет необходимость. Что касается судейских формальностей, то у нас здесь молодая страна. Я еще помню времена, когда, если кто-нибудь совершал проступок, вызвавший общее неодобрение, просто созывали городское собрание и подсчитывали поднятые руки - и уверен, правосудие срабатывало не хуже, чем при любом другом порядке. Времена переменились, но не думаю, чтобы наш суд слишком стеснял себя этикетом. Продолжайте. - Благодарю вас, судья. Этот молодой человек, - она ткнула большим пальцем в сторону обвинителя, - хотел заставить суд поверить в то, что мои мальчики состряпали злодейский план с целью лишения граждан этой страны их законного дохода. Я это отрицаю. Затем он уверяет, что мальчики, составив этот макиавеллиев заговор, привели его в исполнение и безнаказанно скрылись, однако их настигла неспешная, но неотвратимая рука правосудия. Это тоже сплошной вздор. - Минутку. Кажется, утром вы признавали факты обвинения? - Я признала, что мои мальчики не уплатили налог за велосипеды. А не уплатили они потому, что никто с них его не требовал. - Я понял вашу позицию. Вам придется обосновать ее и подтвердить позднее свидетельскими показаниями. Как видно, наше дело затянется. - Не обязательно, если мы все скажем правду и посрамим дьявола. - Хейзел помолчала. - Уорбертон... Уорбертон... ваша фамилия Уорбертон, судья? Родственников на Луне нет? Судья расправил плечи. - Я потомственный гражданин вольного штата, - гордо сказал он. Оскар Уорбертон был моим дедом. - Точно! - сказала Хейзел. - Меня это мучило все утро, но колесики никак не зацеплялись, пока я только что не увидела вас в профиль. Я хорошо знала вашего дедушку, я ведь тоже "отец-основатель". - Как так? В списке не было никаких Стоунов. - Хейзел Мид Стоун. - Вы Хейзел Мид? Да не может быть - вы же умерли! - Посмотрите хорошенько, судья. Я Хейзел Мид. - К'Раат милосердный! Извините, мэм. Нам нужно будет поговорить, когда все это кончится. - Судья выпрямился. - Я надеюсь, вы понимаете, что это никоим образом не влияет на ход судебного процесса? - Естественно! Но признаюсь, мне все-таки стало легче, когда я узнала, кто ведет дело. Ваш дедушка был справедливый человек. - Спасибо. Итак, мы продолжаем? Молодой обвинитель встал. - С позволения суда!.. - Чего "с позволения суда"? - Мы считаем это совершенно недопустимым. Мы считаем, что в данном случае единственный выход для суда - заявить О своем отводе. Мы считаем... - Брось ты это "мы", Герберт. Ты не издатель и не августейшая особа. Возражение отклоняется. Ты не хуже меня знаешь, что судья Бонелли заболел. Я не собираюсь нарушать порядок сессии из-за какой-то ложной теории, по которой я не могу сосчитать, сколько будет дважды два. - Он посмотрел на часы. - Собственно говоря, если никто из вас не в состоянии представить новые факты - факты, а не теории, - я могу констатировать, что вы оба ссылаетесь на те же самые факты. Есть возражения? - У меня нет, судья. - Нет возражений, - устало сказал обвинитель. - Можете продолжать, мэм. Думаю, мы сможем закруглиться минут через десять, если вы оба будете придерживаться сути дела. Послушаем вашу версию. - Да, ваша честь. Сначала я попрошу вас взглянуть на этих двух невинных юношей, и вы поймете, что они не могли совершить ничего преступного. Кастор и Поллукс сделали героическое усилие, чтобы соответствовать характеристике, но это им не очень то удалось. Судья Уорбертон посмотрел на них и поскреб подбородок. - Это только утверждение, мэм. Не вижу здесь перспективы. - Тогда забудьте о нем. Это пара сорванцов, и для меня они - чистое наказание. Но на этот раз они не сделали ничего плохого и заслуживают благодарности от вашей торговой палаты и от граждан Марсианской республики. - Первая часть похожа на правду. Вторая лежит за пределами юрисдикции этого суда. - А вот увидим. Надо выяснить, является ли велосипед орудием труда или предметом роскоши. Верно? - Верно. Все дело в том, как был использован импортированный товар. Наша тарифная таблица в этом отношении проявляет гибкость. Желаете, чтобы я сослался на сходные случаи? - О, не трудитесь! Роджер посмотрел на мать. - Хейзел, похоже, что товар был использован для туризма, что подзащитные знали об этом, что они даже сами предложили использовать товар таким образом и построили на этом свои торговые переговоры, не удосужившись уведомить покупателя о таможенном статусе упомянутого товара. Правильно? - Верно до девяти десятичных знаков, судья. - Я что-то не улавливаю суть вашей версии. Вы, конечно, не согласны с тем, что туризм - это роскошь? - Роскошь и есть! - Мадам, по-моему, вы действуете не на пользу своим внукам. Если вы возьмете назад свое заявление, суд удалится на совещание. - А вы спросите у них, судья. - Я так и намеревался поступить. - Он вопрошающе посмотрел на близнецов. - Вы довольны вашей защитой? Кастор, переглянувшись с Поллуксом, быстро ответил: - Мы так же недоумеваем, как и вы, сэр, но мы полагаемся на бабушку. - Что ж, отдаю должное вашему мужеству. Продолжайте, мэм. - Мы сошлись на том, что туризм - это роскошь. Но роскошь - понятие относительное. Роскошь для кого? Жареный молочный поросенок - это роскошь для нас с вами... - Уж конечно. Ни разу не пробовал его на этой планете. - ...но безвременная смерть для поросенка. Могу ли я дать юридическую оценку отрасли, называемой "невидимым экспортом Марса"? - Индустрии туризма? Разумеется, если это необходимо для вашей версии. - Протестую! - Погоди протестовать, Герберт: посмотрим, какая тут связь. Продолжайте. - Выясним, кто же кушает этого поросенка. Ваши тарифные правила, как уже объяснялось, направлены на то, чтобы граждане республики не тратили ценную иностранную валюту на ненужные прихоти. У вас существует дефицит бюджета... - К сожалению, это так. И мы не намерены его увеличивать. - Вот к этому я и веду. Кто платит по счету? Вы занимаетесь туризмом? Или он? - она указала на обвинителя. - Черта с два! Вы и так уже все видели. А я вот - турист. С неделю назад я взяла напрокат велосипед и тем помогла уменьшить ваш дефицит. Ваша честь, мы утверждаем, что прокат велосипедов туристам, хотя он и является для последних роскошью, есть производственная статья экспорта к несомненному благу всех граждан республики. Следовательно, велосипеды являются орудиями производства в полном соответствии с вашими тарифами! - У вас все? - Она кивнула. - Герберт? - Ваша честь, это просто смешно! Обвинение четко сформулировало свою позицию, а защита даже не пыталась ее оспорить. Никогда не слышал более нелепой защитительной речи. Какое искажение фактов! Но я уверен, что суду факты ясны. Конечная цель использования - туризм, который даже защита признала роскошью. А роскошь есть роскошь... - Не для поросенка, сынок. - Для поросенка? Какого поросенка? Никаких поросят в этом деле нет. На Марсе вообще нет поросят. Если... - Герберт! Ты можешь что-нибудь добавить? - Извини, папа, я увлекся, - смешался молодой человек. - Обвинение высказалось. - Хороший парень, - сказал судья Хейзел, - только горячий, вроде ваших. Я еще сделаю из него юриста. - Он выпрямился. - Суд объявляет перерыв на десять минут, чтобы выкурить трубочку. Не расходитесь. - И судья вынырнул из зала. Близнецы заерзали и зашептались. Хейзел, встретившись глазами с сыном и невесткой, важно подмигнула им. Судья Уорбертон вернулся меньше чем через десять минут, и пристав призвал к порядку. Судья устремил взгляд на подсудимых и торжественно сказал: - Суд постановляет считать фигурирующие в деле велосипеды орудиями производства согласно тарифному своду. Подсудимые оправданы и освобождаются из-под стражи. Клерк вернет вам залог. Раздались жидкие аплодисменты, зачинщицей которых была Хейзел. - Прошу без демонстраций! резко сказал судья. - Вам очень повезло - понимаете вы это или нет? - обратился он к близнецам. - Да, сэр! - Тогда долой с глаз моих и больше не попадайтесь! Семейный обед был праздничным, хотя над близнецами еще осталось висеть небольшое облачко. Обед был еще и вкусным, поскольку доктор Стоун взяла бразды правления в свои руки. К обеду пришел капитан Ванденберг, прибывший на одном челноке со Стоунами. Телевизор переставили на кровать Мид и открыли дверь в спальню близнецов, чтобы вдвинуть туда стул капитана, таким образом все как раз уместились за столом. Мохнатые Штаны седел у Лоуэлла на коленях - до сих пор у плоского кота был свой стул. Роджер попытался отодвинуться, чтобы освободить колени, и уперся в стену. - Эдит, надо бы нам поискать помещение побольше. - Да, дорогой. Мы с Хейзел уже говорили с хозяином. - И что же он? - Я этого поганца зарежу. - вмешалась Хейзел. - Я напомнила ему, что он обещал устроить нас, когда приедут еще двое. А он смотрит невинными глазами и говорит - я же дал вам еще две кровати. Лоуэлл, прекрати кормить эту швабру со своей ложки! - Хорошо, бабушка Хейзел. Можно взять твою? - Нет. Но все-таки он согласился отдать нам квартиру Буркхардтов, когда начнется отлет на Венеру. Там на одну спальню больше. - Это лучше, - согласился Роджер, - но тоже не дворец, а отлет на Венеру начнется только через три недели. Эдит, надо было нам сохранить за собой свою каютку на "Боге войны". Как, Ван? Гостей принимаешь? До старта на Венеру? - Конечно. - Папа! Неужели вы уйдете опять? - Я шучу, кнопка. - А я нет, - сказал капитан лайнера. - Хоть до старта на Венеру, хоть до Венеры и обратно на Луну - как хотите. Сегодня я получил официальное подтверждение, что мое предложение принято. Вы оба можете бесплатно летать на "Боге войны", пока смерть или акт о списании не разлучит нас. Ну как? Летим со мной на Венеру? - Мы уже были на Венере, - заявила Мид. - Унылое место. - Полетите вы или нет, - заметила Хейзел, - не часто удается добиться такого от "Четырех Планет". Как правило, у этих бандитов и ведра вакуума не выпросишь. - Они побоялись, что Адмиралтейский суд все равно присудит им это, сухо сказал Ванденберг. - Кстати, о суде - я слышал, Хейзел, вы сегодня блестяще провели защиту. Так вы еще и юрист вдобавок ко всем прочим вашим талантам? - Нет, - ответил за нее сын, - у нее просто язык хорошо подвешен. - Так я, по-твоему, не юрист? - Нет. - Ошибаешься. - Когда это ты успела? Уточни. - Давным-давно, в Айдахо - тебя еще и на свете не было. Просто никогда не случалось об этом упоминать. - Хейзел, мне кажется, что архивы Айдахо как раз достаточно далеко. Не хами, мальчик. Впрочем, суд там все равно сгорел. - Я так и думал. - Во всяком случае, - примирительно сказал Ванденберг, - Хейзел вытащила мальчишек. Когда я об этом услышал, то подумал, что их хотя бы заставят уплатить пошлину. Вы, должно быть, очень неплохо заработали, ребятки. - Да, ничего, - признался Кастор. - Ничего особенного, - поправил брата Поллукс. - А вы посчитайте, - весело сказала Хейзел, - потому что я потребую с вас гонорар размером ровно в две трети вашей чистой прибыли - за то, что спасла ваши шеи от петли. - Хейзел, ты серьезно? - растерялся Кастор. - Еще бы! - Не дразни их, мама, - вступилась доктор Стоун. - Я не дразню, а хочу дать им урок. Мальчики, тот, кто садится играть, не зная местных правил - лопух, и пора вам это усвоить. - Это не так уж важно теперь, когда правительство... - тактично начал Ванденберг и вдруг остановился. - Что это за... - Что случилось, Ван? - спросил Роджер. Лицо капитана прояснилось, и он усмехнулся. - Да ничего. Это ваш плоский кот залез мне на ногу. А я было решил, что попал в твой телефильм. - Не мой, а Хейзел. У нее это был бы не плоский кот, а человеческая кровь. Капитан взял Мохнатые Штаны, погладил и вернул Лоуэллу. - Он марсианин, - объявил Лоуэлл. - Да ну? - В этой ситуации есть нюансы, - быстро заговорила Хейзел, - которые трудно уловить непосвященному индивидууму. Данная незрелая зигота перманентно стремится ознакомиться с доминирующим типом аборигена, а именно с триангулярным его подводом. Но без некоторой доли благодетельной лжи экземпляр "А" выступает как суррогат - по духу, если не по букве. Дошло, сынок? - Вроде бы, - моргнул Ванденберг. - Это как раз неплохая замена. Они и правда симпатичные зверюшки, только на свой корабль я бы такого не взял. Они... - Она хотела сказать, - объяснил Лоуэлл, - что я хочу посмотреть марсианина с ногами. Я правда хочу. Вы знаете такого? - Я старалась, котик, - сказала Хейзел, - но они для меня слишком большие. - Он это серьезно, а? - Капитан внимательно посмотрел на Лоуэлла. - Боюсь, что да. - Мэм, - обратился капитан к доктору Стоун, - у меня тут есть кое-какие связи, и дело можно уладить, несмотря на договор. Есть, конечно, некоторый риск - небольшой, на мой взгляд. - Капитан, - ответила доктор Стоун, - я никогда не считала риск отрицательным фактором. - Это так, мэм. Попробовать? - Если вам не трудно. - Это в счет моего долга. Я вам сообщу. - И капитан сменил тему, обратившись к близнецам: - Какой вам насчитали налог с прибыли? - Налог с прибыли? - Что, еще не подсчитывали? - Мы и не знали, что существует такой. - Вижу, вы еще не освоились с экспортом-импортом, во всяком случае, на Марсе. Для граждан республики налог, разумеется, включается в подоходный, но граждане других планет платят разовый налог с каждой сделки. Поищите-ка себе консультанта - формула довольно сложная. - Не будем мы его платить! - сказал Поллукс. - Вы мало насиделись в тюрьме? - вкрадчиво спросил отец. Поллукс умолк, и близнецы стали шептаться, обмениваясь выразительными взглядами и пожимая плечами. Потом Кастор встал. - Папа, мама, можно нам выйти из-за стола? - Конечно, если сможете вылезти. - А десерт, мальчики? - Спасибо, нам не хочется. Близнецы отправились в город и вернулись через час - правда, без консультанта, но со справочником по налогом, который нашли в торговой палате. Взрослые еще сидели в большой комнате за разговором, стол сложили и подняли к потолку. Близнецы протиснулись мимо их колен к себе в комнату и там шептались некоторое время. Вскоре они вышли. - Просим прощения, Хейзел? - Что, Кас? - Ты сказала, что твой гонорар равен двум третям нашей прибыли. - А ты что, улизнуть собрался? Не выйдет. - Да нет, ми заплатим. - И он отсчитал в руку Хейэел с полдюжины мелких мовет, - Вот, получи. - Это что, и есть две трети вашей выручки? - Все-таки убыток не совсем чистый, - сказал Поллукс. - Мы ведь пользовались велосипедами целых двести миллионов миль.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});