Читать интересную книгу В пургу и после (сборник) - Владимир Зима

— Знаешь, старик, я, пожалуй, женюсь!

— Женись, — меланхолично ответил Касьянов. — На ком?

— На Тонечке.

«Ого, уже Тонечка», — отметил про себя Касьянов, а вслух произнес:

— Не рановато?

— А чего тянуть?.. Я шесть лет по островам мотаюсь, один как перст. Надоело! А она — в порядке, и добрая… Се ля ви!

— А ля гер, ком а ля гер, — сказал Касьянов, задумчиво глядя себе под ноги и стараясь не вляпаться в лужу, хотя это было уже почти бесполезно — и туфли, и брюки уже были запачканы жидкой глинистой грязью почти до колена.

— Это как? — помолчав, спросил Вано, стараясь сбоку заглянуть в глаза Касьянову.

— На войне, как на войне, — устало ответил Касьянов.

— Это точно! — обрадовано подхватил Вано. — Я тоже так понимаю, что и вообще в жизни один раз нужно рвануться, как в атаку, а там — будь что будет! Грудь в крестах или голова в кустах!.. Итишкин пистолет!..

— Верно, — сдержанно сказал Касьянов. — Иногда это бывает нужно…

Он с тоской поглядел на серое небо, из которого вдруг начал понемногу брызгать крупный холодный дождь. Дорога была каменистой, но машины натаскали на нее порядочно рыжеватой глины, и ноги разъезжались в стороны, Касьянову и Вано то и дело приходилось взмахивать руками, чтобы сохранить равновесие.

— М-да… Третий день псу под хвост, — проворчал Касьянов, подытоживая свои раздумья.

— Ничего, еще наверстаешь, — ободрил его Вано. Ему, видно, хотелось еще поговорить о предстоящей женитьбе, но хмурый вид Касьянова не располагал к разговору, и до самого дома метеостанции он не проронил больше ни слова.

Сзади послышалось мощное урчание, и вездеход «Газ-47» обогнал Касьянова и Вано, заставив их отпрыгнуть с дороги в кювет, на голубом пальто Вано растеклись бурые потеки грязи.

— Ты что, псих?!.. — запоздало прокричал Вано вслед вездеходу, не надеясь, впрочем, что его могут услышать за ревом мотора.

Вездеход затормозил у крыльца метеодома. На крыло выбрался мужчина в брезентовой штормовке, поглядел на размахивавшего кулаками Вано и пренебрежительно сплюнул в грязь. Вано, приглядевшись к мужчине, внезапно опустил руки, потом тихо сказал:

— Ну, не гад? Это же Ткачев. Точно, Ткачев!.. Валера, ты?..

— Вано! Цыган!.. — прокричал ему Ткачев, спрыгивая с вездехода и устремляясь навстречу. — А я, понимаешь, гляжу — идут какие-то пижоны. Один в голубом пальто — думаю, из новичков. А который в пыжиковой шапке и дубленке — или из начальства кто, или корреспондент. Дай, думаю, шугану с дороги, пусть кюветы помесят, а это — ты!.. Ну, Вано, ну, цыган…

— Мы вместе техникум кончали — сказал Вано, поворачиваясь к Касьянову. — Это там меня Цыганом звали… Да вы знакомьтесь!..

— Касьянов.

— Ткачев, начальник отдела новой техники.

— Растешь, брат! Уже начальник отдела, — без зависти сказал Вано. — Давай командуй, чтобы нам кофе сварили!

— Сейчас, сейчас, и кофе сварим, и галеты пожарим…

— Это зачем? — удивился Вано.

— Эх ты, полярник!.. Если их на электроплитку положить, они мягкими становятся, будто только что из печки! Пошли!..

Касьянову оставалось лишь удивляться, с какой быстротой Вано принимал свои решения, а еще больше поражался легкости их осуществления. В тот же день, после обеда, усадив Тоню на рейсовый катер, отправлявшийся в порт Диксон, Вано привел ее в поселковый совет, сумел уговорить там всех и на остров вернулся уже законным супругом. Вечером в квартире Ткачева играли свадьбу, гостей было много, танцевать места не хватило, едва за столом разместились без обиды, пили спирт, закусывали пельменями из оленины, пели песни и негромко разговаривали, словом — веселились. Время от времени кто-нибудь из гостей выкрикивал: «Горько!» — и Вано не без удовольствия выполнял обязанность жениха, Тоня краснела, но больше от спирта, чем от девичьего смущения. Вера тоже была среди гостей, но к Касьянову не подходила. Вано украдкой успел шепнуть, что она злится на Касьянова, как росомаха, но почему именно как росомаха, объяснить не успел, его позвали гости. Застолье было шумным, жена Ткачева, низенькая, молчаливая с виду женщина со скорбно поджатыми губами, то и дело ставила на стол очередные тарелки с пельменями. Посчитав Касьянова близким другом Вано, она тихонько спросила: «А как вы считаете, не поторопился Ванечка с женитьбой?» — «Я бы, конечно, не стал пороть горячку», — ответил Касьянов и завоевал себе репутацию весьма вдумчивого молодого человека в глазах жены Ткачева. А пельмени из оленины Касьянову понравились, хотя мясо было чуточку жестковатым. Он старался получше пережевывать, чтобы не заработать язву желудка, он очень боялся заполучить язву, двое его знакомых не так давно заболели этой интеллигентской болезнью и превратились в жутких зануд, с недавних пор они в любой компании, любой разговор переводили на свои болячки, а Касьянову не хотелось ни быть, ни слыть занудой, потому что в этом случае шансы на повышение уменьшались. Повышение по службе не было для Касьянова самоцелью, просто иначе он не представлял себе возможности состояться.

В разгар веселья пришел Денисенко. Он оказался молодым мужчиной, заметно облысевшим, но странное дело — лысина эта лишь подчеркивала солидность и уверенность в себе, нимало не уродуя ее обладателя. Касьянов взял это на заметку, потому что в недалеком будущем его голове предстояло претерпеть почти такую же метаморфозу, и это его изрядно огорчало.

Пожелав молодым счастья, Денисенко сказал, что Тоне оформят перевод на станцию мыса Желания радисткой. Это был лучший подарок молодоженам, потому что Вано согласен был забрать с собой жену даже иждивенкой, а это выходило накладно и для него, и для радиометеоцентра. Посидев за свадебным столом несколько минут, для приличия, Денисенко неожиданно позвал Касьянова в коридор.

— Здравствуйте, — поспешно сказал Денисенко, едва за ними закрылась дверь. — Я, собственно, пришел сюда за вами.

— За мной? — удивился Касьянов.

— Через сорок минут назначен вылет самолета на остров Эрнеста. Времени у меня мало, попытаюсь изложить в двух словах. У меня есть к вам деловое предложение. Ваш генератор предполагалось устанавливать на Диксоне. А у нас горит станция на острове Эрнеста. Не смогли завезти туда уголь, продовольствие. Есть угроза консервации станции. Метеоинформация с нее нам необходима. На этом острове стоит автоматическая станция, но беда с питанием. Ветрогенераторы — дерьмо, аккумуляторы не тянут. Оставлять там человека при дизелях нельзя.

— Не понимаю, при чем тут я?

— Нужно ваше согласие на изменение программы испытаний. Установим «Гамму» не на Диксоне, а на острове Эрнеста.

Касьянов подумал, что теперь командировка наверняка затянется на неопределенный срок, и хмуро проворчал:

— Я не могу сразу решить… Надо посоветоваться с моим начальством.

— От них получена радиограмма — все на ваше усмотрение.

«Лихо! — подумал Касьянов. — И когда он только успел?..» — Кем подписана радиограмма?

— Савицким. Это для вас — начальство?

Касьянов еще раз хмыкнул — Николай Александрович подложил ему очередную мину замедленного действия. Надо было решать.

— Что я должен делать?

— Вот это уже деловой разговор, — обрадовался Денисенко и улыбнулся, обнажая целый ряд металлических зубов. — Сейчас собирайтесь, и летим! Вначале на остров Голомянный, там перегрузим ваш генератор с парохода на самолет и забросим его на Эрнеста. Внизу стоит машина, я буду ждать вас в ней.

— Чего уж там ждать? — вздохнул Касьянов и потянулся к вешалке за шапкой. — Заедем в общежитие, рюкзак заберу, а больше меня ничто не держит.

— Прекрасно. Значит, уходим по-английски, — еще раз улыбнулся Денисенко и толкнул входную дверь.

Самолет стартовал с Диксона в сумерках, но расчет был точен, и когда подлетели к острову Голомянному, уже рассвело. Касьянов лишь удивлялся оперативности, с какой выполнялось каждое решение Денисенко — к их прилету «Гамму» сгрузили с теплохода на понтон, доставили на берег и по берегу на тракторных санях перетащили на другой край острова, к посадочной площадке, причем учли даже направление ветра, где самолет сядет, а где закончит пробег, и там оставили «Гамму», накрыв ее брезентом. Вся погрузка заняла минут десять. Денисенко за это время успел кому-то устроить нахлобучку, кому-то объявить благодарность, пообещал на обратном пути залететь, и «ЛИ-2», разбежавшись, оторвался от галечной косы и ушел на Север, к острову Эрнеста. Касьянову хотелось получше разглядеть полярную станцию, издалека были видны лишь крыши домов и антенная мачта, а остальное то ли пряталось в скалах, то ли вовсе не существовало. Из разговора с Денисенко Касьянов узнал, что вся станция состоит из трех домов, точнее — двух домов и сарая, да большего на семерых человек и не требуется.