Он прошелся по квартире, осматривая все заново. Кажется, краски в коробке лежали немного не так. Кажется, чайник сдвинут. Кажется, ящик стола закрыт немного неплотно… Сергей покачал головой. Его квартиру могли десять раз перерыть сверху донизу – достаточно было бы ничего не громить и класть вещи более-менее на свои места, чтобы он ничего не заметил.
В конце концов, что бы они не искали, у него этого нет. Самыми дорогими предметами в хозяйстве Сергея были компьютер и фотокамера, но грабителей они явно не интересовали. Сергей вдруг сообразил, что у него есть простейший способ выяснить, что нужно индейцам. Сунув ноги в кроссовки, он вылетел во двор и бросился к боливийцу. Увидев несущегося на него художника, тот попытался сбежать, но Сергей оказался быстрее. Он схватил псевдодворника за шиворот и встряхнул.
– Какого черта вам от меня надо? – прорычал он. – Ну?
– Не понимай… – придушенно прошептал дворник.
– Не понимай? А так? – он проорал тот же вопрос на испанском.
– Не понимай… Не понимай… – твердил дворник.
– Может, с тобой на аймара поговорить? – орал Сергей. – Или гуарани устроит?
– Не понимай… Милиция…
Сергей вдруг понял, что поддельный дворник смертельно напуган. Его темные губы посерели от ужаса, глаза лезли на лоб. Ругнувшись, Сергей отшвырнул его прочь. Огляделся – в дверях подъезда торчала курчавая голова консьержки; она со страхом наблюдала за взбесившимся жильцом.
– Чтоб я никого из вас больше не видел, – рявкнул Сергей. – Понял? И дружкам своим передай! У меня для вас нет ничего! И этому… Ильичу так и скажи! – он не знал, откуда всплыл Ильич и по-прежнему не мог вспомнить, кто это такой, но чувствовал, что говорит то, что надо. Дворник мелко кивал и пятился. В конце концов, он отбросил метлу и стремительно бросился прочь.
– Что-то не так с ним? Натворил что? – робко спросила консьержка, поспешно убираясь с пути Сергея. Тот буркнул что-то под нос и, чувствуя себя идиотом, торопливо нырнул в лифт.
А все-таки в квартире кто-то побывал. Придется менять ключи. И, пожалуй, стоит поставить наконец сигнализацию… Ищут маленький предмет, который можно повесить на шею. Что-то вроде причудливого Юлькиного украшения, которое она так просила не рисовать. Странные Юлькины вопросы… Происшествие в Куэльбрадо-дель-Юро… А, нет, это из галлюцинаций. Но все-таки… Сергей нахмурился, пытаясь ухватить мелькнувшую мысль.
В кармане завибрировал мобильник.
– Ну, ты силен, дорогой! – возбужденно заорал в трубку Матвей. – «Не продается, не продается»… Ты как его раскрутил на такие бабки, а? Ну-ка, делись! А ты не прост, не прост…
– Подожди, – поморщился Сергей. – Ты о чем вообще?
– Сдурел? «Каракас-Майами», забыл? Ты же сорок минут с этим хмырем перетирал! Хотел бы я знать, как ты его уломал, а?
– Случайно, – буркнул Сергей.
– Да уж понятно, что не нарочно, но как?
– Черт знает. Напился же до состояния макета. Вообще не помню, о чем говорили.
– Ну, молодец, молодец! Что теперь делать будешь? Ты смотри, не расслабляйся, мы тебе скоро еще одну выставку забацаем, раз такое дело!
Сергей подошел к окну. На лавочке у песочницы сидел индеец в оранжевом жилете, держа метлу вертикально, как копье.
– Съезжу в Боливию, – сказал он Матвею. – Всегда мечтал.
ГЛАВА 12
СБОРЫ
Камири, октябрь, 2010 год
Ильич снял наушники, подошел к барной стойке и попросил пива.
– Вы знаете, синьор Чакруна, что Скайп контролирует ЦРУ? – поинтересовался Бу, ловко сворачивая крышку. – Под Вашингтоном вырыта огромная пещера, в ней – миллионы серверов, и на каждом – записи разговоров якобы свободных граждан. Раз в неделю их сортируют по странам и отправляют в секретные службы. Правительство следит за всеми нами.
– Конечно, – согласился Ильич, с сомнением оглядывая засаленные феньки, скрывающие тощие запястья Бу. – Но я всего лишь болтал с родственником.
– Это не важно, – покачал копной дредов Бу. – Они интересуются всем. Любая семейная неприятность может использоваться для шантажа. Они распустили слух, что я работаю на них, чтобы заткнуть мне рот и отвлечь от настоящего агента. Но я молчать не собираюсь.
Ильич молча кивнул. О паранойе Бу все знали и привычно отмахивались, однако сейчас, наверное, стоило к нему прислушаться и в следующий раз разговаривать с московскими приятелями поосторожней. Впрочем, будет ли этот следующий раз? Московская кампания, похоже, провалилась. Ребята напуганы: мало арбатской драки, так им пришлось вломиться в квартиру художника, рискуя угодить в тюрьму, бешеный русский еще и едва не избил Хуанито, по глупости попавшегося ему на глаза. И все зря: либо он держит предмет где-то в недоступном месте, либо броненосца у него просто нет. С собой он его точно не носит: карманы ему ребята обчистили тщательно, и даже не поленились составить список найденного – нудное перечисление всякой чепухи, которую можно найти в карманах любого мужчины, включая содержание лежалых бумажек.
Ильич взял свое пиво, прихватил со стойки рекламку и огрызок карандаша и отошел за столик. Он перевернул листок и на чистой стороне принялся вычерчивать примитивную схему, как делал еще студентом, пытаясь разобраться в хитросплетениях очередного задания.
Если у художника нет броненосца, значит, он находится под его влиянием. Значит, кто-то морочит его… Но кто и зачем? Ильич нахмурился, пытаясь ухватить мелькнувшую мысль. Список найденного в карманах… Лежалые бумажки… Смятая, потертая визитка. Девушка, которая была с художником на Арбате и удрала, как только началась драка…
Хлопнула дверь, в клуб вошел старый садовник, и Ильич едва не подпрыгнул.
– Добрый день, синьор Морено! – окликнул он. – Хотите пива? Бу, принеси нам пару бутылок!
Макс удивленно повел мохнатыми бровями и подошел к столику шамана.
– Добрый день, синьор Чакруна. Я, в общем-то, заскочил на минутку, посмотреть, что понаписали эти дилетанты на форуме. У нас возник спор по поводу частоты полива амариллиса. Но от пива не откажусь, спасибо.
Бу с грохотом поставил на стол запотевшие бутылки и помахал по столу тряпкой.
– Я вообще-то программист, а не официант, – буркнул он.
– Конечно, конечно, – закивал Макс. – Извини нас и спасибо за пиво.
– Просто я не хочу работать на правительство. Все программы, которые я мог бы написать, в конце концов, попали бы в руки спецслужб. Это против моих убеждений.
– Понимаю. Я тоже отказался продавать розы в мэрию.
– Правда? – просиял Бу. – И правильно сделали! Они прячут в букеты жучки.
Ильич сидел, как на иголках, дожидаясь, когда сумасшедший сисадмин уйдет, но тот, нависая над столиком, принялся посвящать Макса в устройство микропередатчиков. Ильич в отчаянии завертел головой.
– По-моему, вон тот парень только что кликнул по баннеру порносайта, – наконец сказал он. – Как бы не поймал вирус.
Бу швырнул тряпку и ринулся к несчастному посетителю. Ильич с довольным видом отхлебнул пива и посмотрел на старика Морено. Тот безмятежно пил, с любопытством поглядывая по сторонам.
– Итак, синьор Морено, вы смогли расстаться с броненосцем и отправили его своей внучке в Москву, – без обиняков заговорил Ильич. Макс осторожно поставил бутылку на стол.
– Розита – болтушка и всюду сует свой нос, но посылки вроде бы не вскрывает, – задумчиво проговорил он и желчно усмехнулся: – Шаман!
– А вы надеялись, что об этом никто не узнает?
– Надеялся, – кивнул Макс. – Я вообще не был уверен, что она получит предмет. – Увидев удивление шамана, он объяснил: – Я боялся хранить броненосца у себя, это становилось слишком рискованным, но доверять его молодой девушке – еще глупее. Поэтому я нарочно написал ее имя с ошибкой.
– Зачем?! – изумленно воскликнул Ильич.
– Мне рассказывали ужасы о русской бюрократии. Я подумал, а вдруг бандероль просто похоронят где-нибудь в завалах невыданных посылок. Или она вечно будет летать между Камири и Москвой. И тогда никто не сможет дотянуться до броненосца. Ни вы, синьор Чакруна. Ни ваша подруга из монастыря. Ни другие…