— Как же быть?
— Будем ждать, когда пришлют подкрепление и с очень большой кровью начнем их выкуривать
— Эй, Оноре, ты с кем разговариваешь? — крикнул из глубины дома Лазарус.
— Лева вернулся, — пояснил Оноре.
— Надо же, а я думал, что Левы с нами больше нет.
— Не обижайся, — улыбнулся Оноре погрустневшему Левковичу, — это он так шутит. На войне других шуток не бывает.
После этих слов Тоцци без всякого перехода отшвырнул молодого солдата в сторону и, вскинув «грифон», открыл огонь. Он бил длинными очередями, пока не закончился магазин, а затем переключил оружие на гранаты и начал стрелять из подствольного гранатомета
Наконец он опустил дымящийся «грифон» и, выдохнув воздух, сказал:
— Давай, Лева, потихоньку заползай внутрь. Чую, что в одного я не попал.
Левковичу не нужно было повторять два раза, и он ужом проскользнул в изуродованный дверной проем. Оказавшись под защитой кирпичных стен, он облегченно вздохнул и негромко позвал
— Оноре.
— Чего тебе?
— Помощь нужна?
— Подожди пока.
«Ну, подожди так подожди…» — рассудил Левкович и, сняв перчатку, дотронулся до ободранного плеча — рана неприятно саднила.
— Ага… — послышался голос Тоцци, а затем одиночный выстрел гранатомета.
Граната взорвалась где-то в соседнем здании, и спустя минуту Оноре заполз внутрь укрытия. Передернув затвор и дослав патрон в ствол, ветеран оглянулся на полуразбитый лестничный пролет и крикнул:
— Эй, собакоед!
— Чего тебе? — отозвался капрал Кришпер.
— Давай вызывай подкрепление! У нас патронов — кот наплакал.
— Сейчас попробуем, — ответил Кришпер и вскоре начал что-то бормотать.
Минут через десять он выругался, что можно было расценить как конец связи.
— Ну что? — крикнул Тоцци.
— Сказали, что подкрепление будет не скоро — людей нет. Но мы можем вызвать авиацию или навести артиллерию.
— Это как?
— Они код и пароль дали.
— Ты запиши коды и пароли прямо сейчас, а то забудешь.
— Чем я тебе напишу?
— Да куском кирпича на стене!
Какое-то время капрал не отзывался, и Отто Левкович невольно представил, как этот заскорузлый вояка выписывает на стене кривые каракули, высунув от усердия язык.
— Оноре, сам авиацию вызовешь? Я тебе рацию дам.
— Ладно, сейчас я Леву пришлю, — ответил Тоцци и, обращаясь к Левковичу, сказал:
— Возьмешь рацию и запомнишь пароли, а потом обратно.
Отто кивнул и пошел выполнять поручение. Через пять минут он вернулся с рацией.
— Так быстро? Молодец, — похвалил Тоцци и тут же отмахнулся от рации:
— Нет, ты сам включай.
Левкович включил рацию и почти сразу услышал женский голос:
— Дежурный оператор слушает — говорите.
— Нам нужна огневая поддержка.
— Авиация, артиллерия?
— Одну минуточку, я сейчас узнаю. — Левкович прикрыл рацию рукой и обратился к Тоцци:
— Артиллерию или авиацию?
— Давай артиллерию, — махнул рукой Оноре.
— Нам нужна артиллерийская поддержка, — сообщил Отто.
— Хорошо, говорите код и пароль.
— Так, минуточку, два — тридцать шесть, «синица».
— Да не «синица», а «брусника», — недовольно поправила Левковича операторша. — Вечно все путают. Говорите координаты.
— А мы их не знаем. Последовала длинная пауза.
— Ладно, парень, опиши хотя бы местность, а координаты нам сообщит воздушный разведчик.
— Мы находимся в угловом доме — это последняя череда зданий перед склоном возле парка.
— Так, понятно. Куда удар наносить будем?
— По трем ближайшим зданиям. Одно желтое, другое белое и третье… тоже белое.
— Качество удара.
— То есть?
— Сколько снарядов и каких? Осколочных, зажигательных, бетонобойных. Чего-нибудь слышал об этом, солдатик?
— Да, мадам, нам пожалуйста… э… всего, что вы перечислили по… по семь раз, э… в каждое место.
— В каждое место ему, — проворчала операторша. — Хорошо, ваш заказ принят. Исполнение в течение получаса. Ждите.
— Ну что? — спросил Тоцци.
— Сказала в течение получаса, — пожал плечами Левкович.
— Прямо как будто пиццу заказывали.
Какое-то время они посидели молча, прислушиваясь к звукам далекой бомбардировки. Оноре достал галету и начал ее жевать. Затем достал вторую, протянул ее Левковичу:
— На поешь — успокаивает.
— Спасибо, не надо. Что-то не хочется.
В этот момент в воздухе послышалось нарастающее шипение, и первая серия снарядов ударила точно в соседний дом. Они ложились волна за волной ровно семь раз, как и просил Отто Левкович.
— Вот дают ребята, — восхитился Оноре. — Чистая работа, зря я на них наезжал.
Соседнее здание оказалось полностью разрушенным, и следующий удар артиллеристы нанесли с большим перелетом — снаряды легли на пустынный склон горы.
— Ну вот — перехвалил, — прокомментировал Тоцци, и в ту же секунду полновесный залп батареи накрыл дом, в котором пряталось отделение. На запыленном лестничном марше показались отплевывающиеся Лазарус и капрал Кришпер.
— Вы что, сукины дети, на себя огонь вызвали? Герои!
— Что же мы, самоубийцы? — возмутился Оноре. — Хотели как лучше. А вы чего ушли с позиции?
— Нету больше позиции — стену снесло первым же залпом, — объяснил Лазарус и посмотрел наверх. — Смотри, эти сволочи нам крышу зажгли.
Все посмотрели наверх, и через пробоины в перекрытиях увидели начинающийся на крыше пожар.
— Зажигательные снаряды, — догадался Левкович.
— Как же ты их наводил, Лева? — с укоризной спросил Лазарус.
— Я сказал им, что мы в красном здании, а бить нужно по желтому и двум белым. По-моему, ошибиться трудно, — пожал плечами Левкович.
— Трудно, — кивнул Оноре Тоцци, — если наводчик не дальтоник. Давай, Лева, связывайся еще раз и отменяй все эти дела, а то они, чего доброго, повторят еще раз.
Несколько минут операторша не отвечала, а потом Отто услышал ее вечно недовольный голос:
— Оператор слушает, говорите.
— Девушка, я хотел бы отменить заказ.
— Какой заказ?
— На артиллерийскую поддержку. По желтому и по двум белым зданиям. На окраине города возле парка.
— Заказ отстрелян.
— Ну и прекрасно. Пусть больше не стреляют, а то нас так накрыли, что теперь крыша горит.
— Ну-ка постой, какой у вас номер дома? — заволновалась операторша.
— Да разве теперь различишь?
— Сколько этажей?
— Было шесть.
— Дом из красного кирпича?
— Ну да.
— Так это ж стратегический наблюдательный пункт! Его сохранить надо! — неожиданно закричала операторша. — Так, говоришь, горит он?
— Да, крыша горит, а там какая-то смола.
— Понятно! Держитесь, ребята. Крышу мы сейчас потушим, а чуть позже ждите три сотни пехоты — прибудут из резерва.
— Спасибо, — поблагодарил Левкович и положил рацию на колени.
— За что спасибо-то? — спросил капрал Кришпер.
— Обещали крышу потушить и прислать три сотни пехоты.
— Это дело, — удовлетворенно кивнул капрал.
— А как они будут тушить крышу? — снова посмотрев наверх, спросил Лазарус.
Не находя подходящего варианта для объяснений, никто ему не ответил. Горящая смола с крыши здания начала протекать вниз, и солдаты отошли подальше от пробоин в потолке, чтобы не попасть под раскаленный водопад. Дыму становилось все больше, а пожарная команда все не появлялась.
— Ох, — разлепив ссохшиеся губы, прохрипел Лазарус, — сейчас бы водички.
Левкович почувствовал, что тоже хочет пить. Свою флягу он потерял во время отступления, да и воды в ней было совсем мало. Все отделение еще вчера опорожнило свои фляги, чтобы сварить на костре суп. И вот теперь, когда их зажали в горящем доме…
Левкович прислушался. На грохот далекой канонады начал накладываться другой ритмичный шум. Постепенно он усилился, и вскоре можно было разобрать, что это геликоптер. Тяжелый геликоптер типа «Галифакс» — летающий танкер грузоподъемностью сорок тонн.
— О, кажется, пожарная команда! — обрадовался Оноре Тоцци. Теперь уже все поняли, что геликоптер летит в их сторону. Наконец огромная машина зависла над горящей крышей, и из открывшегося трюма вниз обрушилось сорок тонн речной воды.
Снося стропила, расшатанные перегородки и горы битого кирпича, ревущая стихия устремилась по лестничным маршам, проникая через дыры в перекрытиях и выплескиваясь через выбитые оконные проемы.
Едва не довершив разрушение здания, грязевой поток заполнил весь первый этаж и как настоящий сель устремился вниз под гору.
Доходившая до груди грязная вода наконец начала спадать, и солдаты получили возможность опустить тяжелые «грифоны», которые пришлось держать над головой.