Тюренна и сделал это настолько неожиданно, что города Нидерландов пали один за другим. В ходе первой военной кампании французам достались Армантьер, Шарлеруа, Дуэ, Турне, Куртре, Оденард, Алост и Лилль. Европу напугали быстрота и легкость этих побед: был создан Тройственный союз, куда вошли Англия, Голландия и Швеция. Протестантские державы встали на защиту слабой Испании и попросили у Людовика длительного перемирия, чтобы уговорить испанцев уступить Франш-Конте в обмен на завоеванные города в Нидерландах. Король согласился заключить перемирие только до конца марта; союзники ответили отказом, и тогда Людовик послал во Франш-Конте принца Конде, которого не допускали к службе, хотя ему и простили его мятежное прошлое. Сам король вскоре присоединился к принцу. За двадцать два дня вся провинция, не охраняемая на границах и не имевшая армии, была завоевана почти без боев. Управлять новой территорией король поручил принцу Конде.
Корабли флота адмирала Рюйтера
Судя по всему, принц властвовал там недолго, потому что Ахенский договор 2 мая 1668 года вернул провинцию Франш-Конте Испании, а та отказалась от всех городов в Нидерландах, занятых французами в 1667 году. Испания теряла последние силы, но Тройственный союз, одержав победу, положил конец войне; именно с ним теперь предстояло сражаться Людовику.
Генриетта Английская, герцогиня Орлеанская
Он отправил в Англию свою невестку, герцогиню Орлеанскую. Ловкая и очаровательная, Генриетта использовала все свое влияние на брата, короля Карла II, она дала денег, чтобы он выплатил свои долги, откупилась от его тогдашней фаворитки и нашла ему новую. Она приехала в Версаль, выполнив все, что было задумано, и даже ее внезапная кончина через несколько дней после возвращения уже ничего не изменила. Король Карл II поклялся заключить нерушимый союз с Францией, не ставя в известность большинство своих министров; он даже обещал объявить себя католиком. Было условлено соблюдать Ахенский договор по отношению к Испании, однако оба монарха решили вместе воевать с Соединенными Провинциями. Маленькая аристократическая республика[22], независимая и гордая, удостоилась чести вызвать такую зависть у двух великих европейских государей, что целых четыре года они прилагали изрядные усилия, чтобы завоевать ее.
Необходимо было, чтобы Голландия оказалась в одиночестве; в апреле 1672 года договор со Швецией отделил последнее звено от некогда прочного Тройственного союза, а нейтралитет Германии еще раньше был обеспечен благодаря договоренности с империей и большинством немецких князей. Лишь Бранденбург и Саксония отказались присоединиться к соглашению: они прекрасно понимали, как опасен для них неуклонный рост французского могущества.
Столько переговоров, разорванных и вновь налаженных связей не могли остаться не замеченными бдительным великим пенсионарием Голландии, с двадцатипятилетнего возраста посвятившим себя управлению страной. Ян де Витт, как и раньше, благосклонно смотрел на союз с французами и пытался разубедить Людовика XIV в том, что Тройственный союз якобы был делом рук Голландии.
Голландцы по-прежнему считали, что могут рассчитывать на добрую волю английского народа или по меньшей мере его властителя, чей договор с Людовиком XIV держался в тайне. Ян де Витт усердно льстил самолюбию англичан, стараясь, чтобы они забыли об успехах Соединенных Провинций перед заключением мирного договора в Бреде. Английский герб на корабле «Роял Чарлз», захваченном Тромпом в 1667 году, начистили до блеска, а картину, посвященную победе при Чатеме, где был изображен командовавший голландским флотом Корнелис де Витт, стоявший, опершись о пушку, убрали с глаз долой, повесив ее в здании ратуши города Дордрехта. Карл II тянул время, пользуясь желанием голландцев привлечь его на свою сторону, так как хотел обеспечить привилегии для своего племянника, принца Оранского[23]. Великий пенсионарий использовал остатки своего влияния, чтобы не допустить присуждения принцу чина верховного главнокомандующего, которого тот настойчиво добивался. Принц впоследствии получил его всего за одну кампанию.
Вильгельм III Оранский
Приготовления Людовика XIV были закончены, все союзы заключены. «Самый верный способ завоевать Нидерланды – это унизить голландцев и по возможности уничтожить их», – говорил принцу Конде маркиз де Лувуа, государственный секретарь во время войн, сын Мишеля Летелье. Накопившаяся у короля злоба на эту маленькую страну, так долго служившую препятствием для его замыслов, наконец выплеснулась наружу. «Я не встретил на своем пути никого, кроме моих добрых, верных, старых друзей голландцев», – писал Людовик XIV в своих мемуарах. И ему действительно суждено было встретиться с ними еще не раз.
Наконец настал момент, которого король ждал; когда господин де Грот, сын известного ученого Гуго Гроциуса, предпринял последнюю попытку примирения, Людовик ответил ему, не оставив никакой надежды: «Когда я узнал, что Соединенные Провинции пытаются переманить моих союзников и настойчиво уговаривают королей, моих родственников, вступить в союзы, враждебные мне, я решил, что настало время защищаться, и привел в готовность некоторое количество войск. Но весной их у меня будет еще больше, и тогда я найду им такое применение, какое сочту самым подходящим и полезным для моего государства и моего величия».
Жребий был брошен, и маленькая республика оказалась одна лицом к лицу с великим королем, раздробленная и с самого начала раздираемая внутренними распрями до такой степени, что голландские купцы даже продавали ядра и порох агентам французского монарха из ненависти к собственному правительству, ничуть не заботясь об общественных интересах. Храбрейшие сыновья Голландии считали, что их родина может стремиться только к тому, чтобы оказать врагу сопротивление, достойное доброй славы ее самоотверженного и патриотичного народа. Однако из шестидесяти четырех тысяч человек, состоявших в списках голландской армии, многие не откликнулись на призыв, горожане отказались разрушать предместья городов, а крестьяне не позволили разрыть дамбы, защищавшие их поля и луга от вод Северного моря.
На фоне неорганизованности и разобщенности Голландской республики монаршая власть Людовика XIV, мощная, сосредоточенная в одних руках, предстала во всем своем блеске. Мадам де Севинье писала своей дочери: «Король уезжает завтра, дитя мое, сто тысяч солдат находятся за пределами Парижа. Должны объединиться две армии: король отдаст приказ Месье, Месье – господину Принцу[24], господин Принц – господину Тюренну, а господин Тюренн – Юньеру и Бельфону, а также армии маршала Креки. Король имел беседу с господином Бельфоном и сказал ему, что, согласно его воле, тот должен безоговорочно повиноваться господину Тюренну. Не попросив времени на раздумье (и в том была его ошибка),