семьей, — лицемеры, торгующие своими детьми людишки и прикрывающие свою жадность почтением традиций?!
— Не смей так говорить о моей семье! — истошно кричу я, все еще не в силах поверить в то, что он вслух озвучил мысли, что меня саму задевают больше всего. — Ты… ты просто…
— Я — т-в-о-я с-е-м-ь-я, слышишь? — по буквам чеканит Коулман, крепче сжимая мои плечи. В глаза смотрит, поглощая душу одним взглядом, способным выпотрошить, перемолоть косточки. Настоящий пожиратель души, способный высосать всю энергию дыша со мной одним воздухом.
Способный дать ее… таким же способом.
Мое проклятье. Мой подарок. Мой самый главный урок…
Отчаянно всхлипнув, обтачиваю каблук об асфальт, ощущая, как силы бороться с ним внезапно покидают меня.
— Ты хоть знаешь, что такое семья, Коул? Знаешь? — использую запрещенный прием, играю грязно, произнося фразу безвольным шепотом. Да мне плевать, живу по его правилам! Зеленые глаза Мердера тут же превращаются в темные омуты, кишащие демонами, что он скрывает в личном душевном «чулане под лестницей». — Ты не знаешь этого! — самодовольно выплёвываю в его каменное лицо я. — В этом мире человеку неподвластно создать то, чего нет в нем самом! Семья основывается на любви, Коул. Доверии, взаимопонимании, глубине. В твоем сердце для всего этого места нет и никогда не было! Разве я не права?!
— Успокоилась, Пикси? Выговорилась? — прищурив веки, рокочет Мердер, до скрежета сжав челюсти. Очевидно, в узде он держит свои эмоции из последних сил. Я, конечно, восхищена и образно снимаю перед ним шляпу. Вероятно, годы общения с Амираном дало свои плоды, или он вдруг прошел курсы по «управлению гневом». Да только его эмоциональное затишье пугает меня еще больше и сулит опасный шторм в будущем.
— Еще нет! Просто… отвези меня домой…
— Захотела к мамочке с папочкой? Надоела взрослая жизнь? — наклоняясь, шепчет мне на ухо Мердер. — Сможешь заснуть без хорошего траха в теплой детской постельке, или подарить тебе напоследок вибратор?
— Ты просто омерзителен, — выдавливаю из себя, ощущая мощную энергетику секса и похоти, проникающую в меня через поры на коже. За считанные секунды он способен пробудить все мои животные инстинкты и заставить жить и дышать самыми низменными потребностями. Даже сейчас… я отчаянно хочу его. Эту зависимость не объяснить, не исцелить таблетками и антибиотиками. Едва ли доктора мне смогут помочь здесь. Стоит ему заполнить мое пространство, как я начинаю плавиться.
Я никому не пожелаю такой страсти, такой зависимости. В подобных парах один всегда страдает, а у другого — иммунитет, даже если он кажется таким же одержимым.
И в нашей паре ведущий Коулман. Не уверена, что меня привлекает другая модель отношений, но все же…
— Думаешь, они примут тебя обратно с распростёртыми объятиями? — усмехается, закусив мочку уха. Его язык ныряет в мою ушную раковину, коленки подгибаются, я едва стою на ногах. — Они любят тебя только хорошей, такой правильной и послушной, Пикси. Они не знают, какая ты на самом деле. Никто не хочет видеть маленькую предательницу, променявшую родительскую любовь на твердый член, — низким шепотом продолжает он, спуская все мои внутренние рычаги. — Кто тебя поимеет в Анмаре на носу яхты? Шейхи в жены не возьмут «испорченную».
Он специально использует грязные слова и выражения. И если обычно они меня заводят, то сейчас… я понимаю, что он перешел за черту.
Стиснув зубы, я молча ударяю его по лицу. Так сильно, что голова Коулмана дергается в сторону, а на загорелой щеке остается красная отметина. Ничего, потерпит, никуда не денется…
Последствия распускания рук прилетают мне искрометным бумерангом.
Секунда — и я прижата всем его телом к ближайшей стене.
Его ладонь сдавливает мои скулы так, что я всерьез переживаю за то, что он может мне их сломать.
— Ты мне противен. Ненавижу тебя! — удается промычать, несмотря на стальную хватку.
— Маленькая дрянь, — сдавленно выдыхает Мердер в мой рот, одновременно вжимаясь бедрами в мои. Его губы так близко, почти касаются моих. Черты его лица искажает болезненное выражение, будто удерживать себя от прикосновения к ним — то еще испытание.
Мы рвано дышим одним воздухом. Я чувствую, как его сердце бьется напротив. Подавляя меня своим взором, он наконец, ослабляет хватку.
— Проваливай куда хочешь, — рычит Коулман, лишая меня поцелуя в последний момент. — Свободна! — резко отпускает меня, и повернувшись на сто восемьдесят градусов, быстро уходит прочь.
Часто моргая, я смотрю на то, как его высокая фигура скрывается в ближайшем такси.
Итог прекрасного вечера в Опере: мой спутник оставил меня одну на улице, в незнакомом городе. Время позднее. Денег у меня нет, телефона — тоже. Казалось бы, самое время бежать в полицию и просить о помощи. Или вернуться к князю, выложив ему всю правду, и попросить защиты. Не только «политического убежища», но и протекции от Коула.
Вместо этого я все еще жадно вдыхаю парфюм мужа, нервно хватаюсь за волосы и не знаю, что же мне делать…
Задыхаюсь. Такое чувство, что дышать я могу только рядом с ним.
Это неправильно…
Но я не хочу кидать сигнал SOS и поднимать на уши всю Европу. Не хочу возвращаться домой, оставляя Коулмана на произвол судьбы. Меня защитит королевская кровь, а его что? Как только я окажусь в безопасности, Мердера найдут и пристрелят. И что бы я там не говорила, какие бы проклятия не высказывала ему на эмоциях, я не хочу этого…
Я не желаю выбирать между семьей и любимым человеком. Мне нужно две опции. Все или ничего.
Но пока у меня нет иного выбора, кроме как шататься по улицам Монте-Карло в полном одиночестве. Успокаивает одно: здесь максимально безопасно, преступности почти нет, а значит, на часы и давно зашедшее за горизонт солнце можно не обращать внимания. Несмотря на все эти факты, я все равно каждый раз вздрагиваю, когда возле меня тормозит третий по счету тонированный автомобиль. Очевидно, мое вечернее платье и шпильки, оставшиеся без мужского сопровождения, олицетворяют образ скучающей элитной эскортницы, бродящей по Монако в поисках «надутого кошелька».
Еще чуть-чуть, и следующий остановившийся откровенно спросит у меня, сколько я стою. Интересно, Мердеру спокойно спится там, в своей яхте? Совершенно плевать, что меня могут посадить в любую тачку, увезти в ближайший отель и изнасиловать? Мне даже прикрыться нечем, а глубокое декольте платья и длинный вырез усугубляют мое положение.
Услышав очередной скрип шин в двух метрах от меня, я не на шутку напрягаюсь. Кажется, уже давно за полночь, и я сбилась со счету, сколько прошло часов с момента нашего с Коулом