— Могу ли я надеяться, господин Карманьяк, — перебил его Планар, — что вы позволите графу де Сен-Алиру отправиться на похороны почившего родственника, который, как видите, лежит здесь, — он указал на крышку гроба, — и сопровождать его на кладбище Пер-Лашез? Катафалк ждет внизу у дверей.
— К сожалению, не могу вам позволить. Мой приказ совершенно однозначен. Однако, надеюсь, задержка будет недолгой. Надеюсь, господин граф не полагает, что я в чем-то подозреваю его. Просто у меня есть обязанности, и я должен их выполнять. Если мне приказывают провести обыск, я обыскиваю дом. Иногда искомые вещи прячут в самых неожиданных местах. Например, я не знаю, что содержит в себе этот гроб.
— Тело моего родственника, господина Пьера де Сен-Амана, — высокомерно ответил граф.
— Да? А вы его видели?
— Видел ли я моего любимого кузена? Премного раз! — Граф был явно встревожен.
— Я имею в виду тело.
Граф бросил быстрый взгляд на Планара.
— Н-нет, господин… то есть, видел, только мельком. — Граф еще раз взглянул на Планара.
— Надеюсь, достаточно долго, чтобы узнать его? — настаивал полицейский.
— Да… конечно. Мельком, но разглядел хорошо. Что, я не узнаю Пьера де Сен-Амана с одного взгляда? Нет, нет. Бедняга, я очень хорошо его знал.
— Предметы, которые я разыскиваю, — сказал господин Карманьяк, — могут уместиться в очень узком объеме. Вы сами знаете, как бывают изобретательны слуги. Разрешите поднять крышку.
— Простите, сударь, — безапелляционно возразил граф, подходя ближе к гробу, — не могу позволить вам такого… такого святотатства.
— Но ведь там нет ничего противозаконного, не так ли? Мы просто поднимем крышку. Вы можете остаться в комнате. Если все окажется хорошо, как мы оба надеемся, вы, к вашему удовольствию, лишний раз, теперь уже последний, увидите дорогого почившего родственника.
— Но, я не могу…
— Но, я должен.
— Но, кроме того, эта штука… отвертка. Она сломалась, когда завернули последний винт. Клянусь честью, сударь, в этом гробу нет ничего, кроме тела.
— Разумеется, сударь, вы верите в то, что говорите; но я лучше вас знаю уловки, которые в ходу среди слуг, промышляющих контрабандой. Филипп, подойдите сюда и снимите крышку с гроба.
Граф запротестовал, но Филипп — лысый толстяк с чумазым лицом, грязный, как кузнец за работой, поставил на пол кожаный сундучок с инструментами, деловито осмотрел фоб, поковырял ногтем головки винтов, выбрал подходящую отвертку и ловко открутил винты. Полувывинченные головки торчали, как шляпки грибов, крышка приподнялась.
Я увидел свет, как мне подумалось, в последний раз. Но глаза мои смотрели только вперед, я не мог изменить направления взгляда. Застыв в каталепсии, я лежал так, как меня уложили, и теперь взгляд мой был устремлен в потолок. Надо мной склонилось нахмуренное лицо Карманьяка. Мне показалось, что он меня не узнает. О небо! Если бы я мог испустить хоть слабый стон! С другой стороны на меня взирала гнусная физиономия коротышки-графа. Лицо мнимого маркиза тоже было передо мной, но чуть в стороне от линии взгляда. Видел я и другие лица.
— Так, так, — сказал Карманьяк и выпрямился. — Ничего похожего на контрабанду.
— Не будете ли вы любезны приказать вашему человеку установить крышку гроба на место и завернуть винты? — набравшись храбрости, бросил граф. — И… и… надо продолжать похороны. Нехорошо заставлять людей, получающих весьма скромные сверхурочные за ночную работу, ждать час за часом после назначенного времени.
— Граф де Сен-Алир, я отпущу вас через несколько минут. Не волнуйтесь, я отдам все необходимые распоряжения насчет гроба.
Граф посмотрел на дверь — там стоял жандарм. Еще двое или трое могучих представителей этой службы сурово расхаживали по комнате. Графу стало не по себе: дело принимало нежелательный оборот.
— Поскольку этот господин препятствует моему присутствию на похоронах родственника, я прошу вас, Планар, сопровождать погребальную процессию вместо меня.
— Еще минутку, — ответил неумолимый Карманьяк. — Сначала будьте добры предоставить нам ключи от этого стенного шкафа. — Он указал на дверцу, за которой была спрятана моя одежда:
— Я… я не возражаю, — пробормотал граф, — пожалуйста, если вам угодно. Но должен предупредить, что этим шкафом не пользовались уже много лет. Сейчас я пошлю кого-нибудь из слуг поискать ключ.
— Если у вас нет его при себе, не волнуйтесь. Филипп, подберите к замку отмычку. Мне нужно открыть его. Чья это одежда? — спросил Карманьяк, когда на свет Божий был извлечен костюм, который положили туда всего пару минут назад.
— Не знаю, — ответил граф. — Понятия не имею о том, что лежит в этом шкафу. Ключ был у одного слуги по имени Лабле, отпетого вора. Я уволил его год назад. Я уже лет десять не видел этот шкаф открытым. Должно быть, это костюм Лабле.
— Здесь визитные карточки, а вот и платок с меткой — «Р.Б». Надо думать, он его украл у человека по имени Беккет — Р. Беккет. На карточках написано: «Мистер Беккет, Беркли-Стрит». Вот это да! Здесь есть еще и часы, и связка печатей; на одной из них инициалы «Р.Б». Да, этот слуга, Лабле, и впрямь отпетый воришка!
— Вы правы, сэр, воистину так.
— Сдается мне, господин граф, — продолжал Карманьяк, — что он украл этот костюм у человека, который сейчас лежит в гробу. Стало быть, его и зовут господин Беккет, а не месье де Сен-Аман. Ведь, сударь, странно подумать, часы-то все еще идут! Человек в гробу, полагаю, отнюдь не мертв, его просто опоили каким-то снадобьем. Я арестовываю вас, Никола де ла Марк, граф де Сен-Алир, за ограбление и попытку убийства!
Мгновение спустя старый негодяй был взят под стражу. До меня доносился его надтреснутый голос, дрожащий от негодования. Хрипя и повизгивая, он сыпал протесты, угрозы, нечестиво взывал к Богу, которому-де «ведомы все тайны людские». Жандармы выпроводили неистовствующего графа из комнаты и усадили в ту же карету, где уже дожидалась его прелестная покинутая сообщница, также арестованная. В сопровождении двух жандармов злоумышленников быстро доставили в тюрьму Консьержери.
К общему хору, звучавшему вокруг меня в гостиной, присоединились еще два голоса, весьма непохожих друг на друга. Один из них принадлежал бравому полковнику Гайяру, которому нелегко было до поры до времени оставаться на заднем плане; другой — моему веселому другу Уистлвику, пришедшему опознать меня.
Я расскажу еще о том, как моим друзьям удалось сорвать гнусный чудовищный план моего ограбления и убийства. Но сначала несколько слов о себе. Меня, по указанию Планара, поместили в теплую ванну. Планар, такой же отпетый негодяй, как и все остальные члены этой банды, на сей раз, понимая, что судьба его зависит от того, останусь ли я в живых, ретиво помогал следствию. Затем меня уложили в теплую постель и широко распахнули окна.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});