- Скорая?! Поселок "Альпийские луга", дом 8, скорее, пожалуйста! Что?.. Не знаю... Похоже что-то с сердцем. Да... мужчина... возраст шестьдесят два...
Как во сне вижу вбегающую в кабинет маму с испуганным бледным лицом, Зарину, которая переступив порог, сразу начинает плакать. Скорая приезжает очень быстро. Два молоденьких медбрата с трудом поднимают отца на носилки, я помогаю им вынести и уложить его на каталку, потом прыгаю за руль и следую за каретой, которая выезжает из ворот с оглушительным визгом.
Тот разговор до сих пор лежит на душе тяжким грузом. Но я не позволю никому решать мою личную жизнь... даже отцу. Пока он находится на лечении, этот вопрос отложен в долгий ящик, но рано или поздно нам видимо придется к нему вернуться...
Ну, пора собираться. Лучше выехать в аэропорт пораньше, чтобы успеть оставить там машину и пройти регистрацию. С собой у меня только небольшой дорожный чемодан, полечу налегке.
В Москве меня встретит мой давний друг Камиль, с которым мы росли практически вместе и учились в параллельных классах. Помню, как мы вместе лазали с ним по всем гаражам - пока наши благовоспитанные и интеллигентные родители не видели, и даже как-то влюбились в одну и ту же девчонку из моего класса. Она тогда предпочла дружить со мной, но это не разрушило нашу с Камой дружбу.
Когда ему было тринадцать, его родители переехали в Москву, продав крупную сеть автомастерских и магазин запчастей в Алматы. В Москве отец Камиля открыл небольшой автосервис, который за несколько лет превратился в стабильный доходный бизнес. После окончания университета я часто летал в столицу России по делам и постоянно пересекался с Камой, который с годами стал правой рукой своего отца.
Последний раз мы виделись год назад, тогда он не вылезал из ночных клубов и вовсю кутил с девочками. Такой уж он человек... но при этом он надежный друг и отличный парень.
Отправляю Камилю время своего прилета и начинаю собираться.
44. Ангелина
Как хорошо, что с утра я убралась в квартире. Потому что после звонка Арслана я уже не могла собрать себя в кучку и хоть немного сосредоточиться. Мысли путались, а руки потряхивало. Сил хватило только принять ванну и посушить волосы. Запоздало пожалела, что согласилась на разговор на своей территории. Но отменять договоренность было уже поздно - его самолет уже должно быть, в этот момент, был в воздухе на пути в Москву.
Мы только поговорим. Я выслушаю его и если наш разговор зайдет в тупик, я попрошу его уйти. А если нет... что тогда?
Воспоминания недельной давности накатывают горячей волной. Будто сорвало сразу несколько кранов, а я оказалась рядом и стою под струями кипящей воды. Меня бросает в жар от того, что я не смогла забыть его и все, что случилось между нами в командировке, не смогла выбросить из головы, как ни старалась. И то, что он сейчас летит ко мне, чтобы просто поговорить, сбивает мои вроде бы уже выровненные мысли с истинного пути.
Да, я всячески внушала себе, что у нас с ним нет будущего. Что отношения невозможны, и причин тому слишком много. Разные страны, разные семьи и менталитеты, даже разные вероисповедания... я никогда не согласилась бы принять ислам и надеть платок, или что там еще носят мусульманские жены?.. Я никогда не приняла бы вторую или третью жену, а ведь у мусульман и это допускается. Никогда бы не смогла делить любимого человека с другой, скорее глаза бы ей выцарапала.
Никогда...
Но почему тогда я никак не могу запретить себе думать о нем? Почему согласилась на встречу, еще и на своей территории. Так много вопросов, на которые я не найду ответы.
Бреду на кухню, чтобы заварить свежий чай. Бросаю в чайник несколько листочков мяты, обычно она помогает мне успокоиться. Пока греется чайник, задумчиво гляжу на улицу. Под окнами моей квартиры на лавочке целуется молодая пара, а об их ноги трется пушистая рыжая кошка. Я засматриваюсь на то, как крепко парень обнимает девушку, как поправляет ее волосы рукой...
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Весна неумолимо диктует свои порядки. Уже не так темно по утрам, день начинает удлиняться и в воздухе порой чувствуется долгожданное тепло. Всем хочется тепла и любви. И я не исключение.
***
Арслан, должно быть, уже долетел.
Я устала гипнотизировать часы. Нет ничего хуже, чем сидеть и ждать. Это просто невыносимо. Быстро надеваю джинсы, накидываю куртку прямо на футболку, обуваюсь и выбегаю в магазинчик, расположенный в соседнем доме.
На улице настоящая весна, солнце сильно слепит глаза. Жалею, что не взяла очки. Добегаю до магазина, успев по пути поздороваться с бабушками-соседками, облюбовавшими все скамейки у подъездов.
Покупаю четыре стаканчика йогурта, немного сыра на развес, яиц, колбасы, пару апельсинов и венские вафли. Почему-то ловлю себя на мысли, что, пожалуй, предложу Арслану чай, хотя это, наверное, настолько глупо. Я даже не знаю, что он хочет мне сказать. Может быть разговор вообще не задастся, и он, как обещал, уедет в гостиницу.
Выхожу из магазина, по пути разглядывая носки своих кроссовок. Они до сих пор серые - после алматинской аварии я их толком не отмыла. Надо бы постирать. Приближаясь к своему подъезду, поднимаю голову и от неожиданности замираю как вкопанная, а пакет вываливается из внезапно ослабевшей руки.
У подъезда стоит Арслан и смотрит на меня.
Он невозможно, нет, не так... он просто неприлично хорошо выглядит. На нем темно-синие джинсы и распахнутое черное пальто. Темный свитер плотно облегает его широкую грудь, непослушная челка спадает на лоб, а горящие карие глаза жадно осматривают меня с головы до ног. Через плечо наброшена стильная кожаная сумка, в руках он держит небольшой букетик красных тюльпанов. Он делает шаг ко мне и поднимает пакет с продуктами, вручая мне букет. Наши пальцы на секунду соприкасаются, и меня пробивает слабым разрядом тока. Стоим близко друг к другу и молчим. Бабуля на лавочке с интересом наблюдает за нашей немой сценой.
- Ты уже приехал? - Наконец прерываю я молчание наиглупейшим вопросом. Это же очевидно, раз он стоит у моего подъезда.
- Привет, - хрипло отвечает он, не сводя с меня глаз, не приближаясь и не двигаясь. - Пригласишь зайти?
- Конечно, - сглатываю слюну и прижав к груди тюльпаны, киваю на входную дверь, - пойдем.
Бабуля провожает нас любопытным взглядом. Все соседи знают, что я живу одна, за почти три года проживания ко мне в квартиру не заходил ни один мужчина, за исключением электрика и сантехника. Но они, ясное дело не встречали меня с цветами у подъезда. Представляю, какую свежую тему для обсуждения я подала ей и ее пожилым подружкам.
Поднимаюсь по ступенькам, ощущая спиной жар его взгляда. Кажется, я уже вспотела. Хотя я выскочила в магазин в таком виде, что вряд ли могу чем-то заинтересовать его. Открываю дверь, сбрасываю кроссовки и сразу прохожу на кухню. Коридор настолько узкий, что мне страшно оставаться так близко к Арслану в этой тесной комнатушке.
- Проходи на кухню, - зову его. - Будешь чай?
Он входит и своей фигурой занимает половину пространства моей кухоньки. Стоит в проеме двери, смущая меня своим ростом и откровенным взглядом. Я не знаю куда девать руки, поэтому сажусь за стол и жестом предлагаю ему занять второй свободный стул, напротив. Арслан молча садится. Некоторое время молчим, он первый нарушает тишину.
- Лина, я...
- Постой! - Прерываю его. - Я знаешь... я думала обо всем. Я тогда была очень обижена твоим исчезновением. Но мы же говорили о том, что не будем ничего планировать. Не будем друг друга обременять...
- Лина, - снова начинает он, - я приехал, чтобы лично попросить прощения. А еще, чтобы снова увидеть тебя.
- Когда мы с тобой тогда расстались, - продолжает он, - я поехал к отцу и у нас с ним состоялся не самый приятный разговор. После этого ему резко стало плохо. Его увезли в больницу, а я поехал следом и пробыл с ним почти два дня.