Выслушав меня, комдив заверил, что поддержка огнем артиллерии 8-й танковой бригаде в наступлении на Ямугу будет обеспечена.
- Задача у нас, Павел Алексеевич, общая - бить фашистов в хвост и в гриву. А тут вроде бы и получается именно так: вы бьете по этому селу с северо-востока, а мы будем обходить его юго-восточнее.
На карте Щукина были уже обозначены направления ударов каждого полка дивизии. Правофланговому полку предстояло наступать на юго-западную окраину Ямуги.
Простившись со Щукиным, поехал обратно на свой КП.
День был на исходе. По небу лениво ползли плотные снеговые облака. Крепчал мороз. Зябкий северо-восточный ветерок играл поземкой, засыпая снежком пробитую в низких сугробах колею дороги.
Не прошло и часа после моего прибытия, как приехал А. В. Егоров, доложил, что он с комбатами провел рекогносцировку и поставил им задачи.
- Ударим одновременно: с севера первым танковым и мотострелковым батальонами, с востока атакует второй танковый батальон при поддержке подразделений стрелкового батальона.
- Все правильно по распределению сил и направлениям атаки, только атаковать будем разновременно: вначале с восточной стороны, а затем уже по шоссе севернее Ямуги, - внес я поправку в решение Егорова.
Дело в том, что при обсуждении вопросов взаимодействия 8-й танковой бригады с 365-й стрелковой дивизией мы со Щукиным остановились на предложенном мною варианте начала наступления. Целесообразность его диктовалась необходимостью приковать внимание противника к отражежению атаки наших войск восточнее и юго-восточнее Ямуги для обеспечения внезапности решающего удара танков с севера. Тогда в моем присутствии комдив и приказал начарту дивизии планировать огонь артиллерии по восточным и юго-восточным подступам к селу с переносом огневого налета на южную часть села, препятствуя отходу гитлеровцев в район Клина.
...К ночи пошел снег, усилившиеся порывы ветра, посвистывая, раздували пургу. Но мы не ругали непогоду. Она была нашей союзницей, содействовала скрытному сосредоточению войск в исходных районах, приглушала шум танковых двигателей и скрывала в снежной мгле от глаз врага.
За час до рассвета я направился на НП командира танкового полка бригады, располагавшийся на опушке еловой чащи. Подойдя к лесу, машина круто свернула на просеку и уперлась в командирский танк подполковника Егорова. Александр Васильевич разговаривал по радио.
- Не трогайте! Пусть идут! И патрулей тоже, - слышался его звонкий голос. Увидев меня, он отдал честь и, улыбнувшись, сказал: - Все в порядке! Все на месте. Установил связь, как говорится, по фронту и в глубину.
Интересуюсь, кому это он приказывал кого-то не трогать и как прошла ночь.
- Да в Ямугу двигались несколько грузовых немецких автомашин по патрулируемой фашистскими мотоциклистами шоссейной дороге. Ну, чтобы преждевременно не поднимать шума, я и разрешил пропустить их...
Ночью, как доложил Егоров, доносился грохот сильных взрывов севернее, со стороны Новозавидовского и станции Решетниково. Нам известно было, что там наступают 107-я мотострелковая и 82-я кавалерийская дивизии нашей армии, имея задачу перехватить железную и шоссейную дороги. Возможно, разведчики или передовые отряды этих дивизий под покровом темноты проникли в тылы немецких частей на этом участке и подорвали машины либо склады с боеприпасами.
Медленно надвигался тусклый зимний рассвет, слабо высвечивая снежные шапки деревьев. Пурга притихла. Умолкла и возня танкистов, готовивших машины к наступлению. Бойцы десантных групп из мотострелкового батальона майора Шестака, согреваясь, разминали ноги и руки, молча толкали друг друга в ожидании команды о посадке на броню танков.
Молча сидим и мы, ожидая начала артиллерийской подготовки в полосе наступления 365-й стрелковой дивизии, правее которой будет наступать и наш второй танковый батальон капитана Моцарского.
Комбат доложил о готовности к атаке. Наконец раздался первый артиллерийский залп, затем второй, и загудело, загрохотало вдали, отзываясь эхом в лесу. Коротко взвыли реактивные снаряды "катюш". После их залпа начинается атака.
Бой восточнее Ямуги разгорался. Гитлеровцы отчаянно сопротивлялись, подтягивая туда основные силы.
- Пришла пора Гуменюка и Шестака, - говорю Егорову. - Заводи моторы, а то как бы не опоздать.
Первый танковый батальон с десантом мотострелков на броне устремился к Ленинградскому шоссе. Машины замедляли ход перед кюветом дороги и, преодолев его, круто поворачивали на юг, резко набирая скорость. Впереди мчались тридцатьчетверки, за ними - несколько КВ. Я приказал в случае плотного противотанкового огня противника выдвинуть вперед тяжелые танки и под прикрытием их мощной брони продолжать атаку.
Но этого не потребовалось. Гитлеровцы, как оказалось, не ожидали нашего удара с севера, обнаружив накануне сосредоточение советских войск лишь восточнее и южнее. Видимо, и то, что машины немцев были беспрепятственно пропущены Егоровым в Ямугу ранним утром, притупило бдительность врага. Неожиданность нашей атаки ошеломила его. Бросая вооружение, убитых и раненых, немцы начали поспешный отход на Клин, даже не успев поджечь дома, как обычно делали.
Уже в первой половине дня Ямуга была в наших руках. Враг потерял 10 танков, до 200 человек убитыми и ранеными, 30 автомашин с различным военным имуществом и боеприпасами.
Овладение нами Ямугой создало угрозу тылу всей клинско-солнечногорской группировки противника и привело к ослаблению ее сопротивления войскам левого фланга 30-й, а также 1-й ударной и 20-й армий. Важно было и то, что, оседлав Ленинградское шоссе, мы лишили гитлеровцев свободы маневра по этой магистрали, соединявшей тылы немецко-фашистских войск, действовавших против Западного и Калининского фронтов.
Теперь перед 30-й армией встала задача во взаимодействии с правофланговыми частями 1-й ударной армии завершить окружение и разгром гитлеровцев в Клину. Немецко-фашистское командование стремилось во что бы то ни стало удержать город, где фактически оборонялись главные силы его клинско-солнечногорской группировки, насчитывавшие 18 тысяч человек, до 150 танков, около 7 дивизионов противотанковой и зенитной артиллерии. По данным разведки, уточненным опросом пленных, в районе Клина находились части 1-й и 7-й танковых, 14-й и 36-й моторизованных дивизий, 900-й моторизованной бригады СС и 138-го инженерного батальона. Подступы к городу и сам город были укреплены инженерными сооружениями - окопами полного профиля, дзотами, минными полями, проволочными заграждениями в несколько рядов. Все каменные здания немцы приспособили к круговой обороне. С воздуха гарнизон поддерживался значительными силами авиации, которая, используя летную погоду, наносила бомбовые удары по близ расположенным населенным пунктам, уже освобожденным советскими войсками.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});