Читать интересную книгу Россия 2020. Голгофа - Александр Афанасьев

Полковник просто кивнул, смотря на гостей блестящими, жаждущими крови глазами.

– Послушай, дорогой… – Самед все же занервничал, достал четки, сделанные из какого-то блестящего металла, начал их перебирать крепкими, узластыми пальцами. – Про тебя знают как про человека справедливого, Аллах свидетель. Ты даешь людям саадаку, но главнее этого – ты даешь людям заработать. Ты не потребляешь харам и делаешь намаз. И в то же время ты ходишь в мечеть и молишься там вместе со стариками, в то время как ты молод. Ты даешь закят не правоверным, а бидаатчикам, и ты поддерживаешь бида’а среди своих людей. Будь ты каким-нибудь чиновником, из тех, кому русистское ФСБ говорит, как правильно молиться Аллаху, – в этом не было бы удивительного…

– Я служил в русском ОМОНе, – перебил Тайзиев.

– Мы знаем это… – коренастый перебирал четки, – но мы воины. Для нас достойный враг более уважаем, чем тот, кто сидит с сидящими. Не говоря уж о том, кто говорит о том, что он правоверный, но в то же время содержит нечистых животных, ест их мясо, дает деньги в рост и бегает к русистам в комендатуру с тем, чтобы донести, кто и как молится Аллаху. И мы даем тебе дава’ат, воин. Присоединяйся к нам, и ты станешь уважаемым амиром…

– Я и так уважаемый амир.

– Скажи, уважаемый… – не отступал Самед, – даже то, что произошло недавно. Пока всякие бидаатчики, фитначи, старые мунафики сидели и говорили о том, как надо сотрудничать с тагутом, мы пошли и свергли тагута. Мы дали людям право молиться Аллаху…

Тайзиев отрицательно покачал головой.

– Люди и так молились Аллаху как считали нужным. И не учи меня, как надо молиться Аллаху, у тебя нет на это права. Ты имеешь какую-то степень в фикхе?[59] Что ты знаешь об этой земле и о том, как мы живем? Твои предки бегали по горам и грабили людей, в то время как мои имели целую фабрику, хвала Аллаху. Как ты смеешь говорить про наших стариков, что они старые мунафики? Или, может, ты не знаешь, как должно вести себя в гостях?

Самед потемнел лицом, но сдержался.

– Я кое-что скажу вам. Вы пришли сюда и учите нас, как жить. Как молиться Аллаху. Кто вы такие, чтобы учить нас жизни? Что вы сделали у себя в республике? Хотите и нам сделать так же?! То, что произошло недавно, – это харам, вы напали на людей, которые такие же правоверные, как и вы, и с которыми был договор.

Самед поднял руку.

– Я понял тебя. В таком случае мы делаем тебе предложение. Мы покупаем все, что у тебя есть. Все до последнего здания, до последней заправки.

– Пошли вон.

– Ты не узнал цену.

– Пошли вон, – повторил Тайзиев.

Самед покачал головой:

– Берегись, брат. Аллах не любит самоуверенных…

Тайзиев встал.

– Пошли вон, оба. Не тебе напоминать мне об Аллахе, обезьяна…

Ваххабиты встали. Один из них так и не промолвил ни слова, видимо, это был то ли покупатель, то ли некое подобие «цивильного» юриста, чтобы договориться о юридическом оформлении сделки и передаче денег.

Буквально через день на Тайзиева покушались первый раз.

Это произошло на одном из рынков, в изобилии разросшихся вокруг Казани. Они занимали здания, раньше использовавшиеся под торговые центры, но торговали по старинке. К каждому такому зданию была пристроена асфальтированная торговая стоянка, и вот на ней-то и устраивали базар, здание и находящиеся в нем закрытые помещения использовали как склады. Перестраивались торговать по-новому, как в начале девяностых. Если до смуты главным был быстрый оборот, покупали столько товара, сколько можно было продать, все вывешивали в зал, то сейчас торговцы предпочитали держать деньги в товаре. Что русский рубль, что татарский тэнге – валюта ненадежная, обесценивается с каждым днем. Гораздо надежнее держать деньги в товаре, он как раз дорожает. Вот и покупали целыми фурами, клали на склады, продавали расчетливо. За доллары или марки[60] могли продать все что угодно. За русские рубли уже с опаской и с надбавкой, за татарские тэнге не продавали практически ничего. Эти деньги вообще не любили и считали несерьезными: отпечатанные на каком-то из местных комбинатов, в полтора раза больше, чем обычные деньги, их называли «портянки», и подделывали все кому не лень…

В отличие от многих других Тайзиев имел на этом рынке целый ряд и торговал стройматериалами централизованно. У него были закупщики, которые ездили и смотрели, что где можно взять и купить, были реализаторы, которые занимались рынком и даже перекупали материалы у тех, кто не хотел тратить время на рынке и платить дань тем, кто его держал. Сам Тайзиев дань не платил по одной простой причине – в этом рынке он был в доле. У него слишком много было силы – хорошей, организованной силы, чтобы брать с него дань.

И вот он приехал на рынок, чтобы посмотреть, как идут дела, после вчерашнего разговора с людьми, «желающими купить его бизнес», он добавил в караван машин еще одну – пикап с крупнокалиберным пулеметом, до этого он «не дразнил гусей». Он вышел из своей бронированной «Тойоты», и была хорошая для осени погода, синее небо и играющее солнечными бликами на тонированных стеклах внедорожников и черных очках его людей солнце. И его люди сомкнулись возле него, а сам он сделал шаг и потом еще один шаг. А потом раздался звук, как будто кто-то по стеклу ударил молотком, и кто-то что-то заорал, а сам Тайзиев, который побывал в самых разных переделках в той, в другой жизни, закричал «Лежать!» и сам упал на землю. И все кричали, и кто-то начал стрелять – а потом оглушительно бабахнул, найдя цель – пристроенный на пикапе новенький пулемет НСВ «Утес», и люди начали разбегаться…

На крышу бывшего торгового центра, превращенного сейчас в склад, вела узкая алюминиевая неудобная лестница, и бывший полковник полиции едва не упал с нее, и на самом верху он заметил оборванную леску и понял, что здесь снайпер пристроил гранату на всякий случай, чтобы никто не поднялся, когда он «в цели» и может не услышать, как со спины к нему подойдут вплотную. Полковник Тайзиев выбрался на крышу, и один из его людей показал ему гранату, уже с отвинченным детонатором, обезвреженную. И полковник Тайзиев увидел, что это была не русская, а американская граната, «яблочко», которая могла появиться здесь только из одного источника…[61]

На крыше валялись в беспорядке толстые листы рубероида, и частично развернутые, и свернутые, и был виден утеплитель, и полковник Тайзиев подумал, что если он останется жив в ближайшие дни, то поставит вопрос о ремонте и добьется, чтобы отремонтировали. Потому что цивилизованные люди берегут свои вещи, какими бы они ни были, и делают ремонт. Это варвары отнимают машину, убивают ее хозяина, ездят на ней как хотят, а когда ломается коробка, просто бросают на дороге и отнимают следующую. Полковник видел, как это делается, и не хотел, чтобы он сам и его люди, и его народ уподоблялись варварам.

Снайпер лежал на краю крыши, и у него не было головы, шеи и одной руки, потому что пулеметчик не сплоховал и попал в цель с первой очереди, а закрепленный на машине «Утес» с оптическим прицелом – отличное, очень точное оружие. Тут же толпились его охранники и охранники рынка, хотя многим из них делать тут было совершенно нечего. С безголового трупа уже сняли штаны, и трусов, конечно же, не было, глупо ожидать иного[62].

Тайзиев рявкнул на охранников, и те поспешили к лестнице, спуститься вниз и заняться своими делами, какими положено, с ним остались только самые близкие. Полковник продолжил осмотр… В винтовку тоже попала пуля, и она разлетелась вдребезги, но ствол с интегрированным глушителем был цел… Конечно же «винторез», дорогое, «профессиональное» оружие, редко попадающее в случайные руки. С «винторезом» надо уметь работать, он хоть и считается снайперской винтовкой, но на деле это оружие для совсем не больших дальностей. У него дозвуковая, очень тяжелая и медленная пуля, и тот, кто привык к снайперской винтовке «драгунова», без серьезного переучивания на «винторез» точно стрелять не будет. На трупе не было никаких татуировок, по крайней мере, на руках и на заднице точно не было, и кожа была темная, такая, какая бывает у тех, кто приехал в республику из дальних, южных краев, а понять, была ли борода, было невозможно, потому что вместо головы была кровавая каша. Скорее всего, кто-то из не местных, кто там у себя в джамаате был снайпером, а здесь получил новую винтовку и не успел с ней подготовиться, просто решил применить уже имеющиеся навыки. И ошибся. Он подтащил к краю крыши рулон рубероида, залег и использовал его как опору для винтовки. Выстрелил… промахнулся, а еще один выстрел ему сделать уже не дали. И еще… он каким-то образом проник сюда, на крышу. Это возможно было сделать только со склада, по той же самой лестнице, по какой поднимался он… совсем не просто так там осталась леска. Просто так на склад не попадешь, там охрана, потому что на складе товар, а товар стоит денег. И это значит, что среди охранников есть тайно сочувствующие исламистам, а может быть, к делу причастна и дирекция рынка, то есть люди, которых он и ставил.