Читать интересную книгу Крещение Киевской Руси - Аполлон Кузьмин

Таким образом, варяги-христиане появляются на Руси задолго до того, как на Русскую землю ступят первые скандинавы. О некоторых источники прямо говорят, что они были окрещены в Греции. О других прямых данных нет. Поэтому, по-видимому, следует представить религиозную ситуацию на южном берегу Балтики.

Христианство к балтийским славянам начинает проникать с VIII века, как и к славянам подунайским. И здесь также, видимо, с самого начала противоборствуют две традиции: ирландские миссионеры и франки. В конце VIII века, при Карле Великом, принимают крещение и признают верховенство франкской церкви некоторые славянские племена, соседствовавшие с саксами. Борясь за подчинение Саксонии, Карл пытался опереться на эти племена (франкские хронисты называют их «наши славяне»). Позднее ситуация осложнилась: происходила консолидация немецких феодалов, а славянские земли стали рассматриваться как объект экспансии. Упомянутый выше хронист Видукинд Корвейский понимал задачу христианской церкви как освящение идеи господства саксов, точнее — саксонского короля и феодалов, над всеми другими народами. По его отнюдь не христианскому разумению, саксы сражались «ради славы, за великую и обширную державу», а славяне «за свободу, против угрозы величайшего рабства». И симпатии его на стороне тех, кто стремился поработить и физически уничтожить целые народы: кровожадность, мало отличающаяся от одного из самых кровожадных язычеств — скандинавского.

В новых условиях христианство начинает ассоциироваться с внешним гнетом. Поэтому восстания покоренных славянских племен часто принимают и антихристианскую направленность. Общины славян-христиан нередко подвергаются гонениям и со стороны единоплеменников. Вместе с тем разноязычные язычники временами объединяются в борьбе против воинственной христианской церкви. В саге о Йомских викингах рассказывается о такой языческой общине в городе Йомне (Волине) у устья Одера, где на службе у славянского князя находилась дружина воинов, собранных из разных прибалтийских областей.

При датском короле Гаральде Синезубом (936–986) христианство стало интенсивно распространяться в Дании. Однако каких-либо преследований язычников здесь не видно: для этого церковная организация была слишком слабой. Тогда же распространяется христианство и у балтийских славян, в частности, у лютичей. И здесь оно также уживается с язычеством, так что в битвах рядом шли изображения Христа и языческих идолов. А в 983 году произошло широкое антифеодальное и антихристианское восстание, которое привело к изгнанию христиан и разрушению христианских храмов почти по всем славянским землям. Отзвуки этого восстания прокатились и в Дании, и вообще по всему северу происходит восстановление язычества. Нельзя не обратить внимания и на то, что именно в 983 году были принесены в жертву варяги-христиане в Киеве.

После восстания 983 года на балтийском Поморье долго торжествует язычество. Лишь в 20-е годы будет осуществлена новая христианизация Поморья. На Восточном Поморье, принадлежавшем в конце X века Польше, в 997 году возникла епархия (в Колобжеге). Но уже через несколько лет в результате восстания и эта часть поморян вернулась в язычество и отделилась от христианской Польши.

Это не значит, однако, что христианство здесь вообще исчезло. Адам Бременский около 1075 года дал интересное описание города Волина как своеобразного начала пути «из варяг в греки». Он указал расстояния. Оказывается, под парусами до Новгорода доходили всего за две недели. В городе Волине имелась такая специфическая принадлежность, как «греческий огонь». И самое главное в данном случае — язычники преследовали не всех христиан, а только христиан-саксов, приверженцев латинского клира. Христиане же «греки» пользовались здесь полными правами. Кого в данном случае называли «греками»? Так могли называть выходцев из Руси. Так могли называть ирландцев. Собственно византийцы сюда, конечно, не добирались: они и на Руси-то были практически лишь в епископате да в некоторых наиболее авторитетных монастырях вроде Печерского.

Таким образом, варяги-христиане X–XI веков, по крайней мере, в своем большинстве, не принадлежали к римской церкви. Напротив, на Руси они оказываются фактически опорой византийской иерархии, что и вызвало противодействие им среди определенной части духовенства. Могли они привносить сюда и традиции ирландско-британской церкви. О некоторых ирландских чертах в русском христианстве будет сказано ниже. Пока же отметим, что и история варяжской дружины в Византии косвенно связана с судьбами ирландской церкви.

В. Г. Васильевский заметил, что смена варяго-русской дружины на варяго-английскую приходится на события, развернувшиеся около 1085 года. Ученый, естественно, объяснение этих событий искал в пределах Византии. А, как и во многих других случаях, существо дела помогают объяснить факты, происходившие в значительном отдалении от Константинополя. Активность Рима в отношении к Руси в 80-е годы XI века привлекает обычно внимание. Именно с этой активностью, как было сказано ранее, связано установление на Руси празднования Николы Вешнего. Не исключено, что некоторое сближение с Римом в этот период сопровождалось ухудшением отношений с Византией. Но есть и иные причины, повлекшие за собой изменения в составе варяжских дружин. Речь идет о последних драматических страницах борьбы за существование ирландско-британской церкви.

Уже завоевание Британии северофранцузскими норманнами инспирировалось римской церковью, видевшей в столкновении разных групп феодалов возможность дальнейшего усиления собственных позиций. Но поначалу Вильгельм Завоеватель, кажется, не оправдывал надежды папской курии. И лишь в 80-е годы папа Григорий VII решился на прямое запрещение ирландской церкви как еретической. Святейший папа натравливал на приверженцев еретиков, как это и обычно бывает в таких случаях, все деклассированные элементы. За «правую веру» готовы были драться все любители легкой наживы. Приверженцы ирландско-британского вероисповедания как раз после папского отлучения 1085 года устремились из Англии, прежде всего на Восток, с которым они традиционно считали себя связанными ближе и теснее, чем с католическим Западом. Естественно, что среди беженцев была и какая-то часть англосаксов. Но большинство составляли, конечно, потомки коренного кельтского населения островов: бритты, уэльсцы, корнуэльцы, а также скотты (из Шотландии).

Направление миграции последователей ирландско-британской церкви указывает, между прочим, и на то, что и в прежней дружине варангов в Константинополе было заметным влияние ирландской христианской традиции и, видимо, кельтического этнического элемента. Давно замечено, что на южном берегу Балтики и в язычестве были представлены не только славянские, но и кельтские верования. Недавно эти выводы, сделанные на основе письменных источников, были подтверждены археологически. Когда и как оказались здесь носители древней кельтской культуры — пока не ясно. Но влияние их сказывается и на форме храмов, и на характере языческих ритуалов, и в именах (в том числе и в именах «русских» дружинников).

Таким образом, собственно варяги, мигрировавшие на равнины Восточной Европы в IX–X веках и проникавшие далее (и позднее) в Византию, не имели отношения к Скандинавии. Да и латинское влияние вряд ли на них особенно распространялось: ведь они покидали родные места, уходя как раз от наступления германских феодалов и католической церкви. Но когда те или иные авторы говорят об участии варягов в христианизации Руси, то имеется в виду — причем во всех случаях — скандинавское, норманнское участие. Так представлялось дело виднейшему историку церкви Е. Е. Голубинскому, связывавшему крещение Владимира с домашними варягами. Так считал Н. Коробка, настаивавший вообще на преобладании на Руси католицизма. Так считают все католические авторы, пытающиеся привязать Русь эпохи Владимира к папской курии. Утвердительно можно считать, что в довладимировы времена варяги-христиане не представляли римскую церковь. Сложнее обстоит дело с варягами поздней поры, когда название это распространяется также и на скандинавов, а в XII столетии «варяжская вера» уже будет противопоставляться православию как собственно латинская вера.

…Первым викингом, побывавшим на Руси и отличившимся там, саги считают Олафа Трюггвасона. Именно с ним в католической интерпретации и связывается распространение христианства на Руси.

Об Олафе и его пребывании на Руси рассказывают многие саги. Они в деталях разноречат друг другу, называя, в частности, Алогию то супругой Владимира, то матерью. Неодинаково описываются и детали жизни Олафа. О его детстве, пожалуй, наиболее обстоятельно говорит сага о йомских викингах, что и неудивительно: именно Йомиа-Волин и является связующим звеном между варягами — балтийскими славянами, викингами и Русью.