Читать интересную книгу О, Мари! - Роберт Енгибарян

Квартирка, довольно чистенькая, но бедная, давно требующая ремонта, с двумя смежными комнатами и крошечной кухней, узким длинным коридором, отдельной ванной и отдельным крошечным туалетом, тесно заставленная мебелью и пахнущая старьем, никак не соответствовала нашим представлениям о столичной жизни.

– Не вижу восторга, девушки! Посмотрите – есть горячая вода, маленький телевизор, холодильник хоть и старый, но работает хорошо, и притом без шума. В одной комнате две кровати, в другой одна – как раз чтобы Тереза могла читать по ночам. Чистая постель. Хозяйка оставила для нас все!

– Я в такой постели спать не буду, – объявила Мари. – Хорошо, что мама положила на всякий случай пару комплектов для меня и Терезы.

– Ну а что касается меня, Мари, придется тебе делить белье со мной или принять в гости, другого выхода я не вижу… Пошли, пошли, девушки, погуляем! Мы же рядом с кинотеатром «Россия»! Там же памятник Пушкину!

* * *

Это была моя вторая поездка в Москву. Первый раз мы останавливались в столице на два дня проездом в Польшу по комсомольской путевке – было это два года назад. Тогда было лето, я приехал с друзьями, город, утопающий в зелени, казался нам чудесным. К тому же поселили нас в гостинице «Юность» недалеко от станции метро «Спортивная». Новое, только что построенное здание выглядело модным и нарядным.

С возрастом я понял, как сильно влияют бытовые условия на наше восприятие окружающей действительности. Чистая гостиница, хорошая постель и удобная сантехника, горячий душ, уютный ресторан и кафе внизу – и город становится красивым и дружелюбным. Помню одну из моих первых командировок за рубеж, в Лондон. Это было в 1971 году, только что двенадцать сотрудников нашего посольства были с позором изгнаны из Великобритании за шпионаж: их действия не оставляли места для сомнений, отличаясь при этом крайней топорностью – замечу, как и многие другие действия нашей внешней разведки. Отдельные удачи были заслугой в основном местных научных и разведывательных кадров, переходивших на нашу сторону по идеологическим или материальным соображениям. Предвижу возмущение патриотов разведслужбы. Не торопитесь меня линчевать! Лучше успокойтесь и с холодной головой взгляните на «славную» историю нашей внешней разведки – от перебежчика Шевченко до новой «мученицы» Анны Чапман.

Так вот, где-то в недрах Лубянки в головах неких полуграмотных сотрудников (готовых, как показала история, за небольшие деньги продать всю нашу агентурную сеть вместе с кремлевскими звездами) родилась мысль о вероятной провокации по отношению к нам. Во избежание этого членов делегации на один день поселили в полуподвальном помещении в советском посольстве, причем какие-либо удобства там были не предусмотрены, за исключением самых элементарных. Не успев умыться и переодеться, мы вышли на улицу вместе с двумя сотрудниками посольства, которые боялись всего и в первую очередь нас. К вечеру я уже возненавидел Лондон. Однако через день мы переехали в нормальную гостиницу, утром перед зеркалом я остался доволен своей физиономией, днем общался с нормальными людьми, которые нормально выглядели и нормально себя вели, и город начал мне нравиться все больше и больше.

* * *

Зимняя Москва показалась нам сумрачной и суровой, плохо убранной от снега и недостаточно освещенной. Движение в центре было хаотичным и неорганизованным, отовсюду раздавались гудки клаксонов: водители изо всех сил старались обратить на себя внимание соседей.

Увидев огромную вывеску магазина «Армения», я вспомнил, что его директор приходится дядей одному из наших оперотрядовцев. Приятель рассказал мне об этом, узнав о моей поездке в Москву, и предложил обязательно зайти к дяде Араму – по его словам, тот имел в городе обширнейшие связи и мог быть полезен в решении многих вопросов.

– Смотрите, девушки, магазин «Армения». Зайдем, посмотрим, что там продают? Может, найдем что-нибудь на ужин.

Мы сделали кое-какие покупки, и на всякий случай я спросил у девушки-продавщицы, здесь ли Арам. Она пообещала узнать и удалилась. Уже у кассы к нам подошел симпатичный мужчина лет сорока – грузный, краснощекий, очень похожий на грузина.

– Вы спрашивали меня? – обратился он ко мне на русском.

– Здравствуйте, я друг вашего племянника Геворга. Он мне сказал, что вы работаете здесь.

– Здравствуй, здравствуй! Могу быть чем-нибудь полезен? Геворг мне звонил и настойчиво просил оказать тебе всяческую помощь. В какой гостинице остановился?

– Не в гостинице, а у знакомой женщины. Спасибо, все более-менее сносно.

– Ну смотри, если будет нужен армянский коньяк (тогда он был большим дефицитом) – для тебя всегда найдется, ну и всякое другое: колбаса копченая, пиво чешское, суджук, бастурма… Знаешь, я как раз хотел перекусить в кафе «Лира», вон там, напротив. Давай зайдем вместе, посидим, поговорим. Расскажешь, что нового происходит в нашем городе, а я посоветую, как хорошо провести время в Москве.

– С удовольствием, но в другой раз, я не один, – я показал в сторону девушек.

– Что, эта девушка с тобой? Она же иностранка! Ну ты даешь! Только прилетел и успел подцепить такую девушку? Молодец! Геворг мне сказал, что ты парень уважаемый, но что такой шустрый, я и предположить не мог.

– Арам, неудобно. Они понимают, что вы говорите.

– Откуда она знает армянский?

– Она армянка. Наполовину.

– Здравствуйте, – обратилась к нам Мари на армянском с таким видом, будто и не слышала наш разговор.

– Здравствуйте, я и представить не мог, что вы – армянки! Очень рад знакомству! Ребята, я приглашаю вас в кафе. Всего несколько дней назад вышел из больницы, аппендикс удалили. Не откажите в компании – хочу отметить.

– Мари, Тереза, пойдемте! Немного посидим, потом сходим на вечерний сеанс в кино. Рано еще домой.

– Давид, может, не нужно? Мы с дороги, не успели привести себя в порядок.

– Ребята, ну надо же что-нибудь покушать! Уже пять часов. Пусть это у вас будет ранний ужин или поздний обед. Пошли, пошли, – настаивал Арам.

Мы последовали за ним. Пересекли Бульварное кольцо напротив магазина «Армения» и зашли в очень модное тогда кафе «Лира». Красивый по тогдашним меркам дизайн, большой зал, лаконичное, редкое для того времени модерновое оформление. Кафе только готовилось принимать вечерних посетителей, и зал был почти пуст.

Обслуживающий персонал знал Арама – он был здесь частым и желанным гостем. Подошел директор кафе, еще довольно молодой лысеющий мужчина. Ни о чем не спрашивая, официанты усадили нас за большой круглый стол, и буквально через несколько минут перед нами уже стояли многочисленные закуски, рыбное и мясное ассорти, икра. Меня несколько смутило такое неожиданное, теплое и богатое угощение, особенно внушительного размера ваза с апельсинами и бананами – тогда эти фрукты считались экзотикой и редко были доступны. Чувствовалось, что Арам – добрый и щедрый человек, и я от всей души был благодарен ему за столь замечательный прием. Он оказался еще и прекрасным рассказчиком, знал много хороших анекдотов, одним словом, мы искренне наслаждались прекрасным вечером.

* * *

В разгар нашей оживленной беседы в зал вошли семеро высоких, плечистых, модно одетых молодых ребят – грузин, судя по внешности, – а с ними девушка, с виду легкого поведения. Нетрудно было догадаться, что парни уже выпили. Не обращая никакого внимания на окружающих, они веселились настолько шумно, что слышно их, пожалуй, было даже на улице. Уселись через стол от нас, вызвали официантку и, перебивая друг друга, стали делать заказ. Я напрягся, почувствовав исходившую от них агрессию, и постарался сделать вид, что не замечаю эту чересчур оживленную компанию. «Ничего, пошумят и успокоятся», – вполголоса проговорил Арам, и мы попытались продолжить разговор.

Я был наслышан, что грузины в Москве очень популярны и пользуются большим успехом у русских девушек, поскольку они богаты и, как правило, внешне привлекательны. Знал я и то, что зачастую они ведут себя шумно и вызывающе, поэтому происходящее не было для меня такой уж неожиданностью.

Не обращать внимания на молодых людей за соседним столом было уже невозможно. Спор с официанткой и с подошедшим метрдотелем шел на повышенных тонах и привлекал внимание появившихся уже в зале немногочисленных посетителей. Главный спорщик (из разговора я понял, что его зовут Арчи), симпатичный молодой человек лет двадцати пяти, светловолосый, с крупными и четкими чертами лица, возмущался, показывая на наш стол:

– Почему для них есть бананы и апельсины, а для нас нет? Вот, возьми пятьдесят рублей и принеси нам тоже!

Отмечу, что пятьдесят рублей считались по тем временам неплохими деньгами – я уже говорил, что мои соученики умудрялись жить месяц на вдвое меньшую сумму, выплачиваемую им в качестве стипендии.

– Нету, ребята, нету фруктов, это были последние, – отмахивалась сконфуженная официантка.