Читать интересную книгу Гала. Как сделать гения из Сальвадора Дали - Софья Бенуа

Пол Элюар и Нуш

Глава 29. «Или безумен, или жив!». Гала как главный объект полотен художника

«Мое второе путешествие в Америку можно было бы назвать официальным началом «славы». Все картины были распроданы в день открытия выставки. Газета «Таймс Мэгэзин» поместила на обложке мою фотографию, сделанную Ман Роем, под броским заголовком: «Сюрреалист Сальвадор Дали: кипарис, архиепископ и облако перьев вылетают через окно»… Лишь потом я понял чрезвычайную важность этого издания, которым зачитывается вся Америка. В одном мгновение я стал знаменит. Меня останавливали на улице и просили дать автограф. Хлынул поток писем из самых отдаленных уголков Америки: ко мне обращались с самыми экстравагантными предложениями». Признавался художник о своих успехах на другом конце земли. Но где бы он ни был: в Париже, Лондоне или Нью-Йорке, он всегда мечтал поскорее возвратиться в свой дорогой сердцу Порт Льигат, в свое убежище, в свой земной рай.

В своих донельзя реалистично-сюрреалистичных книгах Дали описал каждое мгновение своей жизни с Гала, обозначив степень ее необходимости возле себя.

Вот, скажем, такой обычный, но такой характерный для всей их жизни отрывок.

«Мне снова хотелось увидеть Порт Льигат, где я, наконец-то, возьмусь за «самое важное». Мы приехали в Порт Льигат в конце декабря. Мне, как никогда, была внятна незабываемая красота этого пейзажа. Я клялся наслаждаться каждой секундой своего пребывания здесь, но где-то под ложечкой сидел тихий страх. В первую ночь я не мог заснуть. На другой день отправился на прогулку вдоль морского побережья. Блестящая жизнь последних месяцев в Лондоне, Нью-Йорке, Париже показалась мне долгой и нереальной. Я не мог определить ни причину, ни природу того, что меня угнетает. Что с тобой? У тебя есть все, о чем ты мечтал десять лет. Ты в Порт Льигате — это место ты любишь больше всего в мире. Тебя больше не угнетают унизительные денежные заботы. Ты можешь заняться самыми главными, выношенными в глубине души произведениями. Ты совершенно здоров. Ты волен выбирать любой из всех кинематографических или театральных проектов, которые тебе предлагают… Гала будет счастлива, и ее не будут беспокоить заботы, омрачающие лицо…

В своих реалистично-сюрреалистичных книгах Дали описал каждое мгновение своей жизни с Гала

Я яростно вздохнул — откуда этот страх, разрушающий мои иллюзии? Ничто не помогало. Даже самые разумные доводы. Если это еще продлится, я заплачу… Гала советовала мне успокаивать нервы холодным душем. Я разделся на зимнем пляже и окунулся в ледяную прозрачную воду. Солнце блистало, как летом. Стоя под ним нагишом, я почувствовал, как мурашки побежали по моей коже… Гала позвала меня завтракать, и я вздрогнул, инстинктивно протянув одну руку к сердцу, а другую — к члену, издававшему слабый запах, который показался мне запахом самой смерти. В один миг я почувствовал: это моя судьба между ляжками — тяжелая, как грузная отрезанная рука, моя смердящая судьба. Вернувшись домой, я объяснял Гала:

— Не знаю, в чем дело. Моя слава созрела, как олимпийская фига. Мне остается только сжать ее зубами, чтобы понять вкус славы. У меня нет никаких оснований для страха. И все же страх растет сам, не знаю, откуда он взялся и к чему приведет. Но он такой сильный, что пугает меня. Вот в чем дело: нет ничего, что могло бы напугать меня, но я боясь испугаться, и страх страха пугает меня.

…Изнуренный страхом, я перестал спать. Днем я трусливо убегал и скрывался среди рыбаков, ожидающих, когда перестанет дуть трамонтана [2]. Рассказы об их невзгодах немного освобождали меня от навязчивых идей. Я расспрашивал их, боятся ли они смерти. Им был неведом такой страх.

Галатея из сфер. Художник Сальвадор Дали. 1932 г.

…Гала приносила американские газеты, из которых я узнавал, что элегантные женщины пользуются алым цветом Дали и что супруга магараджи Капурталского недавно появилась на одном garden-party с алмазом, прикрепленным к настоящей розе как большая капля росы…

— Гала, поди сюда, принеси мне подушку и крепко сожми мою руку. Может быть, мне удастся заснуть. Я уже меньше боюсь. Здесь так хорошо в этот час.

И я наконец задремал под шум нескончаемых разговоров, ощущая крепкий дух, исходящий от этих гомерических рыбаков. Когда я проснулся, их уже не было. Похоже, ветер утих. Гала склонялась надо мной, оберегая мой сон, заботясь о моем возрождении (Гала Градива раз уже излечила меня своей любовью от безумия. Спустившись на землю, я преуспел в «славе» сюрреалиста. Однако новая вспышка безумия угрожала этому успеху, так как я полностью ушел в воображение. Надо было разбить эту хризолиду [3]. И реально поверить в свое творчество. Она научила меня ходить, а теперь необходимо идти вперед, как Градива. Надо было разорвать буржуазный кокон моего страха. Или безумен, или жив! Я вечно повторял: жив — до самой старости, до самой смерти, единственное мое отличие от сумасшедшего — то, что я не сумасшедший. Как хризолида, я был закутан в шелковую нить своего воображения. Надо было разорвать ее, чтобы паранойальная бабочка моего разума вышла из нее преображенной, живой и естественной. «Заточение», условие метаморфозы, без Гала угрожало стать моей собственной могилой.

Дали, рисующий Медузу сна на лбу Гала. 1945 г.

— Встань и иди, — велела она. — Ты ничего еще не успел. Не торопись умирать!

Моя сюрреалистическая слава ничего не будет стоить до тех пор, пока я не введу сюрреализм в традицию.

Надо было, чтобы мое воображение вернулось к классике. Оставалось завершить творение, на которое не хватило бы оставшейся мне жизни.

В этом убеждала меня Гала. Мне предстояло, не останавливаясь на достигнутом смехотворном результате, бороться за главные вещи: первое из которых — воплотить в классику опыт моей жизни, придать ему форму, космогонию, синтез, вечную архитектуру».

Конечно, у Дали были проблемы с психикой, и именно Гала помогла ему преодолеть все: робость, болезнь, страхи, депрессию, перепады настроения, его шизофреническое сумасбродство, превратив весь этот «коктейль» в отличительный шарм гениального художника, чье имя надлежит знать всему миру. Не будь ее, провинциальный каталонец никогда бы не состоялся как масштабная творческая личность.

В этом пространном отрывке — вся жизнь Сальвадора с его Градивой — такая, какая она была и в 30-е, и в 40-е, и в 50-е и в последующие годы их совместной жизни. Они не мыслили жизнь друг без друга.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});