Алкаирцев не брать, пусть занимаются раненными, исходя из этого необходимо созывать из других городов. Тихое тоже не трогать, там у нас и так полно забот. Празднество перенести на неопределённый срок. Слово в слово, поняла?
Медсестра даже не успела сделать поклон, как тот, кому он посвящался уже испарился.
Через несколько часов толпа голубокожих морен заполнили комнату, дабы произвести необходимые манипуляции с раной Арии, а следом поместив ту в камеру поддерживающую жизнь преподнесли неутешительные прогнозы относительно здоровья поверженной. Большего от них и не требовалось, остальная часть выздоровления так или иначе возлегла бы на плечи Аарона.
Третьи сутки не приносили никаких результатов, радовало лишь одно — состояние оставалось стабильным. Очередное с трепетом и особой заботой приготовленное по личным расчётам лекарство достаточно настоялось, превратившись в концентрат. Неприятно пахнущая смесь растений, выуженная из личного сада Аарона — лое и хое должна была обладать противовоспалительным действием и сейчас будучи разбавленной, а прежде точно вымеренной, пропорция средства наполняла организм принцессы что находилась без сознания. Взгляд Аарона теперь не метался в агонии как несколько дней назад, а его увечье на теле уже порядком затянулось оставив некрасивый шрам, как и пророчил того Луи бесшумно вошедший только что в покои Владыки.
— Как она? — вопрос являлся скорее риторическим. Луи подошёл к странной на первый взгляд и достаточно громоздкой капсуле, прозрачное стекло не позволяло дотронуться, потому мужчина лишь мысленно коснулся её, желая выразить тем самым поддержку. Чуть прищурившись, он разглядел некий замысловатый предмет, находившийся в правой расслабленной руке Арии, красивое украшение напоминало мелкие бусы.
— Я совсем не могу спать. Закрываю веки, а перед глазами она… вся в крови, — со смесью злости и невысказанной обиды как следствий непонимания, принц дерзко развернувшись подошёл вплотную к старшему брату и с вызовом смотрел в его глаза, — Аарон! Какого морского дьявола, когда я кричал тебе о том, что она умирает… ты не реагировал?!
— Ты мне сейчас претензии будешь выказывать?! В моих действиях усомнился? — желтоглазый равнодушно, но в тоже время с нотами стали в голосе вопросил.
— Мне также непросто, как и тебе, мы оба потеряли сестру. Но касаемо Арии… я тебя не понял, Ар. — чуть стушевавшись младший отступил, поумерив свой пыл.
— Я слышу её сердце, Луи. И тогда, когда ты мне кричал — оно уже перестало биться! Я не знаю что случилось, но и вернулся я только потому, что почувствовал в ней вновь жизнь! У меня был запасной вариант, но Ария Муар, как всегда, поступила… — он запнулся, подбирая слово помягче, — Причудливо. Насчёт Ливии… сам всё знаешь.
— Это отдельная тема. Ты обо всём догадывался, даже меня несколько раз сберёг от её уловок, так бы и я уже… «того». Но стоит отдать должное, с охраной замка она ловко нас провела, подделав словно от твоей руки подписанный приказ, отзывающей всю защиту, и это, я так понимаю, единственное что ты не углядел? Да, наша рыжая плутовка… — горькая улыбка тронула его лицо, — Не чувствуешь за собой вину? Ведь если бы она была посвящена в нашу историю, то у неё не сложилось подобного мнения о тебе, не возникало лютой ненависти? — вопрошающий не желал поддеть собеседника, это был скорее диалог намеревающийся заполнить образовавшуюся пустоту двоих.
Тот, кому был задан вопрос потупил взгляд в пол:
— Считай меня кем угодно после совершённого, но это моё решение и всем остаётся лишь его принять. Многого и ты не знаешь, Луи. Ей прощалось многое, но если она взялась уже даже не чужими руками, а самолично поднимать руку на близкого — это отныне не разумное существо которое имеет принципы или что-то за душой. И такое создание исполнив одно, не образумится и далее будет совершать свои деяния, если кровавый путь не будет жестоко пресечён. Что я, собственно, и сделал.
— Прости… мы все всегда думаем лишь о том, что чувствуем сами, не задумываясь о тех, кто ежедневно заботясь о нас омывает свои руки в крови, лишь бы ты спал спокойно и со своей чистою совестью ступал по земле… — разговор теперь вяз, не клеился, по щекам младшего начали серебриться слёзы. Аарон также не поднимал взор.
— Луи… сможешь всё организовать? — младший брат в ответ понуро покачал головой. Спустя продолжительное время затрагивающая воспоминания тема разговора ушла в более лояльное русло породив иной виток в общении:
— Тихое я тебе отдаю, жаль, правда, что такой отвратительной ценой… Я и раньше подумывал на этот счёт, опять же уверен, что при тебе порядок будет.
Собеседник нахмурил брови, словно возвращаясь из полёта своих мыслей и вспоминая что было сказано несколько секунд назад, не до конца веря в услышанное.
— Я? Нептун меня порази! Да не может быть… — неожиданная новость заставила вскочить и попятиться Луи назад, при этом незаметно ощупывать предметы вокруг, дабы точно убедиться, что происходящее не является сном.
Смех желтоокого разрядил до того угнетённую обстановку.
— Ну, а ты получается думаешь, что этого не достоин? Вон как ладно с армией управлялся, да и пока меня не было наладил всё: куда направить раненных, как поступать выжившим, да и жителей успокоил, слова нужные подобрал, молодец. Или то, что младшим рождён освобождает тебя от престола? Нет уж! Полно в принцах сидеть, братец! — произнёс Владыка громким басом и весело похлопал его по плечу, — Но от выражений таких избавляйся, негоже правителю так разговаривать. — братья горячо обнялись.
После восторженных эмоций на смену снова поступили ноты грусти, резкие перепады температуры и эмоционального состояния в покоях Владыки продолжились. Луи слегка замялся:
— Ария просила тебе кое-что отдать, в тот миг, когда держал её на коленях. Она нашла в себе силы и сунула листок мне в руки.
— Почему не передал сразу? — мужчина набрал в грудь больше воздуха, в надежде усмирить драконье сердце.
— Ты закрылся здесь и не впускал никого, еду не принимал. Потом уже я сам оповестил, что тебя тревожить никому не стоит. Дежурил возле двери, а как услышал щелчок, то и заглянул… — говорящий внезапно выпучил глаза, подтянул руки к груди и отрицая стал ими махать в воздухе, — Если что, то я не читал!
— Я верю тебе. Спасибо…
Глаза цвета гелиодора взглянули на автора письма, а далее на листок, но изложенному тексту не удивились. Впервые за всё время после её отбытия он широко и искренне без тени смущения улыбался. А прочитав и не найдя в себе силы чтобы сдерживаться, открыл капсулу и оставил лёгкий и непорочный поцелуй на внутренней стороне запястья девушки.