«Скорая» примчалась быстро, но врачу оставалось только констатировать смерть певца. Пуля, выпущенная отнюдь не из газового пистолета, попала ему в сердце.
Врачи «Скорой» позднее признались, что не решились сказать обступившей их толпе, собравшейся вокруг «Юбилейного», что выносят из СКК мертвое тело певца. Они боялись, что взбудораженные, потрясенные люди просто разорвут их на части, выместят на них свое отчаяние и свой гнев. Поэтому бригада, вместо того чтобы вызвать необходимый в таких случаях наряд милиции, умчалась, сверкая мигалкой, хотя помочь певцу медики уже ничем не могли.
Городская прокуратура возбудила уголовное дело. И. Малахов, объявленный во всесоюзный розыск, добровольно прибыл с повинной. В декабре 1991 года с него было снято обвинение в умышленном убийстве. После проведения экспертиз в апреле следствие установило, что последний выстрел сделал… Шляфман. Но доказать ничего не удалось и на этот раз, а под шумок обвиняемый уехал в Израиль, благо у России с этой страной в то время не было договора об экстрадиции.
Кстати, странно, что доказать ничего не удалось. По крайней мере, иной раз уголовные дела возбуждают и при меньшем наличии улик.
«К тому моменту, когда Малахов все-таки решил сдаться властям и понести ответственность за незаконное хранение оружия, следствие располагало необходимыми уликами в отношении истинного убийцы. Решающую роль здесь сыграла проведенная в январе 1992 года судебно-медицинская ситуационная экспертиза, которая установила, что ранение, полученное Тальковым, было нанесено с расстояния 50 сантиметров: из такого положения, в котором мог находиться только Шляфман. Эксперты из Ленинградского института ядерной физики подтвердили наличие на рубашке Шляфмана следов выстрела. Но сам подозреваемый уже ничего не собирался ни доказывать, ни опровергать. В феврале 1992-го стало известно, что он уехал в Израиль. Причем, чтобы не попасть в поле зрения правосудия, визу получил на Украине, став в одночасье гражданином мира, и только потом обрел новую родину на земле обетованной. Пытаюсь настойчиво дознаться у Сергея Алексеевича Аристова – почему упустили Шляфмана? Государственный советник юстиции, не исключая ошибок следствия, настаивает на том, что расследование таких дел, где изначально все вроде бы ясно, представляет наибольшую сложность. Так оно, в сущности, и получилось: искали одного, а вышли на другого. А вину за затягивание следствия должны разделить и те, кто отличался «плохой» памятью, давая показания».
Газета «Очная ставка». 1997 г.Верны ли были рассуждения экспертов? И были ли таковые, или же это – продукт рассуждений журналистов, стремившихся вновь привлечь общественное мнение к трагической гибели артиста? Сейчас, когда минул срок давности и никто уже не понесет юридического наказания за содеянное, можно было бы не задаваться вновь все тем же вопросом.
Но ведь существует не только юридическое наказание. Можно сомневаться в том, что стрелял в Талькова Шляфман. И вот почему. Он был явно заслан в группу, чтобы стать провокатором (как и определил сразу же Владимир Тальков), чтобы найти подходящий момент и устроить разборку, которая могла бы привести к соответствующему финалу. Но только к какому? Можно ли предположить, если считать, что Игорь был устранен намеренно, можно ли предположить, будто те, кто организовал его устранение, будут полагаться на случайность, на шальную пулю? Да нет же! Не действуют они так примитивно. Ибо случайность не дает полной гарантии успеха. А сорвись покушение, останься Тальков жив, и повторить попытку будет уже куда сложнее.
В своем интервью Татьяна Талькова рассказывает:
«…За несколько дней до гибели Игорь вдруг произнес, что и жить-то ему осталось всего ничего, вернее, он даже конкретизировал оставшийся ему жизненный срок: то ли две недели, то ли два месяца. Я всегда старалась оградить его от всяких «экстрасенсов»-предсказателей, зная его впечатлительность. Но ведь были и есть люди, занимающиеся этой сферой, так сказать, профессионально, делающие какие-то публикации. Например, совершенно случайно недавно я встретила человека, который сказал, что подходил к Игорю после концерта у Белого дома в августе 91-го. Дело в том, говорил он, что есть такое понятие, как «маска смерти» у человека: «Я не могу объяснить, но я это вижу». Так вот тогда он увидел ее у Игоря, попытался было сказать ему, но Игорь отмахнулся, не стал слушать. Возможно, именно это он имел в виду, говоря о близости конца, возможно, что-то еще, я не знаю, а может, просто предчувствовал. Я несколько напряглась, не придав этому особого значения. Мы ведь не хотим верить дурным предсказаниям, пока что-то не случилось… Это уже потом, вспоминая в мельчайших деталях обстоятельства последних дней – недель, я с некоторым мистическим трепетом осознала, что многое носило не совсем обычный, будничный характер.
Так, поздним вечером 4 октября Игорь приехал с очередного выступления; ужин, чай. А потом почти всю ночь, до рассвета мы с ним просто беседовали, лежали и говорили. Удивительно… Такое впечатление, что он тогда действительно прощался. Он вспомнил всех – родных, про каждого что-то сказал, вспомнил всех из группы, давая какие-то характеристики, комментируя. Напутствовал меня, о сыне говорил, даже любимого кота не забыл. Как завещание оставил, с чего бы?.. И при этом очень переживал, все говорилось с болью, с сожалением. Причем говорил как-то отстраненно, как о том будущем, в котором его уже не будет рядом («тебя такие-то съедят»). Но тогда это воспринималось нормально; мы ведь часто разговаривали, какие-то откровения у него бывали…»[87]
Что это? Вновь мистические предвидения, которые у Игоря уже бывали. Он был к ним склонен. И если его убийство было кем-то предрешено, то, возможно, Тальков это чувствовал.
Но возможно и другое. Убийцы могли психологически готовить жертву к гибели. Для чего? Скорее всего, для того, чтобы человек не предпринял попытки активно противостоять им. Есть люди, которых достаточно убедить, что нечто с ними обязательно должно произойти, и они сами словно идут навстречу своей участи. И это происходит вовсе не со слабохарактерными людьми. Просто их нервная система настроена на подсознательное, а иногда и на осознанное внушение, и они легко поддаются ему. Согласитесь, говорить человеку о том, что у него на лице «маска смерти», по меньшей мере – злая выходка. Если можешь ему чем-то помочь, дело другое. Если же нет, то и подходить с таким сообщением подло. Значит, это было сделано намеренно. Зачем?
Это опять-таки предположение. С очень большой долей вероятности можно представить и то, что Тальков действительно обладал особым даром предчувствия и сознавал на уровне подсознания, что с ним должно произойти.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});