Столь мучительно и трудно восстановленное душевное равновесие нарушил стук копыт. Из кустов, что купой темнели неподалеку, выскочил кентавр, схватил стоящую перед пожилой дамой сумку и умчался.
— А ну верни! — справившись с первой растерянностью, закричала демоница. — Мы тебе, скотине, аппендицит вырезали, а ты воровать?! Неблагодарное животное!
Путаясь в штанах и ругательствах, страшная медсестра рванулась за вором. Но где ж ей на двух копытах догнать четвероногое непарнокопытное конеподобное? Дреплюза выскочила на дорогу и, увидев полицейский УАЗик, встала у него на пути.
— Стой!!! — демонический рык огласил ночной квартал, машина остановилась. Демоница, вытащив из кабины сонного полицейского, зачем-то отхлестала его по щекам. Потом она потребовала найти вора и вернуть ее драгоценный ридикюль.
Остаток ночи Дреплюза провела в отделении полиции, где за какие-то три часа довела всех до полнейшего нервного истощения. Перед самым рассветом, так и не получив назад сумку, потребовала, чтобы подали машину и отвезли ее туда, откуда взяли. С демонами вообще старались не связываться, а с пьяными демонами тем паче. Трусливые гоблины не стали спорить. Они быстренько доставили демоницу по месту требования — к забору, огораживающему больничный скверик.
На первом этаже светилось одинокое окошко сестринской комнаты. Страшная медсестра подошла ближе и, опасаясь разбудить больных в соседней палате, тихонько стукнула по стеклу — один раз. Стук!.. Ответа не последовало. Немного подождав, стукнула еще, уже громче — стук-стук!! Снова ответом ей была тишина. Рассердившись, Дреплюза забарабанила по стеклу изо всей силы: стук-стук-стук!!!
После третьего удара больницу огласил истошный визг…
Любопытная демоница, сделав усилие, взмахнула маленькими крылышками. Она подняла грузное тело на полметра от земли и прижала рыло к стеклу. Слабые крылья продержали ее ровно столько, чтобы заметить, как почерневшая в дурноте Сервиза медленно сползает по стене.
Крылья свела судорога. Страшная медсестра, прочертив пятачком на стекле мокрую дорожку, рухнула вниз.
Вампирелла проснулась уже после первого стука. Она резко села, протерла глаза кулачками и замерла, вспомнив рассказ санитарки Яграфьи о страшном монстре. Девушка уговаривала себя, что ничего страшного не случилось. Мало ли что может стукнуть? Камешек из-под колеса проехавшей мимо машины, например… Постучали два раза, и Сервиза, чувствуя, что от страха покрывается мурашками, сделала еще одну попытку найти реальное объяснение стуку. Может быть, птица стучит клювом, подумала девушка, но тут в стекло опять постучали.
— Раз… два… — шептали непослушные губы перепуганной медсестры, — три…
И Сервиза, взвизгнув, отскочила к стене, пытаясь рукой нащупать дверную ручку. Паника охватила девушку, и она уже не отдавала отчета в своих действиях. В окне появилась страшная физиономия с горящими красными глазами. Прижатый к стеклу пятачок демоницы показался Сервизе ужасной присоской, а растрепанные волосы непосредственной начальницы под воздействием страха превратились в острые иглы.
«Человек! — пронеслось в голове. — Перепутал окна, и вместо покойников он сейчас утащит в рай ее, Сервизу!» Это была последняя связная мысль. Морда за окном давно пропала, но девушка продолжала визжать. В глазах потемнело, ноги подкосились, и вампирелла, теряя сознание, рухнула на руки доктора Кирпачека, вбежавшего в сестринскую…
Утром над происшествием потешалась вся больница. Сервиза хоть и смущалась — ей никогда раньше не доводилось быть центром всеобщего внимания, — но тоже посмеивалась, удивляясь ночным страхам. В сестринскую набилось много народа, и вампирелла прелестно розовела, вдруг оказавшись самой популярной личностью среди медперсонала.
Инфекционист Тлибзюзюк, оттеснив выступившего в роли спасителя Кирпачека, объяснял девушке нелепость ее страхов. Тлибзюзюк, толстый зануда с сальным лицом, на взгляд Кирпачека, был совершенно лишен привлекательности. Но — это на его взгляд. А вот Сервиза внимательно слушала, хлопая длинными ресницами, и с удовольствием отмечала, что доктор Кирпачек чернеет от ревности.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Милая Сервиза, суеверия — это отражения подсознательных страхов, — вещал Тлибзюзюк противным, дребезжащим голосом. — Дело в том, что наш мир — очень хрупкий мир. Он построен на круговороте гемоглобина в природе. И организмы вампиров, впрочем, как и организмы всех остальных обитателей нашего мира, гемоглобин не синтезируют, получая его из окружающей среды. Гемоглобин синтезируют сложные колонии микроорганизмов, заселяющие наши водоемы. Стоит нарушиться одному такому взаимодействию, как состав крови меняется, зачастую становясь вредным, а иногда и смертельно опасным для обитателей планеты. Реки и озера, а то и целые моря заболевают анемией или белокровием, а бывает, что и превращаются в яд. Это случается, когда в водоемы попадают промышленные отходы. Вода — бич нашего мира. Вода, как вы, Сервиза, наверняка знаете, является ужаснейшим растворителем организмов, особенно если она активизирована серебряным крестом. Да что об этом говорить? Вам известно, что все токсикологические отделения забиты несчастными, подсевшими на этот страшный химикат, который, как вы тоже наверняка знаете, даже в самых малых дозах является сильнейшим наркотическим средством, вызывающим привыкание уже после первого приема. Вода — страшный наркотик, с которым не сравнится даже другой бич нашего мира — чеснок.
— Ну что вы, Тлибзюзюк, это для всех не новость. О наркотиках известно каждому школьнику, — попытался заткнуть инфекционный фонтан красноречия Тлибзюзюка Кирпачек.
Его поддержал хирург Гундарго:
— Общественность бьет тревогу во все колокола, и только правительство находится в блаженном неведении. Бездействие скоро может стать преступным. Это касается и экологии. Я скорее в человека поверю, чем в то, что король оторвет задницу от трона и примет хоть какие-то меры. Кровь — основа нашего мира, и пусть это суеверия, называйте, как хотите, коллега, но нельзя отнимать у народа веру. Веру в то, что хотя бы после смерти можно попасть в место, где текут реки чистейшей крови, где нет ни грамма воды. Даже если для этого надо поверить в рай — место обитания страшных человеков, которые кипятят грешников в огромных котлах, наполненных этим ядом, пропущенным через серебряный крест.
— Уж не состоите ли вы в секте человекопоклонников, коллега? — инфекционист подозрительно прищурился.
— А кто это такие? — поинтересовалась одна из медсестер.
Тлибзюзюк высокомерно глянул на некрасивую упыриху, но, зная, что его слушает красавица Сервиза, все-таки снизошел до объяснения.
— Это неформальные, я бы даже сказал, преступные группировки, которые верят в то, что организмы человеков синтезируют кровь. Они утверждают, что есть целый мир, населенный такими человеками. Также они верят, уж это-то ты наверняка слышала, любезная, что туда легко попасть при помощи простейшего заклинания. Стоит только произнести фразу: «И здесь, и там…» три раза, как откроется проход в мир человеков. А там — бери любого тепленьким и кушай. Так что, согласно их лжеучению, и это наверняка известно всем присутствующим, попасть к человекам может любой желающий. Своим пророком они называют графа Дракулу, пропавшего из Трансильвании несколько тысячелетий назад. Будто он не пропал, а переселился в мир человеков и прожил там долгую и счастливую жизнь. И более того, что он до сих пор жив и здравствует там, у человеков, хотя в Королевстве Объединенных Шабашей он официально признан несуществующим, а следовательно, легендарным, и официальной церковью возведен в ранг святых. Одним из столпов человекопоклоннического лжеучения является суеверие, нелепое как с точки зрения науки, так и с точки зрения здравого смысла: тот, кто своими клыками надкусил человеческую плоть, приобретает иммунитет и становится неуязвимым для осиновой болезни.
— Но как же человеки синтезируют кровь в своем организме? — не унималась все та же глуповатая упыриха.