Читать интересную книгу Место перемен - Андрей Кивинов

– Ага! Дурень ты, Ваня! Лузан в Лефортово отдыхает. Чувствовал, что под колпаком, не стал рисковать. Дьявол! – Марусов изо всех сил хрястнул кулаком по схеме.

Попал прямиком в «Сан Саныча» и с испугом покосился на собственного зама. Как-то он неосторожно! Сделал витиеватый жест, словно смахнул пыль с секретной схемы.

– Самое поганое, не знаешь теперь к кому за помощью обратиться. Везде подставить могут. Что делать будем, Ваня?

Добавил душевности в голос, на одну доску с собой поставил, чтобы Купидон преждевременно не драпанул во вражеский лагерь. В том, что это рано или поздно случится, Марусов практически не сомневался. Сам так же поступил бы на его месте. Никому, никому нельзя верить!

Ланцов наморщил лоб, изображая недюжинную работу мысли, и, как гроссмейстер, выдал домашнюю заготовку:

– Есть вариант. Скоро выборы. Начнутся повальные происки политических врагов. Вы бы выступили с какой-нибудь оппозиционной инициативой…

– Рехнулся?! Где я и где оппозиция?! – Марусов принялся буравить зама покрасневшими от «Глазолина» глазами, – я ж государственник до мозга костей! А оно же меня и…

– Это вы напрасно, – Ланцов приосанился, изображая незаслуженную обиду, – сами подумайте, поднимется шум. Как следствие – приедет бригада. И это уже будет называться травля оппозиции. А травля оппозиции – это совсем другая история! Это политика!

Ланцов по примеру шефа поднял указательный палец, устремив его в небо. Если там, на небе, кто-то есть, ему, наверно, надоело, что в него пальцем тычут по всяким пустякам.

– Да какая политика?!

– И тем не менее. Лучше делать, чем сидеть и ждать, – Ланцов умело тянул осла к пропасти, дразня морковкой.

– Что конкретно предлагаешь?

Тут Купидон выдал гениальный план, направленный больше на свержение мэра, чем на его поддержку:

– Предлагаю для начала провести в городе гей-парад, плавно переходящий в митинг. Такой оппозиционный митинг с поджиганием покрышек. Это сейчас очень популярный тренд! И вы в балаклаве на баррикадах…

Осел замер как вкопанный, не дойдя до края пропасти. Свят-свят!!!

– Блин, Иван! Не до шуток мне!

– Хорошо, хорошо. Для начала дайте пару интервью о внешних врагах. Беспроигрышный вариант. Текст подготовим.

– Готовь, – согласился Марусов.

И заодно приказал уволить свояченицу Лузана, которую сам на хлебное место пристроил. Нечего рублевые должности занимать без толку, пусть в ларек газетами торговать идет.

* * *

Московские члены «алмазной мафии», как звали их в народе, сидели в джипе у входа в гостиницу и терпеливо ждали, когда соблаговолит спуститься представитель калининградского филиала по фамилии Деризубов. Членов было двое – Лютый и Кадкин. Лютый – тоже фамилия. Василий Петрович Лютый. Древний род, идущий со времен опричнины, если верить Википедии. Есть чем гордиться. Кадкину же с родословной повезло меньше – из разночинцев он голодраных. Впрочем, это не имеет к делу никакого отношения. Так, для справки. Разумеется, ни тот ни другой не входили в руководство алмазной организации, но искать беглеца поручили им, как провалившим транзитную операцию. Несправедливо. Мент калининградский накосячил, а они расхлебывают.

Первым из отеля вышел Паша Гудков, поднял голову вверх, поглядел на солнце. Светило не оправдало его ожиданий, Гудков недовольно поморщился и сел в джип рядом с водителем, мрачно буркнув: «Привет».

– Привет, – отозвался за обоих потомок опричника, – а где остальные?

– Кровать заправляют… – Гудков витиевато-матерно охарактеризовал потенцию руководителя, которому по этой части ох как завидовал.

– Ты бы назад пересел, – примирительно посоветовал простолюдин Кадкин, – а то сейчас эта мокрица выйдет и начнет вопить, что ее сзади укачивает.

Паша последовал совету, Ирина действительно «вспыхивала» из-за любой ерунды.

– А у нас новости хорошие, – сообщил Василий Петрович Лютый, – гляди, вот он, наш пропавший!

Он вывел на экран планшета статейку. «Метод Ивлевой действует!» назывался текст безымянного автора. Громкое чтение не было сильной стороной Лютого, декламировал он гораздо хуже, чем водил автомобиль.

– Необычный ме-тод… метод реби… лица… ребилицации людей, потерявших пямять…

– Дай сюда! – Гудков отобрал планшет, чтобы не мучить уши. – Сам прочту!

В статье говорилось о том, что сутью метода, предложенного сотрудницей Института мозга Валерией Ивлевой, является создание для пациента так называемого «управляемого стресса». Несмотря на скептические прогнозы специалистов, Ивлевой удалось эмпирическим путем доказать, что данный метод заслуживает внимания. Все четверо пациентов вспомнили свое прошлое, причем последний – после тяжелой черепно-мозговой травмы. Как доказательство в статье приводилось крупное фото Плетнева, представшего перед членами медицинской комиссии. Рядом с ним стояла создательница метода.

– Эта Ивлева по ходу его и забрала, – заметил более продвинутый потомок опричника, – осталось узнать адресок и навестить.

Гудков к новости отнесся с некоторой прохладцей. Подумав, притормозил пыл товарищей по несчастью:

– Успеем. Сначала надо проследить за ними пару-тройку дней. Может, высмотрим камушки. Я теперь не сомневаюсь, что попутчик в «скорой» – не случайный вариант. И вот что. Ирке пока ничего не говорите. Как бы спасать его не бросилась. Жена все-таки…

Но утаить не получилось. Жена Плетнева любила использовать эффект неожиданности. Вот и сейчас возникла как бы ниоткуда вместе с представителем калининградского филиала, явно посвежевшим. Довольный Кадкин указал на экран планшета:

– Нашелся, гад…

Гудков с Лютым обреченно переглянулись. Последний незаметно, но чрезвычайно выразительно покрутил пальцем у виска, обращаясь к компаньону. Говорили же дятлу, чтобы помалкивал!

Деризубов смотрел на экран молча, только желваки на скулах погуливали. Ирина, наоборот, возмущенно рявкнула:

– Не поняла-а-а… Что это с ним за дешевка?

Коля откровенно огорчился. Ирочка ревновала. И увы, не его.

* * *

Утром Насте позвонил редактор «Великозельских ведомостей» и уговорил приехать. Даже – невиданное дело – предложил оплатить бензин. Тот самый Виктор Викторович Мишин, который не так давно собственноручно указал ей на дверь по причине отсутствия слога и неуплаты членских взносов в Союз журналистов. Хотя всем было понятно, что причина в ином. Не пиши чего не надо, и слог сразу выправится.

Настя сначала сослалась на занятость, но потом все же поехала. Не помешает. Догадывалась, о чем будет говорить с ней редактор. Большого ума не надо.

Так и вышло. Мишин не поленился подняться из-за стола, чтобы поприветствовать бывшую сотрудницу. Распорядился принести кофе, подсел напротив за журнальный столик, создавая антураж для неформальной беседы. Прежде ей в этом кабинете кофе не наливали и на диванчик не усаживали. Только рабочие отношения без подглядываний в декольте.

– Спасибо, что заехала, Настюша, – Мишин сразил наповал таким обращением. Настя окончательно утвердилась в собственных подозрениях, и не ошиблась.

Начал Виктор Викторович, как ему казалось, издалека. Тонко и деликатно:

– Нам очень бы хотелось сделать интервью с одним человеком. О нем много говорят в нашем городе, пишут в Сети, но мало что знают. Догадываешься, о ком речь?

Да чего там догадываться? Полгорода в курсе, что Настька Журавлева с грозным московским следователем встречается. Мама на рынок выходить отказывается. Все выспрашивают: кого следующего арестуют? Она-то должна знать, раз дочка со следователем амуры крутит! Да, Великозельск не Москва, на одном конце чихнешь, на другом «Будь здоров» скажут.

Настя придала лицу озабоченное выражение:

– О Марусове?

Мишин только и мог, что с нежностью улыбнуться. Газета по факту Марусову и принадлежала. И материалы о нем последний сам и предоставлял. И без его ведома запятую не поставишь.

– С чего ты взяла? Нет… Речь, Настенька, идет о Плетневе Антоне Романовиче. Из Следственного комитета.

Сказано было тоном Морозко, уточняющим: «Тепло ль тебе, девица, тепло ль, красная?»

Холодно… Насте не давали покоя воспоминания о том, как в этом самом кабинете Мишин орал на нее, словно на нагадившую кошку. С удовольствием схватил бы за шкирку и носом в статью ткнул, которую она без его ведома на сайте газеты разместила. А теперь, ишь ты, коробку с «Рафаэлло» все ближе и ближе пододвигает. Морозко. Понятно, что тебя на самом деле интересует.

– И какие проблемы? – Она сделала вид, что не видит никаких препятствий и не понимает, при чем здесь ее скромная персона? – Позвоните ему, договоритесь об интервью. Не думаю, что он откажет.

Конфеты снова тронулись в путь и остановились у самой Настиной руки. Если бы можно было, Мишин и в руку бы ей конфету положил. А еще лучше – сразу в рот. И ладонью зажал. «Жри, паскуда!»