держать меня подальше от тебя, но они не знали, что я не отпущу свою сестру.
Ее глаза вспыхивают, и я стараюсь не вдаваться в подробности.
— Они сказали мне, что ты никогда не захочешь меня. Что тебе не нужна сестра и что никто не вытащит меня оттуда. Что я не заслуживаю жизни, кроме как быть фигурой, которая нужна им в их игре, чтобы держать тебя под контролем.
В конце она делает резкий вдох. — Это все правда?
Я напрягся.
— Только то, что тебя держали из-за меня, чтобы заставить меня делать то, что они хотят.
Я отворачиваюсь от нее и смотрю на пустую землю перед собой. Перед школой-интернатом раскинулась широкая парковка, и ничего, кроме деревьев, не окружает это место, так что никому не удастся убежать.
— Те охранники? Те письма? Это был ты?
Я киваю. Я чувствую, как она останавливается рядом со мной, и мы стоим бок о бок, глядя на просторы леса перед нами.
— Неужели никто никогда не останавливал тебя? Ты женат? Никто не задавал тебе вопросов, когда ты искал меня?
Подняв левую руку, я показываю ей обручальное кольцо, и она тихонько вздыхает.
— Как ее зовут?
На моих губах играет небольшая улыбка. — Аврора Торре. Теперь Аврора Кэйн.
Венеция хихикает рядом со мной.
— Как принцессу. Надеюсь, ты любишь ее, судя по твоему лицу.
Я не отвечаю. Я не хочу отрицать это, но в то же время, что можно отнести к слову "любовь"? Потому что если это одержимость удержать ее при себе, желание, чтобы она смотрела только на меня, чтобы я оставил кровопролитие за ее спиной, чтобы она стояла на своем, тогда да, я влюблен. Если это означает, что я был готов нарушить свои правила, изменить свои планы ради нее и изменить все направление своей жизни, то да, я влюблен.
— Смогу ли я встретиться с ней? — шепчет Венеция, пока мы идем к моему черному Porsche Cayenne.
— Да.
Ее губы подрагивают от моего ответа, она забирается со мной на заднее сиденье машины, и мы едем в аэропорт.
В течение часа, пока мы летим в самолете, я не перестаю чувствовать, что на меня навалился тяжелый груз. Как только мы приземляемся, это ощущение усиливается. В Лондоне уже ночь, и когда мне звонит Хелиа, я тут же беру трубку.
— Как раз вовремя ты взял свой чертов телефон.
Мы с Венецией забираемся в машину, которая отвезет меня к дому. Она устала, и ее голова прислонена к окну машины.
— Что-то случилось?
Я смотрю на проносящийся мимо город. Высокие здания и шумные огни напоминают о том, что я нахожусь в том же городе, что и моя жена, спустя столько времени.
Неважно, что прошло всего два дня.
Как спала Аврора? Хорошо ли она спала, даже если тени ее пугали?
Она ведь спала с включенным светом, верно? Хелиа рядом с ней, так что ей не стоит беспокоиться.
— Что плохого в том, что ты бросил меня, Ремо. Меньшее, что ты мог сделать, — это сказать мне об этом перед отъездом. То, что я согласился остаться с Авророй на некоторое время, не означает, что ты можешь сам продолжать этот план.
— Хелиа. Знай свое гребаное место. Я даю тебе убежище от МИ-5, так что заткнись и разбирайся с этим. Ты прекрасно знаешь, что если тебя где-нибудь заметят, то для тебя все кончено, так что не надо мне хамить. Твое безрассудство может завести тебя далеко, — рявкаю я.
Я перевожу взгляд на Венецию. Она крепко спит, поэтому я понижаю голос.
— Ты раскрыл убийство, ты сделал свою работу, но если ты хочешь и дальше жить в Лондоне, тебе нужно оставаться на месте. Перед отъездом тебе нужно разобраться с журнальной компанией. Я не знаю, что будет с Эмброуз и выйдет ли она на связь с Авророй, но если выйдет, то она будет под твоим присмотром, чтобы она ничего не говорила и не проебывала, пока я сам не скажу Авроре.
— Присматривай за ней, Хелиа. Эмброуз — это ниточка, бомба замедленного действия, которая может погубить нас обоих. Мне нужно о ней позаботиться, и я знаю, что ты не будешь против. В любом случае я уже почти дома.
Хелиа на мгновение замолчал.
— Хорошо. Я буду здесь, чтобы обеспечить ее безопасность, пока ты не вернешься. Кто знает, какие еще планы ты собираешься нарушить? Ты можешь отпустить ее сейчас, понимаешь? Это несложно. Просто подпиши бумаги о разводе и отпусти ее.
Отпустить Аврору? Что за хрень он несет?
— Я разберусь с Авророй. Ты сделай свою часть работы, Хелиа. Не облажайся.
— Ремо. Ты прекрасно знаешь, почему женился на ней, и пока все складывается хорошо. На самом деле, все настолько хорошо, что мы опережаем наш план. Зачем же ее подгонять? Отпусти ее. Она может разобраться со своим преследователем, а тебе не придется беспокоиться о том, чтобы держать меня в своем доме. Я не хочу быть с ней в ловушке. У меня тоже есть дела.
— Хелиа. Не надо, — пробурчал я, крепче сжимая телефонную трубку.
— Документы на развод готовы, как ты и просил.
Они мне никогда не были нужны. Я говорила ему об этом только тогда, когда мы планировали все это, но сейчас об этом не может быть и речи. Хелиа следует плану, но мне он больше не нужен.
— Помни о своем месте, Хелиа… Ты должен защищать Аврору в обмен на то, что я тебе дам.
— Да, босс, — ворчит он.
— И Хелиа? — Наступает тишина, но я знаю, что он слушает. — Сожги эти гребаные документы о разводе. Они мне ни к чему.
Я вешаю трубку.
Как только мы оказываемся перед домом, я выхожу из машины, но тут у меня звонит телефон. Подумав, что это Хелиа, я поднимаю трубку, но не успеваю опомниться, как понимаю, кто на другом конце.
— Да, Эмилио?
— Сэр, на складе возле порта произошел пожар. Думаю, вам стоит приехать и посмотреть на него, потому что это кажется подозрительным. Я уже уведомил нашу службу безопасности, и следователи занимаются этим, но мне нужно, чтобы вы пришли посмотреть на ущерб. Зрелище не из приятных.
Как можно было пройти мимо нашей охраны и поджечь такой большой склад?
— Есть ли пострадавшие?
— Ничего серьезного, сэр, но три человека получили ожоги.
— Как это вообще произошло? Кто, черт возьми, мог это сделать? — бормочу я, пытаясь вспомнить, есть ли у меня кто-нибудь за спиной, но нет.
— Хорошо. Я буду там