Тысячу? Две? Пять?
- Я не продам!
- А жить за что собираешься? После этого позора дома тебе не рады будут. И не примут.
А если и примут, то станок отберут.
Кстати, вот как Стужа сама сбежала, я понимаю, а как станок уволокла-то? Он же ж огромный. И неповоротливый.
- Не продам…
- Боюсь, - вновь встрял Лют. – Все не так и просто. Даже если бы у девушки возникло желание продать станок, вряд ли у нее вышло бы. Артефакт довольно старый и родовой. Ваша бабушка кроме… документов как-то иначе станок передавала?
Стужа кивнула.
- Кровью?
Она снова кивнула и ладонь поскребла.
- Сказала, что меня он выбрал… она бы совсем научила, но… умерла.
- Это еще доказать надо, что старуха в здравом уме действовала. У нее, между прочим, деменция была и любой юрист с легкостью договор дарения оспорит…
- Юристы многое могут. Но вряд ли найдется хоть один, который рискнет взять и разорвать привязку древнего артефакта к его владельцу, - перебил Лют. – И наличие такой привязки уже само собой является лучшим свидетельством права собственности. Что и закреплено в Кодексе. Статью уже, извини, не помню, но юристы, думаю, подскажут. Так что… и да, если привязка осуществлена, сменить владельца крайне сложно.
Кажется, Стужа и задышала легче.
- Спасибо…
- Не за что. К слову, рассчитывать, что после её смерти можно будет сделать новую привязку, я бы не стал. Такие артефакты довольно капризны. И мстительны. В лучшем случае он уйдет за хозяйкой, в худшем… история знает интересные примеры.
- Тогда как? – услышанное Бурану явно не понравилось.
- Добровольная передача. Действительно добровольная. Подобным вещам плевать на юридические соглашения и прочий мусор. Они суть видят. И отлично чувствуют принуждение. Любого рода. Вот когда появится кто-то, кому девушка сама захочет отдать ваш… станок, тогда и получится сменить хозяев. При условии, что этот гипотетический кто-то глянется самому станку. Впрочем, если не верите, можете заказать экспертизу.
Буран задумался.
И вот задницей чую, что ни до чего хорошего он не додумается. Просто таки вижу, как мысли в голове этой буйной колобродят, причем одна другой гаже.
Тяжкий вздох.
И решимость на морде лица.
- Что ж, - он вперился в Стужу взглядом. – В таком случае, я забираю свою невесту. Уж на это-то я право имею, сколь мне помнится. Слово было дано. И подтверждено перед людьми да богами.
- Лют? – я поглядела на княжича.
- Да как сказать, - мрачно произнес оно. – Если и вправду слово было подтверждено. Было?
- Отец… мне тогда двенадцать было! Что я понимала! Я его любила, между прочим, а он…
- Слово было подтверждено, - с нажимом повторил Буран.
- И что это значит? – поинтересовалась я шепотом. А то что-то не особо понимаю.
- Это значит, что детская помолвка была скреплена магически. Разорвать её можно, но с обоюдного согласия. Насколько понимаю, вы на это и рассчитывали?
- Он давно Свею обхаживал! Сестру мою. И… зачем ему я.
- Ты мне и вправду не сдалась.
Не она, станок этот нужен. И от него Буран не готов отказаться.
- Он ведь только что говорил, что помолвка разорвана…
- Говорил, - подтвердил Буран. – А теперь передумал.
- Подтвержденную перед богами помолвку одними словами не разорвать. Обряд нужен. А теперь, как понимаю, согласия на его проведение ждать не стоит?
- Не стоит.
- Я все равно не пойду за него! – Стужа обняла себя. – Я… я от рода откажусь, если…
- Давай, - осклабился Буран. – Откажись. И силу свою, от него полученную, отдай. И станок погубишь, и себя, дурища.
Стужа прикусила губу.
Что-то окончательно я запуталась.
- Собирайся. Нам еще ехать.
- Извините, - Лют покачал головой. – Клятвы клятвами. И замуж за вас девушка выйти должна, раз уж слово было сказано. Но это еще не значит, что её можно увезти куда-то против её желания. Все-таки не средние века. У нее есть права…
Буран поднял взгляд в небеса и сказал что-то тихо, под нос. Явно про женские права или около того.
- И что теперь? – я переводила взгляд со Стужи на княжича, а с него – на другого княжича. – Тупик?
- Тупик, - вынужден был согласиться Лют.
- Ну… - Буран поскреб макушку. – Вообще-то есть вариант… по старому обычаю. Вызови меня на бой. Одолей. И забирай невесту.
- А станок?
- Скажу отцу, что не сумел добыть… - он пожал плечами и даже обрадовался этакому замечательному варианту. – Только это… драться я всерьез буду. Так что, ежели чего, то извиняй…
[1] Кстати, такая практика имела место на Руси. Часто помимо приданого женщина приносила в дом имущество, которое принадлежало только ей. К примеру, овец. Она продавала шерсть или пряжу из этой шерсти, и деньги с продажи снова же были личными. Более того, такое имущество после смерти отходило дочерям и не в приданое, а снова в личное.
Глава 15
Глава 15
Лют крякнул.
Хмыкнул.
И тихо сказал:
- Если я его одолею…
Прозвучало как-то не слишком уверенно, что ли.
- …мне придется взять девушку в жены. В противном случае её род сочтет себя оскорбленным… а я…
Стужа обняла себя крепче и буркнула.
- Да не хочу я замуж! Я учиться хочу!
- Это дикость, - сказала я. – Это какая-то совершенно дикая дикость!
- Мы чтим старые обычаи, ведьма, - Буран, кажется, немного обиделся. – Некогда мой прапрапрадед вызвал на поединок самого князя Московского, и победил его, чтобы забрать его невесту.
Мда. А мнением самой невесты они, надо полагать, не слишком интересовались. И вправду, на кой оно надо-то?
- Я… - Лют окончательно растерялся.
Зато Зар, до того сидевший тихо, даже будто бы дремавший, как это умеют кошки делать, даже сидя, потянулся и заворчал.
Выпустил когти, пробуя асфальт на прочность.
Что сказать, не больно-то прочным он оказался… вон, этак куски выдерет. Это ж какую когтеточку ему дома ставить надо-то?
Он перетек на передние лапы. И рявкнул. Так, что подпрыгнули и я, и Стужа, и оба княжича.
- Э… это он чего? – уточнил Буран.
- Мой брат, - Мир, как обычно, умудрился возникнуть из ниоткуда. И выглядел не слишком довольным. –