Читать интересную книгу Шесть великих идей - Мортимер Адлер

Какая директива следует из описательного утверждения о видовом равенстве всех человеческих существ? Ответ заключается в том, что все человеческие существа по справедливости или по праву могут рассчитывать на равенство обстоятельств относительно политического и экономического статуса, отношения и возможностей.

Равные по природе, все люди наделены определенными неотчуждаемыми правами. Они даны человеку не юридическими постановлениями, а в силу своей тесной связи с человеческой природой. Юридические постановления могут быть необходимы для защиты этих прав, но они не могут быть обоснованием их неотчуждаемости.

Почти все юридические права отчуждаемы. Дарованные государством, они могут быть и отняты им. Естественные права защищаются или нарушаются государством, но они появляются на свет не благодаря политическому институту и не прекращают свое существование, когда не признаются государством.

Как мы уже видели, человеческие существа, обладая по природе силой свободного выбора, имеют естественное и неотчуждаемое право свободы действия. Как политические животные по природе, они обладают естественным и неотчуждаемым правом политической свободы и участия. Справедливость требует, чтобы всем был предоставлен равный статус гражданина с правом голоса, чтобы все могли реализовывать свое право на участие в работе правительства. Все граждане наделены властью. Ее не имеют только те, кто был лишен права голоса и, следовательно, власти. Обладание такой властью в известной степени делает всех граждан равными. Между теми, у кого есть такое право, и теми, кто его лишен, существует неравенство обстоятельств.

Если мы теперь перейдем от политической к экономической сфере, похожие рассуждения приведут нас к практически тем же выводам. Как животное в принципе и представитель человеческого вида в частности, индивидуум обладает биологическими потребностями в средствах к существованию для выживания и в хороших условиях жизни. Экономические блага — это те, в которых человек по своей природе нуждается, чтобы выжить и, кроме того, жить хорошо — достигать успеха в своей погоне за счастьем.

Эти блага включают в себя больше, чем пища, одежда и крыша над головой. Образование необходимо для удовлетворения человеческой потребности в знаниях. Благоприятная окружающая среда — существенное условие для обеспечения здоровья человека. Время, свободное от добывания средств к существованию, нужно для удовлетворения человеческой потребности в развлечении и игре ради удовольствия и отдыха, что улучшает интеллектуальные способности.

Из этих человеческих потребностей в необходимых благах следует естественное право человека на владение достаточным количеством экономических благ для хорошей жизни. Мы можем сделать вывод, что каждое человеческое существо имеет право на них.

Все люди имеют право не только на политическое, но и на экономическое равенство.

Никто не может быть полностью лишен политической свободы, права голоса и возможности участвовать в жизни общества, так как в этом нуждаются все политические животные.

Все должны быть и обладателями любых материальных ценностей, которые нужны человеческому существу для хорошей жизни, по крайней мере все должны обладать достаточными благами для этой цели. Никто не может быть полностью лишен их, так как это означает смерть. Никто не должен также быть оставлен без средств к существованию, лишен достаточного состояния для хорошей жизни.

И в политической, и экономической сферах справедливость требует только такого тождества условий, которое вытекает из равенства неотчуждаемых прав, основанных на естественных потребностях. Это утверждение лежит посередине между крайними убеждениями, приведенными раньше.

С одной стороны, либертарианство утверждает, что единственное тождество обстоятельств, на которое имеют право все человеческие существа, — равенство возможностей. Это положение обосновывается тем, что такое равенство максимизирует личную свободу действия, особенно предпринимательства, в экономической сфере.

Либертарианцы справедливо полагают, что попытки организованного общества создать одинаковые экономические условия, отличные от равенства возможностей, неминуемо приведут к правительственному регулированию в сфере экономики, которое будет ограничивать свободу предпринимательства и действия. Они ошибаются, не понимая, что такие ограничения свободы, сделанные в интересах справедливости, — правильные. Их ошибка состоит в том, что они хотят больше свободы, чем позволяет справедливость.

С другой стороны, эгалитарианцы считают, что тождество обстоятельств, на которое имеют право все люди, заключается не просто в равенстве, сопровождаемом неравенством в степени. Этого недостаточно. Оно должно иметь форму крайнего равенства условий, не сопровождающегося неравенством в степени.

Выраженное в политических терминах, это утверждение означает, что все должны обладать политической свободой и властью и никто не может иметь их больше или меньше по сравнению с остальными.

С позиции экономики это утверждение выглядит следующим образом: все должны обладать материальным состоянием, нужным для того, чтобы хорошо жить, но люди обязаны иметь одинаковое количество благ. Никто не должен иметь больше или меньше того, что необходимо для достижения счастья.

Позиция между этими двумя заблуждениями и в политической, и экономической сфере призывает к умеренной, а не радикальной форме равенства обстоятельств. Относительно обладания политическими и экономическими, то есть настоящими, благами, которые нужны каждому, утверждается то, на что все и так имеют естественное право.

Умеренное или справедливо ограниченное равенство означает одинаковые условия относительно политических и экономических благ, а также сопровождается неравенством в степени обладания ими. Справедливость требует, чтобы все были просто обладателями благ, распределенными среди людей необязательно в равной степени. Напротив, как мы увидим в следующей главе, справедливость утверждает, что некоторые имеют право на большее, а другие — на меньшее количество тех благ, которыми все должны обладать.

Еще две причины могут быть приведены для опровержения неверного утверждения рассматривать равенство условий в качестве основы личного равенства, как это делают эгалитарианцы.

Прежде всего, они забывают, что равенство всех представителей человеческого вида сопровождается частными неравенствами всех типов, как врожденных, так и приобретенных дарований. Также не следует забывать, что люди извлекают из своих талантов и навыков разную пользу.

Люди не равны так же, как подобны друг другу все точно сделанные подшипники — абсолютно идентичные во всем, обладающие свойствами, выраженными в одной и той же степени. В отличие от подшипников, вовсе не имеющих индивидуальности, человеческая личность состоит из различий, которые приводят к тому, что один человек обладает теми же атрибутами, что и другой, но в большей или меньшей степени.

Утверждать, что все люди имеют право на равенство экономических и политических условий, независимо от их степени, — значит отрицать существование значительных индивидуальных различий между человеческими существами.

Эта ошибка эгалитарианцев напоминает ту, которую допускают элитисты, отрицающие существование частного равенства всех человеческих существ. На основе одного только частного неравенства в степени элитисты рекомендуют неравенство обстоятельств в том, что касается политических или экономических благ. Они отрицают любое равенство обстоятельств, кроме, быть может, существования одинаковых возможностей. Элитисты делают это исключение, потому что верят в то, что в жизненной гонке победит сильнейший.

Элитизм можно обойти без уклонения в противоположную крайность эгалитаризма, просто понимая, что справедливость среди людей имеет отношение к их частному равенству без отрицания индивидуальных неравенств и наоборот.

Второй причиной для отказа от крайности эгалитаризма является не только его несправедливость, но и практическая неосуществимость.

Вполне можно представить, что неверное понимание справедливости приведет к тому, что человеку будет разрешено выходить за любые пределы, обосновывая это свободой действия. Крайность либертарианства достижима, в отличие от крайности эгалитаризма. Бульшая свобода, чем того требует справедливость, возможна в обществе, но большее равенство не может быть достигнуто.

Считать, что все должны обладать политической свободой и властью в равной степени, — значит выступать за крайнюю форму прямой демократии, в которой не существует никакой разницы между занимающими публичные должности и простыми гражданами, — демократию без депутатов, в которой все вопросы решаются прямым голосованием большинства.