Мы садимся за красивый, большой стол, уставленный разными деликатесами и пара слуг, начинают ухаживать за нами. Я чувствую себя некомфортно от того, что они вьются около меня, от напряжения которое исходит от Джейми, от того, что я не умею пользоваться приборами, которые лежат около моей тарелки. И всё же переборов страх, решаю вести себя непринужденно и есть той вилкой, которая мне нравиться, не обращая внимания на весь этот дворцовый этикет! Приносят первое блюдо, его сменяет второе и так далее. Название блюд не знаю, ни разу их не готовила. Но всё настолько вкусное, что просто пальчики оближешь! Джейми поглядывает на меня и улыбается, подсказывая какими приборами, что надо есть и что наливать в фужеры разных размеров. Я чувствую себя такой недалёкой, что периодически краснею. Отец Джейми не обращает на нас никакого внимания, читая газету. Чувствуя всё-таки общее напряжение за столом, мне хочется как-то поддержать Джейми и понять всё-таки, что за человек его отец. Но вдруг Рэйчел нарушает молчание.
– Я хочу произнести первый тост и поднимаю этот бокал в твою честь сынок! С днём рождения тебя, родной! Желаю тебе здоровья, большой любви, – она смотрит на меня, и ласково улыбнувшись, снова обращается к Джеймсу. – Успехов и процветания в твоём бизнесе и чтобы ты нас чаще навещал! – мы поднимаем бокалы прекрасного шампанского «Luis Roederer Cristal Brut – 1985», кроме отца Джеймса.
– Спасибо мама! – говорит Джейми и очень нежно смотрит на неё.
– Какое прекрасное шампанское! – я выкрикиваю и тут же краснею, опуская глаза. «Чёрт! Дёрнуло же сказать глупость» – ругаю мысленно себя.
– О, да! Джейми любит именно эту марку шампанского. Очень приятно, что ваши вкусы совпадают, – она снова улыбается и внимательно, смотрит на меня, переводя взгляд на Джейми и снова на меня.
– Да мама! Мы во всём совпадаем с Хеленой, и в мыслях, и во вкусах, и в желаниях! – улыбнувшись, Джеймс поворачивается ко мне, страстно пожирая меня глазами. Я краснею ещё сильнее.
– Да! – только могу произнести я и снова, опустив голову, начинаю ковыряться в тарелке, сгорая от стыда. Посмотреть в глаза Рэйчел у меня не хватает совести. Я толкаю ногой Джейми, а он тянет свою шаловливую руку, мне между ног и сильно сжимая мою «красотку».
– Что ты делаешь? – губами шепчу я, вытаращив на него глаза, но отстранить его, не могу, чтобы не обидеть.
Проходит какое-то время и Рэйчел обращается к мужу:
– Джозеф! Теперь тебе слово, – она, как мне кажется, тоже напряжена.
Он отрывается от чтения и равнодушно обводит нас взглядом:
– А здесь, разве кому-то интересно, моё мнение? – секунду молчит и снова говорит: – Удачи, сын! – и встряхнув газету, снова погружается в чтение. Джейми, игнорирует его тост, мы молча выпиваем шампанское и продолжаем есть. Спасибо Артуру, который разряжает тягостное молчание и произносит свой тост:
– Джейми, братишка, я присоединяюсь к тостам родителей! И хочу ещё раз поблагодарить тебя за то, что взял меня в свой бизнес. И желаю от себя лично, большого счастья! – он поднимает бокал и смотрит на меня, – и чтобы ты рассекретил место, где встречаются такие прекрасные девушки, как твоя Хелена! – он залпом выпивает шампанское и, краснея, садится, украдкой поглядывая на меня.
Мне так становится неудобно от этих слов, что я снова смущаюсь, опускаю глаза и чувствую, как Джейми, ещё больше напрягся.
– Спасибо Артур, за тост! Но должен огорчить тебя. Таких как Хелена, больше нет! Она одна такая и принадлежит мне! – он в упор смотрит на брата, опять сделав акцент на слове «принадлежит мне» и залпом выпивает шампанское. Мне хоть сквозь землю провалится от всей этой сцены, я уже не рада, что сюда приехала и чтобы немного позлить Джейми, за его самоуверенность, смело говорю:
– Я никому не принадлежу! Я сама по себе, я свободный человек! – встаю, чтобы тоже произнести свой тост, но тут Джейми, вскакивает, выдёргивает мой фужер и ставит его на стол.
– Извините! – цедит он сквозь зубы, хватает меня за руку и ведёт к двери. Выйдя в коридор, он тянет меня к лестнице.
– Куда ты меня тащишь? – раздражённо, шиплю я. Джеймс, не обращая внимания на вопрос, забрасывает меня на плечо и взлетает по лестнице наверх. Повернув налево, он влетает в какую-то комнату и запирает дверь. Подойдя к кровати, грубо бросает меня на неё и тяжело дыша, срывает с меня джинсы и последние трусики. Не сводя тёмного от гнева, страсти и обиды взгляда, стаскивает с себя джинсы и шорты, разводит резко мне ноги и входит таким грубым толчком, что я кричу от боли и из моих глаз, прыскают крупные слёзы. Он и не думает останавливать свои резкие, болезненные толчки, я начинаю сопротивляться, но он только зажимает мне руки, разводит их в стороны, прижимает своими ногами мои и, не сводя с меня темного взгляда, увеличивает темп. Я ору, что есть силы, мне всё равно, что про меня подумают его родители и его брат. Мне больно, но уже не от того, что он грубо трахает меня, я потому, что я для него, как вещь. А как мне прикажете ещё думать?
Глава 19
Выбившись совсем из сил, я перестаю сопротивляться, просто лежу и безучастно плачу. Ещё ни разу, Джеймс не был таким грубым со мной. Видя, что я не сопротивляюсь, Джеймс перестает двигаться, падает на меня и тоже плачет. Сначала я не понимаю, что с ним? Приподняв голову, я вижу его слезы. Это потрясает меня, до глубины души. Я уже не сержусь на него, я просто не хочу, чтобы мой любимый Джейми, такой ранимый и в тоже время, такой сильный мужчина, так плакал. Выскользнув из-под него, я наклоняюсь, нежно глажу его волосы, прижимаюсь к нему и тихо пою песенку, которую пела мне Маргарет в детстве, перед сном. Мы лежим так довольно долго. Вдруг Джейми обхватывает меня и, перекатившись, я снова оказываюсь на спине. Он смотрит на меня очень печальными глазами, ему стыдно за свою грубость:
– Хелена, прости меня, умоляю! Я так разозлился на твои слова, что ты не моя, что ты не принадлежишь мне, из-за того, что Артур, посмел положить глаз на тебя.
– Джейми, я сморозила глупость. Ты меня тоже прости! Не знаю, что на меня нашло, почему я так сказала! Может, просто хотела подразнить тебя?! Я принадлежу тебе всем телом и душой! Даже если ты меня когда-нибудь разлюбишь, и мы расстанемся, я всегда буду тебе принадлежать! Клянусь тебе собой и всеми, кого я люблю на этом свете! Единственное, чего я не прощаю, это предательство! Учтите это мистер Эдвардс! – серьёзно и одновременно иронично говорю я, тыкая указательным пальцем в его грудь. Мы простили друг друга и, обнявшись, лежали так, ещё какое-то время, пока нашу идиллию не нарушил, осторожный стук в дверь.