была битком забита всяким старьем, я увидела силуэт шкафа.
- Отлично! – потерла я руки, разгребая завалы и вытаскивая весь мусор.
Шкаф, который я толкала спиной, дополз до середины коридора.
- Отлично! – снова потерла я руки. Из шкафа вылетели все полки, а внутри поселился приличный стул.
Отряхнув руки и совесть от возможных угрызений, я принялась за работу. Старенький молоток оказался весьма кстати. Воспоминания о трудовике придавал сил. Я заколачивала гвозди, как его голову.
Несколько раз я бегалапо магазинам. То закупаясь гвоздями, то веревками, которые старательно пропитывались светящимися красками. Гремя пузырьками, я бежала из лавки зельевара, вспоминая пропорцию для дивного свечения!
В трудах и матах прошло часа четыре, и вот, шатаясь от усталости, я отошла и полюбовалась своим детищем!
- Целкус – две тысячи! Портативная модель! - выдохнула я, едва не выронив молоток из уставших пальцев. Все выглядело более, чем солидно! Я бы даже сказала очень мудрено!
Я поставила себе задачу перепутать веревки так, чтобы даже самый наблюдательный и дотошный нашел концов. И с задачей я справилась на ура!
Нужно было собрать нечто такое, от чего гуманитарию станет плохо, а математик умрет на пороге.
С пяти шагов мое детище могло сойти за машину времени, кабинку для казни и передвижную пыточную!
Шестеренки, прибитые друг к другу намертво, с трудом вращались исключительно при помощи ручки, и напоминали огромную шарманку - галеру.
Постаралась я на славу!
- Теперь в типографию! – выдохнула я. – Город должен знать о том, какой прорыв был совершен в науке три минуты назад!
Быстрым шагом я вышла на улицу и стала искать типографию. Нашла я ее быстро. В ней был выключен свет, и висела табличка: «Перерыв пять минут».
Прождав пять минут, я, сгорая от нетерпения, решила вернуться попозже. Сидя в своем кабинете, я писала красивым почерком: «Девственница». Иногда ошибаясь в пользу «Лиственницы». Лиственница стала попадаться чаще, рука стала болеть безбожно, и я поняла, что все! Хватит!
Я представляла, скольким счастливым девушкам не придется заниматься дайвингом из-за осуждения общества.
Таинственный ящик с результатами прятался на самом верху шкафа. Стоило дернуть веревочку, как свернутая бумажка после нескольких вспышек магии падала в мыльницу.
- Чудесненько! – обрадовалась я, решив еще раз навестить типографию
«Перерыв на обед!» - красовалась табличка, а я понимала, что такими темпами город не узнает о новинке.
Магический мелок, предназначенный отпугивать тараканов, теперь приманивал посетителей! Он скребся по витрине, создавая непередаваемый эффект неона! Магическая реклама, которую я заказала у доброго волшебника по очень кусачим и злым ценам, рассыпалась волшебным салютом над всем городом, заставляя прохожих задирать головы и ахать.
- Внимание – внимание, - рассыпались буквы в воздухе. - Проверка девственности! Двадцать астралей с девушки! Хотите знать, не врет ли ваша дочь! Честна ли с вами будущая жена? Столичное изобретение! Патент! Только в столице и у нас!
Я терпеливо ждала, когда веселый голос расскажет о новой услуге. Мой взгляд был прикован к двери. Ну! Я жду… Только не говорите мне, что это не сработало!
Дверь оставалась безмолвной уже десять минут.
- Ну, все, - опустила я плечи. Ничто их не пронимает! Ладно, может, подумать над украшением витрины?
Стоило мне открыть дверь, как я увидела огромную толпу.
- Ыыыы! – ревела какая-то девица, рядом с которой стоял суровый и усатый отец. – Я боюсь!
Не может быть! Они пришли!
Через полчаса, та самая нервная девица вышла из кабинки, покачиваясь, а удивлённый и счастливый отец раскрыл бумажку: «Девственница».
Никогда не думала, что в городе столько ревнивых женихов! Надо будет расширить функционал до «изменяла или не изменяла!».
- Куда суете! – командовала я, понимая, что людей ни в коем случае нельзя пускать к инновациям! – Мужчина, а ну вытащите то, что вы собрались засунуть! Что значит, проверяете? Не надо ничего проверять! Все уже до вас проверено! Половину женщины тоже не надо засовывать! Туда должна засовываться целая девушка! Что значит, сначала верхнюю, а потом нижнюю проверить? Ну, если так, что за отдельную плату!
Коробочка, выделенная для денег, оказалась мала. А очередь все не заканчивалась. Я уж начала переживать, а достаточно ли бумажек с результатами.
- Благодарю! – произнес джентльмен, ведя под руку бледную невесту, а я выглянула и увидела на улице приличный экипаж.
- Лиственница – это девственница в квадрате! – убеждала я, проглядев одну бракованную бумажку, и стараясь выпроводит ее обладателя побыстрее на улицу.
Ближе к вечеру очередь весьма поредела.
- Благодарю! А во сколько вы открываетесь завтра? – спросил солидный господин, рядом с которым стояли две девушки, видимо, дочери. – Я знаю этих прохвосток! Им спуску не давай!
Несколько раз я делала перерыв и выгоняла всех на улицу, чтобы засыпать бумажки вверх.
И вот теперь очередь бронировалась на завтра, а я поняла! Я победила! Впервые в жизни у меня появились настоящие клиенты. Одна дама изволила узнать, а принимаю я роды или нет? Она привела старшую дочку, а сама вздыхала над своим животиком.
Время было позднее, я сидела и обалдевала от количества денег! Словно золотая тучка прохудилась на мою бессовестную и отчаянную голову! Завтра уже будут новые кресла, ковры, пациенты… А сегодня ночью я рассчитываю получить свои извинения от пылкого и темпераментного ревнивца.
Я постучалась в лавку ростовщика, открыла двери под мелодичный звон колокольчика и вошла внутрь.
- Так, выкупаю обратно! Как и обещала! – вздохнула я, высыпая деньги на прилавок. Старик вышел из подсобки, сгреб деньги, полез на витрину.
Он что-то шарился, хмурился. Заминка мне не понравилась!
- Одну минутку! Я, наверное, его отложил! – успокоил меня ростовщик, шоркая в сторону каких-то ячеек. Он рыскал то в одной то в другой, засовывая в каждую свой длинный нос.
- Где ожерелье? – с небольшим нажимом спросила я, пробегая взглядом по витринам.
- Эм… Сейчас у сына спрошу! – пообещал ростовщик. – Я его сегодня за главного оставлял! Мне нужно было удалиться!
Из подсобки вынырнул паренек.
– Отвечай! Где ожерелье!
После упорного: «Я не знаю!» и недолгой перепалки, сопровождаемой воспитательными затрещинами: «Я тебе покажу! У нашей семьи была безупречная репутация! Да кто после такого нам деньги доверит!»
- Я… я его продал! – пискнул паренек, вжимая голову в плечи. – За большие деньги!
- Как?! – дернулись мы с ростовщиком.
- А вот так! – ревел парень. – Пришел человек, увидев ожерелье