— Не ошибаешься. Виолетта, у всего есть цена, у гайцов в том числе. Едь не больше ста, по средней полосе и если будут тормозить — останавливайся. Всё остальное решаемо. Тачка застрахована.
— Нет, по городу я не буду. У меня нет регулярной практики, а опыта на внедорожнике подавно. Если опытные водители попадают в крупные ДТП, то что уж говорить обо мне! — даже ногой притопнула.
— Окей.
— Но от круга по городу я не откажусь, — озорно улыбается.
— Поехали.
Забрав её кофту с джинсовкой, мой пиджак и подставку с двумя стаканами, веду Виолетту к машине.
Чёрт. можно фары не включать, Кокосик, заняв пассажирское, светит ярче. С детским восторгом пробегается пальцами.
Ставлю свой стакан в подстаканник и отдаю подставку солнечной малышке.
— А ложка зачем? — рассматривает пластиковый прибор с подозрением.
— Для пенки. Ты её всегда трубочкой собираешь. Ложкой будет удобней.
И мне спокойней. Видеть как острый язычок скользит по трубочке, а Виолетта прикрывает глаза от удовольствия, и не представлять на месте трубочки свой член чертовски сложно.
— Спасибо, — снимает со стакана крышку и окунает ложку.
Едва мы отъезжаем от клуба, тачку тормозят гайцы.
Останавливаюсь.
За тонировку с меня не спрашивают, а с остальным все путём. Вообще считаю, что при любом раскладе лучше тормознуть. Если нет косяков, то потерять пять минут не страшно, а если вляпался, то смысла щемиться нет. Сейчас на каждом углу камеры имеются, поэтому в любом случае далеко не свалишь или через пару часов в дверь постучат. На хер оно надо?!
Гаишник представляется и объясняет, что у них рейд по контролю за трезвостью.
Даю документы, краем глаза наблюдая за Виолеттой, которая сражается с пенкой. С ложкой не лучше.
Белокурый чертёнок сьедает пенку. Кончиком языка собирает оставшееся на губах и слизывает остатки с ложки стаким видом, будто её сейчас оргазмом накроет. Меня тоже неслабо коротит. Искры из глаз по салону разлетаются.
Малость не вовремя.
Гаишник прочищает горло, напоминая о себе, и открывает рот. Силится прочитать мою фамилию. Обошёлся бы лучше именем!
— Бьёр-вик-ст, — изрекает кое-как и не правильно.
— Чувак, прочитай правильно и верни доки.
— Всего доброго, — мент стушевался и вернул документы.
— Девять букв правильно прочитать не может, — цокаю, закрывая окно.
— Был бы Смирновым не было бы проблем, — без ехидства комментирует Виолетта. — А кем были твои предки?
Наклоняюсь и пальцем стираю кофейный след с нижней губы. Чуть оттягиваю и провожу по всей пухлой мягкости. Адски соблазнительный ротик.
Виолетта сжимает губы и отклоняется к двери, а у самой радужки почти не видно.
— Ничего интересного. Дед был шведом. Встретил бабушку, она ни в какую не хотела оставлять свою семью, поэтому пришлось ему во имя чистых и искренних чувств изворачиваться, чтобы остаться в стране. Сразу скажу — я в Швеции не был и языка не знаю, поэтому ничего сказать и рассказать не могу. Сестру родители заставляли зубрить язык, на меня уже запала не хватило.
— Очень даже интересно и… романтично, — добавляет уже тише.
Не спорю. Спорить со склонностью романтизировать подвиги во имя инстинкта размножения себе дороже.
Кстати, о романтике. Меня Мисс Смекалка хулой обломала, а я не против, чтобы Виолетта в коресете, чулках и с двумя хвостиками станцевала у меня в спальне. У меня место для пилона в спальне есть.
— А как ты пришла к танцу на пилоне?
— Сашка как-то потащила развеяться на пробный урок. Ей не понравилось, а мне очень. Я записалась на курс. Потом ещё на один, продвинутый, после него на авторский от чемпионки по шестовой акробатике. Больше полугода назад в студии, в которой я занималась, произошли кадровые перестановки в связи с уходом одной из преподавателей в декрет. Самое неудобное время осталось не у дел, а терять доход и учениц владелица не захотела. Я тогда уже преподавала у себя в клубе, поэтому меня попросили побыть временно, пока расписание не стабилизируют и не наймут человека. Но, как известно, ничего нет более постоянного, чем временное.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Для меня станцуешь?
— Мироша, — стонет, закатывая глаза. — Хотеть не вредно. Я не танцую приваты. Мне работы достаточно, Димин клуб — неприятное исключение.
— Совсем без шансов? И не для кого не танцевала?
Виолетта, усмехаясь, двумя пальцами проводит по лбу и поворачивается ко мне.
— Прогулки, походы в кино, в кафе, в театр были, танцев не было. Ты удовлетворён ответом?
— Нормально, — сухо отвечаю.
Как ни странно, да, такой ответ меня устраивает. Чем меньше шанс, что на горизонте объявится какой-либо страдалец по ней, тем лучше
Следующий час мы катаемся, играя в странную игру. Мы выбираем место в городе и, если есть что, рассказываем свои моменты с ним. Говорит, в основном, Виолетта, я предпочитаю смотреть на отражение фонарей в наполненных восторгом зеленых глазах, очаровательно сморщенный носик и лебединый изгиб шеи, и слушать нежный голос, который не надоедает.
— Какие у тебя планы на завтра? — спрашиваю, когда сворачиваю на её улицу.
— Завтра воскресенье? В общем-то никаких, — пожимает плечами.
— Значит ничего не планируй. Я позвоню.
Виолетта складывает губы в ровную, красноречивую линию и слегка втягивает голову в плечи. Не верит после вчерашнего, судя по всему. Сотрясать воздух заверениями не стану.
Возле дома не отпускаю её сразу. Жарким поцелуем желаю ей спокойной ночи и тогда отпускаю.
После её ухода, минут пятнадцать листаю список контактов. Сейчас нет никаких смехотворных ограничений и я могу спокойно развлекаться как хочу.
В итоге откладываю телефон. Не хочу перебивать вкус девочки-перчинки.
34 Ручная работа
За окном ливень смывает осенние краски, и моё настроение под стать серости природы. Уже полчаса чахну над кружкой чая, не сделав и глотка. Обдумываю утреннюю поездку в отчий дом. Выяснилось, что уже около года домом владеет другая пара.
Стало быть стоит оставить идею связаться с Андреем и рассказать о Диминых поступках!
Все равно все мои действия безрезультатны….
Оставшиеся у меня номера отчима и мамы уже давно не обсуживаются. Поэтому я нашла в интернете адрес и контакты компании Андрея. Съездить в офис в рабочее время не получается, а звонки — пустая трата времени. Дальше секретаря я не пробилась, а в том, что она передала Андрею оставленные мной сообщения, я сильно сомневаюсь.
И мне остаётся единственное — ждать.
Либо Дима снова объявится, либо мне стоит быть менее подозрительной!
Хорошо хоть Аня вчера уехала к родителям на пару дней, а то гнетущее напряжение между нами порядком надоело. Не дом, а минное поле. Того и гляди от любого неверного движения рванёт.
Телефон, лежащий под рукой, оживает. Мирон звонит. Не беру.
Вчера был чудесный вечер, из-за которого я ещё больше запуталась…. Впечатление будто Мирон решает как себя со мной вести с помощью гадания по книге. И если он не определится со страницей в ближайшие пару дней, то я сама определюсь! Я ж не тенисный мячик, чтобы бесконечно пасовать меня из одного угла в другой!
На третьем звонке не выдерживаю.
После минутного разговора, с восторженным трепетом в груди иду собираться. Господин Бьёрквист через двадцать минут подъедет.
Одеваюсь без изысков, по погоде, — джинсы, свитер и джинсовка. Завершаю экипировку красным дождевиком, белыми резиновыми сапогами до середины голени, зонтом и рюкзаком. Кто знает какой оборот примет встреча, вдруг придется возвращаться домой пешком!
Едва выйдя из подъезда, сталкиваюсь практически нос к носу с Русланом.
Мне даже любопытно как он себя поведёт. Он меня избегал. При встрече возле дома замедлялся, чтобы не ехать вместе в лифте, при одновременном выходе из квартиры начинал хлопать по карманам и возвращался домой. Мне, конечно, обидно вспоминать случившееся, но я рада, что у нас не закрутились отношения. Чем я руководствовалась, решив попробовать с ним, под пытками не скажу. Сама не знаю!