Читать интересную книгу Сын маминой подруги (СИ) - Мелевич Яна

- Да хоть со столбом целуйся, но на людях себя веди прилично! Репутация ресторана, знаешь ли…

Больше эту чушь выслушивать Алиса не собиралась. От вспыхнувшей ярости со всей силы ударила Елисея по голени и вырвала руку из ослабевших пальцев, едва он зашипел от боли, согнувшись в три погибели. В голове мелькнула отдаленно мысль, что не стоило бы так горячиться. Надо было попытаться уладить конфликт - пойти на компромисс. В конце концов, не скатываться в банальное насилие.

Только разум отключился и остались одни эмоции, у которых напрочь отсутствовали любые тормоза.

- Ненавижу тебя! – рявкнула громко, сжимая кулаки и ударяя по широким плечам. – Ненавижу, слышишь?! Достал!

- Да ты меня тоже бесишь! – заорал Лиса в ответ, разогнувшись наконец.

От взаимной обиды, непонимания и злости атмосфера вокруг накалилась до такой степени, что один другого готов был придушить. Едва Алиса открыла рот, Канарейкин понял – еще одного раза он не выдержит. Прибьет ее точно, закопает где-нибудь и сам потом повесится. Эта невозможная, упрямая женщина его так достала, что стерпеть очередную порцию возмущений не смог. И потому поступил так, как посчитал правильным.

Просто взял и поцеловал. Чтобы замолчала, никак иначе.

Кому могут нравиться истерички? Точно не Елисею Канарейкину. Абсолютно все равно что едва коснулся ее губ, - у него расплавились мозги, растекаясь по организму бесполезной жижей. Наплевать, как сильно завел всего один стон. Нет-нет, Алиса Ежова ему совсем не нравилась. Ведь не нравилась?

Воспоминания – штука сложная. Спустя годы не всегда можно сказать, где была правда или остался вымысел. Елисею казалось, что ту ночь он так никогда не вспомнит. Врачи наперебой твердили о возвращении памяти постепенно. Иногда годы, иногда считанные минуты возвращали разодранные куски того отрезка жизни, который выпал из его сознания.

Он запомнил ее запах, образ и тихий смех. Ни цвета платья. Ни волос, ничего из того, за что бы мог ухватиться в поисках. Или может не хотел – боялся себя самого, потому старательно загонял произошедшее подальше в подсознание. А когда незнакомка в маске появилась в его жизни – один за другим тщательно спрятанные кусочки мозаики постепенно собирались в единую картину.

Тогда Канарейкин выпил любимый коктейль, ощутив легкий горьковатый вкус. Возможно наркотик не до конца смешался с напитком, однако Елисей не обратил на это никакого внимания. Крутящаяся рядом назойливая девица только раздражала, а когда сознание начало туманиться, вовсе отделался от нее, двинувшись на свежий воздух. Запасной выход в сторону курилки – идеальный вариант, чтобы проветрить мозги и немного прийти в себя. Неужели он так напился? Вроде выпил совсем чуть-чуть, только чувствовал себя ужасно.

В тот вечер на Алисе было голубое платье. Оно так шло ей, что только ленивый не высказал парочку комплиментов в сторону длинных ног девушки и внезапно появившейся груди. Да он сам обронил пару ничего не значащих фраз, заметив засветившуюся радость в ее голубых глаз, которым был так к лицу, переливающийся в огнях софитов, шелк.

Возможно стоило выразиться точнее, обозначить правильнее собственное восхищение. Но как? Она же ему как сестра. Разве такое можно говорить почти родственнице? Нет, оставалось только скрипеть зубами и смотреть, как другие пускают слюни в ее сторону.

Гадкая музыка, тяжелые ароматы остались позади. Вдохнув ночной воздух, Елисей прикрыл глаза и почувствовал, как виски сдавил тяжелый обруч. Даже не сразу услышал стук каблуков, очнувшись только тогда, когда рука Алисы легла на его предплечье и тихий голос задал вопрос:

- Ты в порядке?

Тогда все и началось. Наркотик сорвал все заслоны, отключил сознание и выбил с корнем любые возможные преграды, останавливающие его. Елисей перестал себя контролировать и отпустил, позволив инстинктам захватить разум. Собственные сдерживающие эмоции вырвались наружу и сдержать их было просто невозможно.

Заглянув в затуманенный взор зеленых глаз, едва они смогли оторваться друг от друга тяжело дыша, Алиса поняла – он все вспомнил. Смотрел пронзительно, постепенно осмысливая произошедшее тогда и сейчас. От себя самой стало стыдно, ведь теперь если посмотреть, он был в чем-то прав. Она ушла от Игоря, вновь прыгнула в его постель и теперь принимала жесты внимания от Михаила.

Разве нормальные девушки так поступают?

- И когда ты собиралась мне сказать? – задал вопрос, на который Алиса была готова отвечать меньше всего. Она открыла рот, застыв глупо посреди улицы у самого их с Миланой домика, и хлопала глазами, пытаясь придумать ответ.

Вряд ли его бы устроил ответ «не знаю».

- Так, когда Алиса? – процедил Елисей, делая шаг вперед, заставляя ее отступить. Еще раз и еще – все ближе к белому заборчику, пачкая ботинки в дорожной грязи, глядя, как напряжены его плечи и поджаты губы. Сглотнула, пытаясь поймать разбегающиеся по голове мысли и выдохнула:

- Никогда.

Он вздрогнул и застыл, недоверчиво уставившись на нее. Сама же Ежова почувствовала, как свалился с плеч за считанные секунды огромный груз из постоянных недомолвок и непонимания. Она приподняла подборок, отвечая на немой вопрос:

- Я бы никогда тебе не сказала, потому что устала.

- Устала? От чего? – переспросил он непонимающе, а Алиса вдруг сделала решительный шаг вперед, оказавшись вновь лицом к лицу, выдохнув ответ:

- Гоняться за тобой слишком тяжело, Елисей. Я больше не хочу любить тебя. 

Глава 16 - Бегу к тебе, аж волосы назад

Первые пару минут Алиса Ежова думала, что после признания станет легче. Не стало, да и любовь не делась никуда. Потом проснулось то мерзкое чувство, которое разрушает жизнь любой нормальной современной женщине – надежда. Она очень надеялась, что Елисей осознает, поймет и примет. Возможно не сразу – ему понадобиться время. Он обязательно придет к логичному выводу и бросится доказывать, как Алиса ошиблась, отказавшись от любви к нему.

Такое существует или в параллельной вселенной, или в любовных романах не имеющих никакого отношения к реальности.

- То есть ты меня бросаешь? – не такого вопроса Алиса ожидала в ответ на свое признание. А особенно реакции: Елисей сузил глаза, грудь яростно вздымалась. Он был зол, и она это чувствовала.

Облизнув пересохшие губы, Ежова в панике попыталась отступить, но поняла, что некуда и выпрямившись, выдохнула:

- Мы и не встречались. Я не могу бросить того, с кем даже не была в отношениях!

- И в этом, по-твоему, виноват я? – Алиса непонимающе моргнула, пытаясь придумать ответ. Мысли разбегались точно напуганные тараканы, в панике прячась по закоулкам сознания. Что-то внутри отозвалось глухой застарелой болью, но сама Ежова попыталась взять себя в руки.

«Надо быть гордой. И сильной, и независимой», - мысленно призвала себя к порядку, прогоняя дрожь из пальцев и голоса.

- Дело не в чьей-то вине, Елисей, - она с шумом втянула носом воздух, выдыхая осторожно и глядя ему в глаза. – А в том, что я устала от этого. Всего. Этой любви, тебя…

Наверное, именно последние слова стали роковой ошибкой. На тот момент Алиса совсем не думала о последствиях – совершенно забыла о том, как это может воспринять другой человек. Где-то в глубине души она надеялась, что он начнет ее переубеждать. Или поцелует снова, сделает хоть что-то и заставит ее передумать. Ведь именно так поступали «правильные герои.

К сожалению, Елисей Канарейкин мало подходил для хорошей любовной истории со счастливым концом.

- Значит от меня устала? – прошипел так зло, что Ежова невольно вздрогнула и попыталась возразить:

- Елисей, я не это имела в виду…

- А по мне, так выразилась вполне ясно! – рявкнул он громко.

Со столбов сорвалась парочка небольших серых птиц, где-то в лесу зашумел ветер, и взметнул волосы вздрогнувшей Алисы. Она испуганно распахнула глаза, но больше Канарейкин не сказал ничего. Он попросту развернулся и двинулся обратно в сторону гостевого домика родителей. Первые несколько секунд Ежова смотрела на широкую спину, непонимающе застыв.