— Нет, — подтвердил Линган.
— Тогда налицо самоуправство.
— Хорошо. Ставлю вопрос на голосование. Кто за то, чтобы провести глубокий зондаж психики Тины Роджер? Равное число голосов трактуется в сторону проведения зондажа, — пояснил Линган и начал считать.
* * *
Джон еще не вошел в комнату, а Тина уже знала, что произошло несчастье.
— Проголосовали за зондаж? — сразу спросила она. Джон тяжело опустился в кресло, не в состоянии что-либо говорить, и заказал себе крепкий коктейль.
— Пятьдесят на пятьдесят, — уронил он. — Но решение шло не в твою пользу.
— Как это может быть? Всего же пятнадцать человек?
— Как мне больно тебе это говорить, Тина. Креила не было на Совете.
— Как? — она почувствовала, что к глазам подступили слезы. Это было хуже предательства, это было — подписать ей смертный приговор. Она вспомнила сомнения Эмиля ван Эркина в непричастности Креила к убийству Тины и сейчас подумала, что он мог быть вполне прав. Ей стало нестерпимо больно, слезы потекли по лицу. — Джон, а как проголосовал отец?
— Против зондажа. Словно почувствовал что-то, — Джон сидел, покачиваясь в кресле, а потом не выдержал, подошел к Тине, опустился перед ней на колени и горько зарыдал. Она гладила его по волосам, у нее самой текли слезы. Через некоторое время она постаралась взять себя в руки.
— Когда?
— В следующую пятницу.
— Понятно. Значит, не позднее следующей среды меня… — она не смогла договорить, так ей стало плохо. Реально в ее распоряжении оставалось пять дней.
— Еще есть надежда, Тина, — Джон поднял лицо. — Если Креил появится, можно будет убедить Лингана переголосовать.
— Подожди, так никто не знает, где Креил? — у нее в душе возникла надежда, что Креил поступил так не нарочно.
— Он в волчьей стае. Охотится где-нибудь. И он не знал о дне Совета, это точно. С ним невозможно связаться.
— Тогда есть надежда, Джон, — у нее сразу полегчало на душе. Креил не предавал ее. Он просто ничего не знал. — Он появится. Я не верю, что он хочет мне плохого.
— Не знаю, Тина. Все это просто ужасно.
Ночью Тине совсем не спалось. Она вспоминала свою жизнь с Креилом ван Рейном, своего неполноценного ребенка, родившегося мертвым, и как она считала, что это Советники его убили. Потом шесть лет, когда она уже почти разрушила свою психику, и неожиданно Креил снова вошел в ее жизнь, хотя ей казалось, что уже все в ней кончено и ничего хорошего быть не может. А потом много-много лет счастья, спокойного, ровного, рождение ребенка и воспитание еще двух приемных детей, это так заполнило первые годы их совместной жизни. Креил всегда так радовался близости с ней. Она подумала, что не так легко ему было забыть ее после стольких лет вместе, когда он даже ни разу не изменил ей, считая, что это может бесконечно оскорбить ее чувства и разрушить их счастье. Когда дети выросли, их стала связывать совместная работа, и сейчас Тина не могла поверить, что этот мужчина, как бы он ни изменялся и как бы ни ломала его жизнь, может так жестоко поступить с ней.
А потом, поступая точно как Вард, она стала рассматривать плохой вариант. Еще совсем молоденькой, в школе Вардов, ее учили в любой ситуации готовиться к плохому развитию событий, чтобы не растеряться, если так и получится и принять все необходимые меры. У нее в распоряжении было пять дней. В среду, если Креил не появится, Тина ван Лигалон должна перестать существовать. Это было невыносимо больно, и она старалась рассуждать так, как будто речь шла не о ней самой, а о ком-то постороннем. Она повертела ситуацию и так и этак. Потом вспомнила про Лиона, беззащитного маленького младенца, находящегося в постоянной опасности повторного покушения сумасшедшей женщины, и в ее голове родился план, как можно избавить его от этой опасности. Это было хорошо и могло стать последним делом в ее жизни.
Тина поднялась и решительно набрала номер Строггорна. Он молча выслушал ее, нахмурился, прикидывая риск, и, в конце концов, согласился с ее доводами. Во всяком случае стоило попробовать и именно сейчас, пока она еще была Тиной ван Лигалон.
* * *
Чарли тихо вошел в спальню. Был почти полдень, но Джулия все спала, разметав руки по кровати. Ему не надо было уметь читать мысли, чтобы понять, как ей плохо. Лекарства кончились четыре дня назад, а без них она страшно страдала и временами у нее начинались приступы настоящего безумия.
Он давно выбросил из головы мысли сообщить о ней в полицию, прекрасно поняв, как мгновенно Джулия проникает в голову, и, в отличие от того, что обычно говорили о телепатах, ей было глубоко наплевать, смотрит он ей в глаза или нет.
Чарли бросил газеты на кровать, нисколько не сомневаясь, что Джулии они не понравятся. Он бы скрыл от нее то, что там было написано, только как это можно было скрыть от женщины, которая в его голове вела себя как хозяин?
Джулия с трудом открыла глаза и сразу влезла в голову Чарли. Он только поморщился, ощутив легкую тошноту. Делала она всегда это так безжалостно, словно вообще не считала его человеком, хотя он подозревал, что так оно и было на самом деле.
Она впилась глазами в текст, где на самой первой странице была огромная фотография улыбающейся Тины Роджер, с открытым лицом и младенцем на руках. Ее слегка обнимал за талию мужчина в маске. Если бы лицо Тины было закрыто, Джулия сразу бы заподозрила, что в газете — вранье и это специально сделано, чтобы вывести ее из себя. Текст сообщал, что Тину Роджер с большим трудом, почти чудом, удалось спасти путем сложной операции на мозге.
— Это вранье, — уверенно сказал Джулия, с трудом откинувшись на подушку. — Наверняка монтаж. Хотят меня вытащить, думают, я такая дура, что клюну на их вранье.
— Не знаю, сообщили, что в два часа с ней будет интервью по телевизору, — Чарли не хотелось ей об этом говорить, только она бы все равно узнала и тогда разозлилась бы на него.
— Посмотрим, — Джулия сразу включила канал, только убавила звук. — Принеси поесть.
Она с трудом заталкивала в себя еду. При ее состоянии этого совсем не хотелось делать. Боль билась в висках, сжимая голову тисками. Джулия зло бросила вилку на тарелку, с трудом сдержавшись, чтобы не запустить ее в Чарли. Она много раз повторила себе, что это вранье и Тина Роджер мертва. После такого пси-удара, притом, что ей далеко не сразу пришли на помощь, она не могла выжить.