Читать интересную книгу Скандерия (СИ) - Моденская Алёна

Мама и отец Истомина как будто постарели сразу на несколько лет, а Вика наконец перестала наносить свой «боевой раскрас». Когда Истомин разговаривал с ней по видеосвязи, он даже не сразу её узнал. Вместо раскрашенной маски с резким крикливым голосом и развязными манерами на него смотрела просто уставшая женщина.

Раньше сестра была так занята собой, что ей не хватало времени ни на детей, ни на родителей. Теперь же она восстановилась в Академии, работала и ещё успевала повозиться с младшим сыном.

Истомин звонил домой почти ежедневно, так как мама требовала полного отчёта о каждом визите в Управление. Год назад он уже прошёл все круги Управления, но и во второй раз это оказалось ничуть не легче.

Грибницкий, вызванный в качестве свидетеля, упрямо твердил о своём преклонном возрасте, говорил, что никакой драки не видел, и потому в Службу обеспечения правопорядка не позвонил, а до листовок ему дела не было.

Перекрёстный допрос с Агнессой, тоже вызванной в качестве свидетельницы, прошёл спокойно. Агнесса смотрела в пространство своим отстранённым взглядом и монотонно отвечала на вопросы. Она пересказала все события с подробностями, достойными писателя, но утверждала, что не узнала вторую «правонарушительницу». Зачем она бросилась на неё? Только чтобы сорвать маску. Как она оценивает рукоприкладство со стороны Истомина? Никак. Пусть следователи оценивают. Какого наказания она хочет для Истомина? Пусть следователи решают. Как она относится к содержанию листовок? Собака лает, ветер уносит.

Истомин не знал, что после происшествия в Растяпинске, круто перевернувшего её жизнь, Агнессе пришлось посещать психиатров столько раз, что не сосчитать (триста семьдесят восемь), и она давно научилась отвечать на провокационные вопросы.

Агнесса отказалась предъявлять претензии к Истомину за рукоприкладство. Между тем, это было одно из наиболее серьёзных обвинений в его новом деле. Даже учитывая, что Истомин применил силу по отношению к студентке вне Гимназии и седлал это, защищая другого человека, инцидент грозил проблемами.

Однако Агнесса от обвинений отказалась, да и Вику из клиники не уволили, что было хорошим знаком. Именно за Вику и племянницу волновался Истомин больше всего. Его мама провела в приёмной Русакова несколько часов и всё-таки добилась личной встречи. Потом она почти в слезах описывала «этого чудесного человека», который не только взял на себя все расходы на лечение и реабилитацию, но лично ходатайствовал о восстановлении Вики в Академии и устройстве её на работу. А сын так безответственно напал на его дочь.

Истомин понимал, что за странным поведением Агнессы что-то крылось. Она вышла из кабинета после очной ставки, даже не обернувшись. Но Истомин работал с ней в паре на тренировках Шеня, а теперь ещё и читал её произведения. Отказ Агнессы от претензий можно было объяснить только вынашиванием каких-то планов. В благородство, которое считалось наследственной чертой Русаковых, он не верил.

Так или иначе, позиция Агнессы перевела Истомина из обвиняемых в свидетели. Комиссия пришла к выводу, что его действия во время встречи с девочками, расклеивающими листовки, были адекватными обстоятельствам. А из драки с Агнессой победителем вышла она — миниатюрная девочка, на вид хрупкая, как фарфоровая куколка. Приложила так, что он до сих пор спал на полу, а врачи трижды продлевали больничный.

Но близились экзамены, и пришлось вернуться на работу. Главное — не забывать закрывать дверь в тренерскую, чтобы никто не увидел корсет.

Глава 19

Вечером первого июньского дня состоялась примерка свадебного платья Астры, изначально назначенная на начало мая (как сообщила Жюстина Викторовна сквозь зубы). В небольшой полусферической комнате с зеркальной стеной и белыми драпировками стояли на постаментах Агнесса, Ева и Лиза.

Подружкам невесты полагалось надеть бледно-розовые платья, скроенные по одному фасону. Однако к всеобщей радости, Жюстина Викторовна, вняв мольбам, угрозам и ультиматумам, граничащим с обмороками, согласилась допустить внесение в каждое платье чего-то особенного.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Агнесса стояла на постаменте, чуть подняв руки, и смотрела вглубь зеркала обычным отсутствующим взглядом. Её платье с v-образным вырезом и короткими рукавами доходило до колена. Сейчас работница мастерской ползала вокруг подола, закалывая его булавками.

— Валеолог вернулся, — вдруг произнесла Ева, до этого занимавшаяся исключительно позированием перед зеркалом и фотографированием себя с разных сторон. Её платье было без рукавов, с глубоким круглым вырезом и длиной на два пальца выше колена. Ева хотела мини-платье, но на это Жюстина Викторовна пойти не смогла.

Агнесса никак не отреагировала на замечание Евы и продолжала безмятежно смотреть в зеркало.

— Так, говорю на всякий случай, вдруг кому-то интересно.

— Почему нам это должно быть интересно? — скучающим тоном спросила Лиза.

— Не знаю. — Ева сделала очередную фотографию. — Просто я подумала, может, кто-то ждёт его возвращения.

— Может, кто-то и ждёт, — сухо сказала Агнесса, по-прежнему глядя в зеркало. — Например, эта девица с конской чёлкой. Или та, с дредами.

— Наташа Ростова поколения КК? — с усмешкой спросила Лиза.

— Что за «КК»?

— «Какой кошмар», — улыбнулась Лиза.

— Я серьёзно. — Ева повернулась к Агнессе. — Никогда не поверю, что ты всё это спустишь на тормозах.

— Никто не говорил, что спущу, — медленно проговорила Агнесса.

— И что ты будешь делать? — оживилась Лиза.

— Всему своё время, — отозвалась Агнесса.

Девушка из мастерской наконец закончила обрабатывать подол платья Агнессы, осмотрела весь «ансамбль», для чего поставила девочек в полукруг, вручив каждой по букету искусственных цветов, и разрешила переодеться.

Астра ещё не вышла из примерочной, и девочки направились в холл салона, где расположились на мягких белоснежных диванах.

— Так что ты всё-таки придумала? — спросила Ева шёпотом, будто кто-то мог их подслушать.

— Пока рано, — ответила Агнесса.

В этот момент вышла Астра в бальном свадебном платье, таком пышном, что никто не мог подойти к невесте ближе, чем на полтора метра. Фату длиной в десяток метров несли несколько работниц салона, рядом вышагивала Жюстина Викторовна, выглядевшая абсолютно счастливой.

— Ну-ка, помоги, — скомандовала мать невесты, и Лиза придвинула скамеечку, чтобы Астра смогла взойти на большой круглый постамент. — Теперь вуаль!

Лиза, встав на цыпочки, опустила кружевную вуаль на лицо Астры.

— Нет, лучше поднять.

Лиза убрала вуаль.

— Верни назад.

Ничего не выражающее лицо Астры снова прикрыли кружева.

— Не знаю, что-то мне не нравится. — Жюстина Викторовна сдвинула брови и прищёлкнула языком. — Пойди, принеси каталог вуалей.

Лиза отправилась на поиски каталога.

— Ну как? — спросила Жюстина Викторовна других девочек.

— Круто! Прям вообще, — выдохнула Ева, рассматривая Астру с разных сторон. Жюстина Викторовна чуть поморщилась.

— Платье изумительное, — спасла положение Агнесса.

— О, да, спасибо, — улыбнулась Жюстина Викторовна.

— Тебе самой-то нравится? — спросила Лиза откуда-то из-за необъятного подола платья.

— Конечно, нравится, — ответила за Астру Жюстина Викторовна, передавая принесённый Лизой каталог менеджеру салона. — Самое дорогое платье, плюс мы кое-что добавили.

И мадам МакГрайв в тысячный раз стала обсуждать с менеджером детали наряда. Астра так и стояла с каменным лицом и смотрела сквозь своё отражение.

— Тебе, что, не нравится? — шёпотом спросила Ева.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Мне плевать, — ответила Астра голосом, лишённым всякого выражения. Однако эту реплику услышала мать и метнула в сторону Астры грозный взгляд.

— Ты, что, передумала? — тихо спросила Лиза.

— А меня кто-то спрашивал? — тем же бесцветным голосом произнесла Астра. Потом повернулась к Лизе. — Почему ты прислуживаешь?