Читать интересную книгу Прими красную таблетку: Наука, философия и религия в «Матрице» - Гленн Йеффет

Буддистский анализ «сознания» достигает своей вершины в одной из школ махаяны, возникшей в четвертом веке. Эта школа называлась йогачара. Она также была известна под названием школа «только лишь сознания» (виджнянавада). Адепты этой школы утверждают, что объективный мир, который кажется нам реальным, в конечном счете, является продуктом нашего разума.[101]

Словно разум человека — это кинопроектор, а мир, воспринимаемый человеком, — это проекция его сознания. Поскольку мы считаем объекты сознания независимо существующими, мы бесконечно преследуем или избегаем их в зависимости от нашего желания или ненависти. Йогачара не утверждает, что объективного мира не существует, хотя многие исследователи пришли именно к такому заключению.[102] Более точно позицию иогачары следует определить как эпистемологическое прозрение. Суть в том, что любой «объект» претерпевает существенные изменения в ходе нашего осознанного восприятия: мы понимаем этот объект в виде идеи, и он теряет для нас достоверность, причем до того, пока он не изменится, мы не способны его понять. Все, что испытывает человек, проходит через его сознание, которое неизбежно искажает любые переживания. Согласно йогачаре, когда мы осознаем, что в этом смысле объекты сознания иллюзорны, наши желания, привязанности (зависимости) и страдания исчезнут. В этот момент основной поток сознания трансформируется в мудрость Будды.

Чтобы достичь подобного понимания природы сознания, йогачара уделяет внимание различным медитативным и визуализирующим техникам. Отсюда и родилось название школы («практикующие йогу»). Медитативные техники развивались для того, чтобы в известной степени подвергнуть деконструкции обусловленный способ восприятия мира и помочь человеку пробудиться и прийти к предельной взаимозависимой и недуалистической природе реальности. Методика, при выполнении которой человек оказывается способен создавать и контролировать порождаемые разумом образы через различные практики визуализации, служила для усиления понимания того, что повседневное осознанное восприятие, похожее на сон, больше не «создается». Практикующий эти методики человек начинает осознавать иллюзорную природу самого себя и внешних компонентов реальности. В конечном итоге он пытается преодолеть субъект-объектный дуализм, сообщающий нашему ложному мировосприятию, что мы (и все «объекты») — каким-то образом обособленные друг от друга и независимые существа. Содержание понимания отсутствия дуализма лежит за пределами вербального описания. Это понимание является конечной целью последователя йогачары.

БУДДИЗМ И «МАТРИЦА»

Любая религия предлагает свой анализ человеческого бытия. Кроме того, у большинства религиозных традиций имеются мифы об их основании, выражающие основные экзистенциальные проблемы человеческого существования. К примеру, описание идеализированной династии Чжоу в конфуцианстве отражает присущее этой религии понимание центральной проблемы: для конфуцианства эта проблема заключается в социальной дисгармонии, причиной которой становится склонность человека пренебрегать соблюдением ритуальных и социальных норм. В священных индуистских текстах, таких как «Бхагавадгита» и «Упанишады», человеческое бытие представлено как вечное бремя бесконечной сансары, жизнь за жизнью. Для христианства и иудаизма основная проблема кроется в отчуждении человечества от Бога из-за нашей греховной природы и эгоистического стремления пытаться быть Богом. Разумеется, все это выражено в символической форме в Книге Бытия — в предании о сотворении Адама и Евы в Эдеме. Суть христианской веры в том, что Бог отдал своего собственного сына, мессию, для того чтобы преодолеть это отчуждение.

Хотя в «Матрице» и присутствуют мессианские мотивы, взятые из христианства, очевидно, что отчуждение от Бога не является фундаментальной проблемой человека в этом фильме, поскольку Бог в этой истории не фигурирует — по крайней мере в ней нет Бога, создающего человека.[103] Конрад Оствальт рассматривает это отсутствие божественного и отказ от сверхъестественного как действующую силу апокалипсиса, симптоматическую для «современного апокалиптического мышления».[104] Не Бог вызовет апокалипсис, а кто-то другой. Однако «Матрицу» не следует понимать лишь как «современную» переделку иудейско-христианского апокалиптического мировоззрения. В этом фильме есть и другие древние мифологические ракурсы, которые также полностью пренебрегают «божественным». Именно здесь, как мне кажется, буддизм предлагает разъясняющую мифологическую параллель.

В «Матрице» имеется немало точек соприкосновений с буддизмом. Очевидно, что фильм формулирует основную проблему как проблему разума. Сама Матрица аналогична сансаре, иллюзорному миру, который не является реальностью, хотя и кажется таковой. Морфеус говорит Нео, что «Матрица повсюду, она окружает нас со всех сторона, даже в этой комнате. Ты можешь видеть ее из окна или по телевизору. Ты чувствуешь ее, когда идешь на работу или в церковь или когда платишь свои налоги. Это мир, натянутый тебе на глаза, чтобы скрыть от тебя правду». Другими словами, стержневая проблема человеческого существования заключается в незнании подлинной природы реальности. Позже Морфеус говорит, что именно наша обусловленная «привязанность» к этой иллюзорной реальности не дает большинству людей оторваться от нее после определенной возрастной черты. В фильме есть намек на реинкарнацию, когда Пифия сообщает Нео, что он не Избранный, прибавляя, однако, «может быть, в следующей жизни». Еще одно указание на реинкарнацию содержится в утверждении Морфеуса о том, что человек, который впервые выйдет из Матрицы, вернется в качестве Избранного.

В фильме также имеется доказательство действия кармы в том смысле, что жизнь людей — это, в основном, дело рук их самих. Как замечает Морфеус, существование людей всегда зависело от орудий труда. Искусственный интеллект, управляющий Матрицей и контролирующий человечество, — это творение самих людей. Более того, именно человечество разрушило мир, пытаясь одолеть ИИ, лишив его солнечного света как источника энергии. Суть в том, что ИИ не появляется по собственному хотенью. В то же время это вовсе не некая злая сила, существующая с начала времен. Это (кармический) результат прошлых действий.

Другая немаловажная параллель между «Матрицей» и буддизмом относится к области дисциплины и практики. Вспомните о том, что важнейшим элементом восьмеричного пути в буддизме являются медитация и внутренняя концентрация. Необходимо учиться тренировать и контролировать разум, который существенно искажает реальность и наделяет неизменностью и индивидуальностью абсолютно пустые вещи. Медитация является способом «перепрограммирования» разума с тем, чтобы наше восприятие реальности соответствовало действительности. Тренировки Нео — это замечательная аналогия с процессом несомненно «умственных» изменений. Его разум в буквальном смысле перепрограммируется, чтобы, подобно бодхисатве, он сумел войти в Матрицу (то есть сансару), обладая возросшими способностями восприятия и контроля. Иначе говоря, сам процесс обучения Нео — это технокибернетическая версия медитации. Кроме того, создатели фильма заимствуют идею обучения боевым искусствам, которые исторически тесно связаны с методами обучения в буддистских монастырях Китая и Японии. Я мог бы также отметить, что жизненно важный момент для человека, вступающего на путь бодхисатвы, — это пробуждение стремления к просветлению, известное как бодхичитта. Решающим событием для монаха, исповедующего учение Махаяны, становится объявление его намерения достичь просветления ради блага всех людей. Через формальный ритуал произнесения этой клятвы человек осознанно вступает на путь бодхисатвы. В этой связи мне приходит в голову следующая мысль: решение Нео принять красную пилюлю — это своего рода ритуальное выражение его намерения до того, как он отправляется в приключения «в кроличью нору». Точно так же образ жизни восставших поразительно напоминает жизнь монахов. Их пища, одежда и жилища отличаются аскетичностью. На самом деле отчасти бунт Сайфера объясняется тем, что он, скорее, предпочел бы иллюзорную жизнь, диктуемую желаниями, чем терпеть скромную и дисциплинированную «монашескую» жизнь мятежников.

Хотя мы и не находим в диалогах фильма открытых дискуссий по поводу скоротечности, взаимозависимости и пустоты, тем не менее в «Матрице» имеется явное указание на то, что человеческое восприятие мира полностью искажено. Наше искаженное восприятие — это самая настоящая компьютерная программа, введенная нам в мозг, чтобы «развлекать» нас. Другими словами, это «пустота» любой существующей «реальности». В действительности мы не являемся «самими собой», какими мы воспринимаем себя. На самом деле мы «рабы», как говорит Морфеус Нео: «…как и все остальные, ты родился в рабстве… в тюрьме, которую ты не можешь почувствовать и к которой не можешь прикоснуться. В тюрьме для твоего разума». Здесь сравнение с философией йогачары кажется вполне уместным. Как отмечалось выше, йогачара подчеркивает, что единственный доступ к реальности обеспечивает нам пребывающий в сознании разум. Для начала мы должны понять, что «проецируемый» образ мира, воспринимаемый нами, вовсе не является кажущейся нам «реальностью». Он искажается нашей личной и коллективной кармой, заставляющей нас приписывать качества неизменности и независимости объектам несуществующего мира. По этой же аналогии Матрица явно оказывается иллюзорной реальностью. «Что реально? — спрашивает у Нео Морфеус. — Как ты определяешь реальность? Если ты говоришь о том, что ты воспринимаешь, чувствуешь на вкус, обоняешь или видишь, то реальность оказывается всего-навсего электрическими сигналами, истолкованными твоим мозгом. Это знакомый тебе мир. Мир, каким он был в конце двадцатого столетия. Теперь он существует лишь как часть нейроинтерактивной модели, которую мы называем Матрицей. Ты жил в воображаемом мире, Нео». Здесь нужна выдающаяся личность, способная проникнуть в лабиринт этой «кинематографической тюрьмы» и раскрыть нам суть положения, в котором мы оказались. Именно этим занимаются бодхисатвы и Будда… присоединяется к ним и Нео. Остается посмотреть, каким образом ему это удается.