Читать интересную книгу Монахи войны. История военно-монашеских орденов от возникновения до XVIII века - Десмонд Сьюард

Орден Калатравы претерпевал радикальные реформы. Гонсало Нуньес, бывший магистр Алькантары, оказался замешан в скандале – ходили слухи о его тайном браке, он все же был одаренным администратором. К тому времени посты великого командора и клаверо стали выборными, но магистр по-прежнему имел возможность раздавать привилегии. Фрей Гонсало ввел для капелланов приорадос формадос, то есть их главы стали равными приорам. Жизнь в новых обителях была похожа на жизнь в Калатраве и Альканьисе, хотя рыцари не жили там постоянно. В 1397 году цистерцианский аббат, приезжавший с инспекцией, утвердил это нововведение. Причина была скорее финансовая, а не религиозная, потому что духовные ордена нуждались в деньгах, поскольку уже не желали довольствоваться только предметами первой необходимости. Калатрава к тому моменту владела примерно 40 командориями. Сколько было в ордене рыцарей, точно неизвестно, хотя аббат Мартин, который посещал Калатраву в 1302 году, заметил, что присутствовало 150 рыцарей. В своем зените Сантьяго, крупнейший орден, насчитывал, за исключением своего португальского отделения, почти 250 братьев. Однако при том, что на каждую командорию приходилось не более четырех кабальеро – про командории на двенадцать человек уже давно забыли, у любого брата-рыцаря были вполне вероятные шансы получить командорию.

Арагонское братство Монтесы было бедным исключением, и его братьям в ожидании командории рекомендовалось заручиться финансовой поддержкой от родственников; как-то раз была оговорена сумма в десять золотых ливров[75]. Возможно, именно эта бедность объясняет менее строгие требования для вступления в орден: кандидат должен был представить доказательства лишь двух благородных предков, а иногда в орден принимали и простолюдинов. Проблему частично решил союз с Альфамой в 1400 году. Объединенный орден стал отныне называться орденом Богоматери Монтесской и Святого Георгия Альфамского, и его члены носили на одежде красный крест.

Афонсу IV получил разрешение папы на то, чтобы рыцари Ависского ордена носили зеленый крест, а рыцари Христа – двойной красно-серебряный. Крест святого Тьяго (Иакова) был красным, как у его испанского родителя, только нижняя перекладина оканчивалась лилией, а не мечом. В 1397 году орден Калатравы стал носить красный крест с лилиями, который приобрел любопытную, очень своеобразную форму: лепестки лилий загнулись вниз, сформировав ломбардское М – от «Мария». Вскоре после этого орден Алькантары стал носить зеленый крест аналогичной формы.

Изменения в одежде отражали упадок первоначальных идеалов простоты. В 1397 году генеральный капитул в Калатраве получил папское разрешение на то, чтобы братья-рыцари перестали носить капюшон и скапулярий. С 1400 года одеяние братьев стало походить на одежду обычного дворянина – короткая серая туника с вышитым на груди крестом. Они чисто брились и носили белье, хотя и сохранили просторные белые плащи. Позднее братья Сантьяго стали носить черные туники с заметной красной эспадой на груди. Несмотря на подобные портновские излишества, цистерцианцы все же внимательно следили за духовным благополучием своих братьев-рыцарей и продолжали приезжать с инспекционными визитами и резко осуждали блуд.

Иногда братья оказывались плохими господами. У Лопе де Веги есть пьеса, в основу которой лег реальный случай из сочинения Радеса-и-Андрады «Хроника трех орденов». Пьеса называется «Фуенте-Овехуна» по названию отдаленного городка в Эстремадуре, недалеко от Кордовы. Там в 1476 году горожане восстали против деспотичного командора Калатравы Фернана Гомеса де Гусмана, который слишком любил их жен и дочерей и даже невест. Расправившись со слугами командора, жители выбросили его самого из окна его собственного замка прямо на колья и пики, которые внизу держали женщины.

В красном дворце под вечными снегами Сьерра-Невады султаны Насридской династии по-прежнему правили с былым великолепием. Гранада и отталкивала, и очаровывала своих соседей. Посольства с севера бродили под коралловыми башенками, по чудным дворам Альгамбры и Хенералифе, мимо фонтанов и финиковых пальм, по садам с мимозами и миндалем, по лимонным и апельсиновым рощам, в тени кипарисов. Многие братья побывали в Гранаде в качестве пленников, послов или даже гостей и научились любить такие восточные роскошества, как шербет, мыло, ковры и бани. Они узнали, как воевать по-мавритански, легковооруженной конницей или пехотой с топорами, и ездить на арабских лошадях, и они нанимали себе мудехарских секретарей и туркополов.

Нападение Мухаммада VI на Мурсию в 1406 году спровоцировало яростную реакцию со стороны христиан. В 1407 году регент Кастилии дон Фернандо повел королевскую армию в Западную Гранаду. Его сопровождало множество рыцарей-братьев, в том числе Энрике де Вильена, эксцентричный магистр ордена Калатравы. После осады, продолжавшейся всего три дня, рыцари Сантьяго штурмовали Сахару, потом Аямонте; но Ронда оказалась слишком сильной, хотя регент привез с собой меч святого Фернандо. Однако в 1410 году он вернулся и осадил богатый город Антекеру. В мае с гор спустилось войско, посланное на помощь городу, и атаковало отряд христиан, ошибочно приняв его за целую армию, после чего кастильский авангард напал на мавров сзади и разбил их в пух и прах. Султан Юсуф III оставил всякую надежду спасти своих осажденных подданных, которые пытались убить регента. Но 18 сентября христианские войска взошли на стены, хотя цитадель противостояла им еще неделю. Дон Фернандо вошел в Севилью с триумфом, ведя в цепях пленных мавров. Юсуф заключил мир, уступив Альмерию – ценный пункт, подходящий для будущих рейдов.

Некоторые полагают, что к 1400 году из-за упадка феодальной кавалерии духовные братства больше уже не представляли значительную ценность в военном отношении, а наемники для новых кампаний к тому времени уже стали более дисциплинированными. Однако братья умели приспосабливаться и, помимо найма войск, предоставляли офицерский состав для арбалетчиков, артиллерии и пехоты. В XV веке они стали еще более грозными, чем когда-либо. Магистр каждого ордена руководил одной из трех самых многочисленных, лучше всего экипированных, организованных, оплачиваемых и самых опасных профессиональных армий в Кастилии.

Будучи сыновьями богачей и эскудеро, большинство братьев имели естественную склонность к управлению имениями, хотя в этом им помогали незаменимые евреи. Вероятно, в мелких обителях плохо соблюдали монашеский образ жизни, потому что управление некоторыми из них оставляли на экономов[76]. Высшие офицеры орденов были магнатами, которые доминировали в местных общинах, а магистр Сантьяго был по должности также казначеем Месты, конфедерации овцеводов, самой богатой и могущественной корпорации в средневековой Испании. Многие знатные роды были обязаны своим богатством и престижем родственнику-магистру; подъем семейства Фигероа начался с того удачного года, когда Лоренсо Суарес стал магистром Сантьяго, как и семейство Сотомайор, когда Хуан де Сотомайор и затем его племянник Гутьерре стали магистрами Алькантары. Магистр мог оказать огромную поддержку своим родным, добыть для них «милости» у короля, в том числе поместья и доходные должности, приобрести друзей, раздавая бенефиции, устрашить врагов своими войсками, да и вообще предоставить неограниченные возможности для роста и успеха. Магистры XV века либо происходили из известных родов, как род Гусман, самый влиятельный в Испании, или основали новые династии.

Регент, хотя и был превосходным слугой юному королю Хуану II, желал все же передать эти владения своим сыновьям. В 1409 году освободилось место в Алькантаре. Члены ордена выбрали магистром своего клаверо, несмотря на то что знали о желании Фернандо, однако из-за каких-то нарушенных формальностей избрание не прошло. Регент написал два письма каждому командору, и в январе 1409 года с папского разрешения его восьмилетнего сына торжественно облачили в магистерские одежды и возвели в магистерский сан. В том же году Фердинанд обеспечил постом магистра Сантьяго своего сына Энрика, который был еще младше. Однако дон Фернандо сам пошел вверх в 1410 году, поскольку его избрали на трон Арагона. Коронацию в Сарагосе, отложенную до 1414 года, организовал друг и кузен короля маркиз Энрике де Вильена, магистр Калатравы.

В 1404 году король Кастилии Энрике III продавил избрание этого 21-летнего дилетанта, который даже не состоял в ордене и к тому же был женат. Его жена донья Мария весьма своевременно заявила, что ее муж – импотент и что она уходит в монастырь. Рим аннулировал их брак и дал разрешение не проходить период послушничества, и «брат Энрике» сел на магистерский трон. После того как король Энрике умер в 1407 году, группа братьев с надеждой выбрала Луиса де Гусмана, великого командора, но, видя, как упорно регент поддерживает своего родственника, Гусман бежал в Альканьис, эту гавань для несогласных кастильских рыцарей. Магистр-«импотент» снова стал жить с женой; он, видимо, не испытывал склонности к военным занятиям и все свое время посвящал интеллектуальным интересам и женщинам. Фракция Гусмана не сдавалась, и наконец в 1414 году генеральный капитул Сито объявил избрание Энрике недействительным. Луис стал магистром, Вильена, вполне довольный, удалился с женой в Мадрид, где и умер в 1434 году. Луис де Гусман оставил нам самый яркий пример магистра-интеллектуала, среди его интересов были литература, алхимия, медицина и гастрономия. Народное предание также приписывает ему чернокнижие[77]. Он сделал первый перевод Энеиды на народный язык и первый кастильский перевод Данте. Кроме того, он писал о стихосложении, астрологии, проказе и сглазе и к тому же составил первую испанскую поваренную книгу «Арте Сисория». В ней такие странные рецепты, которые, по мнению некоторых историков, ускорили его смерть. Даже если его сочинения помпезны, а интересы эксцентричны и поверхностны, Вильена все же был одним из первых гуманитариев страны.