Есть художники, которые не позиционируют себя как поклонников или продолжателей творчества великих мастеров. Но Рафаэль Акопов не стесняется признавать, что идеал, к которому он стремился в творчестве, относится к эпохе итальянского Ренессанса. Для художника подлинным великим Мастером был и остаётся Сандро Боттичелли. Акопов расписал одну из лучших аптек в Европе, она находится в городе Нови-Сад в Сербии, использовав мотивы Сандро. Нови-Сад расположен недалеко от Белграда, на севере страны на берегу Дуная. В старину аптеки нередко строились как маленькие архитектурные шедевры, не зря многие из них потом стали музеями, поэтому делать в Нови-Сад такую своего рода диковинную шкатулку повод был. Для художника плодотворной оказалась античная идея соотнесения здоровья с красотой, гармонией и соразмерностью. К счастью, во время многочисленных натовских бомбардировок весной 1999 года аптека уцелела, и теперь образы Венеры и прекрасных кор в цветочных венках, среди апельсиновых ветвей смотрят на посетителей аптеки с деревянных панелей, которыми декорирован прилавок, и с потолка, будто созданные из эфира и воспарившие.
Любимой темой Рафаэля на протяжении всей его жизни была женская красота, но здесь скрывается не только увлечение формой, телесностью, но желание передать саму божественную сущность прародительницы, Евы, Реи-Кибелы, Деметры. На его портретах грации, наяды, античные девы и вполне современные женщины теряют тяжёлую земную поступь. Декоративная условная живопись позволяет освободиться. Портретист оставляет за собой право быть немногословным, в его недосказанности угадывается стремление выразить главное без всей детализации. Он может не прорисовать модели нижнюю часть лица, потому что её взгляд уже говорит о душевном состоянии больше, чем слова. Он не станет заострять своё внимание на пальцах рук, но удивительной их балетной пластикой покажет, как женщина, освободившись от труда и дневных забот, блаженствует в покое в виноградниках, залитая полудневным солнцем до белизны. В чём-то Акопов повторяет статику фигур Поля Гогена, который подглядывал за своими моделями в моменты их наслаждения жизнью. А виноградные лозы и будто случайно разбросанные по полотну картин гранаты ещё больше подчёркивают эту идею: ведь гранат у финикийцев считался символом жизни, а у армян он символизирует изобилие, плодородие и брак.
Интересны абстрагированные композиции мастера, помещающие изображаемых героинь в придуманный фантастический мир сновидения, уже с сообщёнными их фигурам движением и скоростью. Иногда они словно падают вниз головой или парят, будто и не интересуясь вовсе направлением своего полёта, но нет в их телах оцепенения и страха, которые мы могли бы почувствовать. Тут женщины, как булгаковская Маргарита, радуются неожиданно обретённой первобытной силе и первозданной красоте.
Художник говорит, что характер и внешние особенности каждой женщины определяют выбор изобразительной техники. Есть модели, которые предстают перед нами спящими, выполненные в тёплой пастели горчично-жёлтых, розовых, оранжевых оттенков. Другие дерзко смотрят на нас, словно приглашая к любовной игре, кто-то по-ведьмински околдовывает чёрно-угольными прядями падающих волос или попадает в новое радужное пространство обретённой свободы.
Рафаэль Акопов живёт и работает в пяти минутах ходьбы от Смоленской площади, в Плотниковом переулке. Заходя в мастерскую к художнику, понимаешь, что, возможно, это тот портретист, что может дать тебе шанс не встать в один ряд со всеми этими клонированными ликами масскульта, а обрести свою особенную красоту, в которой телесность и душа не будут находиться порознь.
22 октября в Выставочном зале Московского отделения Союза художников России на Беговой откроется его юбилейная выставка: недавно Рафаэль Арамович отметил своё 70-летие. Впереди ещё не жаркие, тёплые дни, щедрые на урожаи.
Валерия ОЛЮНИНА
ГТГ: миссия выполнима
Штрих-код
ГТГ: миссия выполнима
ОБРАТНАЯ СВЯЗЬ
Не могу не откликнуться на интервью с генеральным директором Государственной Третьяковской галереи Ириной Лебедевой, опубликованное в «ЛГ» 30 сентября. Ведь речь идёт о проблеме, чрезвычайно важной и острой не только для Российской Федерации, но и для всего Русского мира, вообще для судеб высокой культуры человечества.
По одному из частных вопросов госпожа Лебедева считает нужным посоветоваться «и с психологами, и с социологами». Убеждён, что посоветоваться необходимо сначала не по частностям, а по самой сути проблемы. Причём не только с психологами и социологами, но и со специалистами по государственному управлению, экономике, организации музейного дела, искусствоведению и так далее, с художниками, скульпторами, архитекторами и — обязательно! — с «широкой общественностью». Цивилизованность подлинно демократических стран, помимо прочего, заключается в том, что в них, принимая важные для общества решения, не забывают прислушаться к общественному мнению.
Как социолог и экономист, ещё во второй половине 80-х годов начавший углублённо изучать зарубежный опыт в сфере музейного дела, как тот, кто одним из первых, как сейчас говорят, на евразийском пространстве стал преподавать университетский курс «Социология культуры», считаю, что некоторое время назад корабль Третьяковки сбился с пути. А сейчас возникает опасность того, что возвращение на правильный курс станет попросту невозможным.
Госпожа Лебедева безапелляционно утверждает: «Задача Третьяковской галереи <…> именно в том, что мы должны в музее национального искусства представлять материал разный». И далее: «Нам видится роль музея в том, чтобы в обществе в целом изменить отношение к искусству XX–XXI веков в массовом сознании. С одной стороны, мы показываем материал от начала XX века с лучших образцов нашего художественного авангарда до современного искусства. А с другой стороны, проводим музеификацию этого нового непривычного материала и поддерживаем своим статусом музея это искусство…»
Прежде всего здесь осуществляется подмена понятий. По-хорошему термин «современное искусство» надо бы взять в кавычки. Ведь под таковым госпожой Лебедевой и её единомышленниками явно понимается лишь искусство авангарда. Однако особенность ситуации в Советском Союзе и на постсоветском пространстве как раз и состоит в том, что не оказались оттеснёнными на обочину, как в странах Запада, следующие классическим традициям реалистические живопись и скульптура! Конечно, реалистические «не на подножном / корму, / не с мордой, упёршейся вниз» (В. Маяковский). А по изобразительным средствам, по способам воплощения реальности как внешней по отношению к творчеству авторов, так и имманентной ему. Это направление у нас остаётся полным жизни, сил и энергии. Естественно, неприемлем советский вариант подавления «современного искусства» в узком смысле. Но не будем впадать и в другую крайность, как говорится, вместе с грязной водой выплёскивать и ребёнка. По моему мнению, сохранить реалистическую живопись, скульптуру и литературу как современное творческое направление — наша всемирно-историческая миссия. Представителям нашей цивилизации неуютно жить в художественном мире одних лишь абстракций.
Есть у рассматриваемой проблемы и другая сторона, сугубо организационная. Культурные столицы мира в большинстве своём идут не тем путём, на который сегодня сползает Третьяковка. В них, как правило, классическое наследие и произведения «современного искусства» экспонируются в разных музейных учреждениях.
Например, в Париже классическое наследие сосредоточено в стенах Лувра, произведения же «современного искусства» в узком смысле экспонируются в Национальном центре искусства и культуры им. Жоржа Помпиду. А вот особое место в истории французской культуры и национальном самосознании импрессионизма, который, как известно, Франция подарила миру, отражено созданием отдельного, самостоятельного Музея д’Орсэ. Во Флоренции — итальянской столице живописи и скульптуры — классическая живопись масштабнее всего представлена в великой Галерее Уффици, классическая скульптура — в Национальном музее Барджелло. А ещё один музейный комплекс, который размещается в построенном по проекту великого Филиппо Брунеллески палаццо Питти, содержит под одной крышей как великолепную коллекцию классического наследия — Палатинскую галерею, так и Галерею современного искусства. Однако это два разных музейных учреждения, которые находятся в разных частях грандиозного дворца! Аналогичным образом разведено классическое с современным и в Риме, и в Венеции, и даже в Нью-Йорке — городе, где сосуществуют, с одной стороны, Метрополитен-музей и Коллекция Фрика, с другой — Нью-Йоркский музей современного искусства и Музей им. Соломона Р. Гуггенхейма.