музыка будто притихла на мгновение и все гости застыли, затея дыхание.
Дон подошел к месту стычки и сел напротив Ирины.
— Пацаны, в сторону. Сам решу! — Не поднимая взгляда, приказал он своим.
Те молча отошли на пару шагов назад.
— Угомони своего человека! — Обратился он уже к Иринке. — Это мой ресторан. Не надо тут никаких разборок. Хотите отдыхать — отдыхайте мирно. Не мешайте гостям. Вы обо мне можете думать, что угодно. Шуметь только не надо, а то выгонят. А раз уж пришла… так давай выпьем все вместе? Ты, друзья твои, а? — Предложил Галаев младший.
Ирина молча смотрела на Шамиля, со стеклянным взглядом, будто все слова были мимо.
— Нет. Я не хочу с тобой пить. — Однозначно сказала она.
— Ты находишься на моей территории. Зачем? Тогда зачем ты пришла в кабак, если ты не хочешь пить? А. Или это ты просто со мной не желаешь? Я и мои парни не достойны, чтобы с нами выпить? Ах да, ты ведь со своими корешами и своим чертовым папочкой считаете нас отбросами!
— А может ты просто оставишь нас в покое? Я не буду пить, еще раз повторяю! — Опять резко ответила девушка.
Друзья Ирины переглянулись между собой. Костя посмотрел на выход. Там уже столпились братки Дона, около пяти человек крепких ребят. Еще двое стояли рядом. Если сейчас начинать драку, силы в меньшинстве.
— Не будешь пить? Тогда зачем рядом с тобой, на столике стоит бутылка коньяка? Мне то не лечи! Я то знаю, как ты тусуешься! Может быть твои новые друзья-мажоры об этом не знают, какая ты горячая штучка? А может быть они и не знают твое прошлое? Кто я? — Не унимался Дон. — Тогда я выпью! — Схватив бутылку, сказал Шамиль. — За наше безнадёжное прошлое и светлое будущее. За отца своего. Царствие ему небесное. За пацанов моих, которых с нами больше нет! Нам с тобой, Ирочка, делить больше нечего. Всё давно поделено. Мы по разные стороны. Хорошего вечера. — Глотнув из горла алкоголя, высказался Дон и вышел на улицу.
Все выдохнули облегченно.
— Я не поняла сейчас? Он вообще каким боком тут? Он теперь что, главный? — Спросила Ира.
— Ты не знала? Он теперь по городу смотрящий. И ресторан его этот. Ты вообще новостями не интересуешься? — Ответил Андрей.
— Вообще нет. Первый раз слышу. Знала бы — в жизни не пришла бы сюда. Надо менять место. Не хочу с ним пересекаться больше.
— Че это он сейчас прогнал такое? Типа пошутил? А он кто тебе? Что он про тебя такое знает? — Спросил Борзый.
— Муж бывший. Да давно это было. По молодости еще. Господи, десять лет почти прошло. Не забивай голову.
— Любила плохих мальчиков? — Язвительно переспросил Костик.
— Ой, отстань шоль! — Отмахнулась девушка.
Когда Георгиевич подъезжал к своему офису, возле пропускного пункта ворот его поджидал Седой и пару человек из его окружения. «Хаммер» резко тормознул с заносом около въезда. Выбежал Колобок из машины и схватился за газовый пистолет, висевший у него под плечом.
Седой рассмеялся в голос.
— Не спасет тебя эта пуколка, пацанчик. Шефа зови, а сам сбрызни обратно в тачку, пока уши тебе не надрал! — Зычным голосом произнёс Лаптешев. — Эй, Начальник, выходи! Хрен ли там спрятался? — Крикнул он Титову.
Георгиевич выкатился из «Хаммера» и с трясущимися коленками подошёл к Седому. Тот с насмешкой похлопал его по пузу.
— Ну и разжирел же ты, Начальник, на этом месте. Верно тебя теперь Толстым кличат. — Сказал он. — Ты уж извиняй, что мы без приглашения. Не стали наглеть и заваливаться к тебе в кабинет, пока тебя нет на месте, решил тут подождать. А то визжать бы стал, мусоров бы своих снова вызвал.
— Че тебе надо, Седой? — Пытался грозно выдавить из себя Георгиевич.
Но замялся, закашлялся и получилось совсем наоборот.
— Че мне надо? Долги возвращать приехал. Ты думаешь я забыл, как ты матеро меня на зону на червонец укатал? Как брательника моего ушатали, со своим верным щенком Ренатиком. Как на бабки меня развели, как эту фирму отжали по беспределу? Ты че, медвежья башка, на вальтах шоль в натуре? Не догоняешь вовсе? Тебе по другому растолковать, где-нибудь в лесу или на разделочном столе в мясном цеху? На сало пустить? Козел блять! — Рычал Седой.
— Ты чего-то попутал! При чем тут я и Татарин? Брат твой сам нарывался, вот и получил, что хотел. Тебя тоже на горячем взяли. Чем ты, блин ё не доволен то ещё? А фирму… так я за нее свои кровные вбухал, чтобы поднять с колен. Хули ты от меня хочешь? — Взорвался Титов.
— Кровные? Ахахах. — Рассмеялся Лаптешев. — Мне то не гони! Короче так, расклад простой! Ты тут жировал, а я в лагере хлеб без соли доедал. Много я потерял бабла, за это время. Своего бабла. А твой детский лепет, про брата моего, тоже придержи для кого-нибудь другого! Все давно известно, как по твоей наводке его уложили. Ты мне торчишь теперь! Больше чем ты весишь, Жирдяй вонючий! Выбирай: либо ты ответишь кровью, либо возвращаем все в зад: фирму и сверху сто тысяч бакинских. — Предложил Седой.
— Ты реально попутал. С луны что ли свалился? Эпохой ошибся? Че за, наезды? Че за предъявы? Кого ты тут, блин ё на бабки разводишь? По зонам соскучился?
— Не в том положении ты сейчас, чтобы диктовать свои порядки! Ты один, охраны у тебя нет, заступится тоже за тебя теперь некому. Что стоит мне тебя прямо тут, у ворот пристрелить, как собаку? — Не унимался тот.
— Ты ошибаешься. За мной есть люди, за мной закон. Много ты сейчас тут мне наговорил. На пару серьёзных статей точно! Так что, Решитов твоих рук дело? Хех. Так я и думал. Сразу были догадки, что от тебя тянутся нити. — Пререкался Георгиевич.
— Чужого на меня не вешай, Мент! — Разозлился Седой и выхватил у своего товарища пистолет. Приставил его к животу Титова. — Татарин не моя работа! Даже близко в его сторону не дышал и не думал, чтобы с ним расправиться. Я перед ворами отвечал по этому поводу! Не там ты копаешь опять! Сука! Я твой ливер сейчас выверну наизнанку, Толстый, за такие обвинения! Завали варежку и не зли меня дальше! Хочешь жить спокойно — заплати! Иначе заплатишь жизнью! Начну с твоей семьи! — Истерил он.
Георгиевич заметался после этого разговора, как загнанный зверь. Сразу отправил свою жену и дочь куда-то на юга, к морю. Прискакал к своему другу