С огнем играешь, парень.
Бред какой-то. Мы с Лаской почему-то ни на кого не бросаемся. И человека в ней куда больше, чем в том же Стерхе. Интересно, что бы Жан сказал, зная что моя синхронизация со старта почти сотня?
— А что дальше? На восьмидесятом, девяностом и сотом проценте? — спросил я.
— Восьмидесятого видели всего пару раз. Оба случая закончились массовой бойней. Процент за девяносто.. не знаю, не слышал о таких в городе. Впрочем, это все мелочи. Сотня здесь не предел, и после «синхронизации» начнется второй ранг стихии с новой сотней процентов. Это, насколько я знаю, вообще какие-то запредельные твари.
— Запредельные? Это дает какие-то особые силы? — с надеждой решил задать я глупый вопрос, уже догадываясь, каким будет ответ на него.
— Не совсем, — хмыкнул Жан. — Твоя подруга всех пугает непредсказуемостью, но на неё хватит и одного скрытня десятого уровня, как ты и сам заметил. Так что пока она слаба, и от пустоты её мало толку. Потому тут чем дальше съехала крыша — тем сильней и опасней её обладатель. Эта стихия черпает силу именно из безумия и неадекватности.
— Боли и отчаянья, — послышался хриплый голос, и рядом оказалась незамеченная никем до этого Ласка. Она выглядела уже значительно лучше — раны затянулись, и лишь перепачканная черной кровью одежда напоминала о недавних событиях.
От неожиданности все, кроме меня и Жана, вздрогнули. Воровка вышла из тени, чтобы передать обновления карты от Мельхи.
— Вот как? Буду знать, спасибо, — добродушно улыбнулся де Милу. И ничуть не смутившись, закончил свою мысль. — Суть в том, что действительно сильными они становятся, именно погружаясь во все это. А значит и крыша у пустотников едет быстрее. От сотого процента в своём уме уже единицы, а на третьем ранге синхры это уже поголовно поехавшие ублюдки.
— То есть, используя силу этой стихии, ты еще больше вредишь себе, так выходит? — снова продолжил я закидывать паладина вопросами.
— А чему ты удивляешься? Так обстоит дело у каждой стихии. И уровень синхронизации со стихией действует одинаково для всех. Только погружаясь в ту же твою магию воды, ты останешься при совсем рассудке. Вода не пытается свести своего адепта с ума. Отпечаток свой оставляет, это да. Любая стихия оставляет свой след, влияя на характер и образ мышления. Даже у магов тьмы он хоть и проявляется по-разному, редко когда вредит своему носителю.
— Иными словами, если пустотник пользуется своей силой, то поднимает синхру и едет крышей быстрее? — уточнил я.
— Да, — кивнул Жан. — Но и не притрагиваясь к своей магии, уже существующего уровня близости со стихией вполне достаточно чтобы броситься на своих, например. Да и пустота стихия активная — если не будешь сам к ней обращаться, будет насылать на тебя всякие кошмары и сводить с ума, просто медленней.
— А хаос? — тут же задал вопрос Хеор. — Я слышал, существует и одержимость хаосом.
— Я паладин света, а не хаоса, — пожал плечами Жан. — Тут вроде бы от твоего контракта зависит. Демонологи, хаоситы, призраки — в общем, все маги, чья сила завязана на других существ или иные миры, могут быть одержимы. Кстати, красавица, — обратился он к Ласке. — Есть новости, помимо карты?
Девушка никак не отреагировала на своеобразную «шутку» Жана. Отреагировал только Хеор, сделав пару шагов в сторону от паладина, вероятно, решив, что моя спутница сочтет его слова за насмешку и кинется на нашего временного лидера.
— Впереди развилка. Вы сказали, в таком случае необходимо вернуться и сообщить.
— Выкать не обязательно, — махнул рукой Жан. — В следующий раз попробуй осмотреть оба прохода. Вдруг в паре метров от одного из них логово скрытней? Или просто тупик?
Сомневаюсь, что для Жана здесь было хоть что-то, представлявшее угрозу, так что его приказы были и своеобразным уроком того, как следует вести себя в пещерах. За это я был ему особенно благодарен. Вопреки своим словам, он не стал относиться к ней пренебрежительно или игнорировать.
Ласка молча кивнула и сразу же поспешила обратно в тоннели. Вопреки словам старшего, мне наоборот показалось, что девушка постепенно оттаивает. После кровавой комнаты она бы бросилась на Жана просто потому, что тот вообще к ней обратился. А теперь вот выполняет приказы, общается. Прогресс на лицо, нет?
— Хорошо, — решил я вернуться к диалогу. — А этот процент разрушения духа как-то уменьшить можно?
— Можно конечно. Только способ тебе не понравятся, сразу предупреждаю. Самый эффективный и общеизвестный — это путь твоего знакомого охотника. Поглощая других, он на время и сам приходит в норму. Если ты все равно обречен убивать, почему бы не обратить это себе на пользу? Самый безобидный пустотник — это сытый пустотник. Кстати кушать своих значительно проще — все-таки сила родственная. Потому пустотник пустотнику — первый враг.
Хех. Вот оно оказывается, как. Должно быть Стерх здорово повеселился, рассказывая нам о дружбе и взаимопомощи обладателей печати пустоты.
— И все? Больше никаких вариантов?
— Вариантов всегда много. Есть сдерживающие артефакты, элексиры, есть не совсем законная дрянь, которая убивает здоровье, но притупляет восприимчивость к пустоте. Если честно, никогда особо не интересовался этой стихией… — Жан на мгновение задумался, затем добавил. — Да, волю ещё можно вкачать, кстати. Это универсальное средство от любой одержимости — что с пустотой, что с хаосом, что с демонами или злыми духами.
— Волю?
— Именно, — кивнул паладин. — Значение свыше восьми уже начинает помогать. Но в случае твоей подруги нужно баллов пятнадцать-двадцать иметь, не меньше. При этом учти, что ей еще выживать как-то надо, а воля в этом ей никак не поможет. Не будь она пустой, я бы посоветовал для её специализации и навыков ловкость вкачивать. Почти для всех подклассов вора это главная характеристика. А значит, забив на ловкость и вкладывая всё в волю, она станет спокойнее, но будет обузой в бою.
Я прикинул — довести Ласку до своего значения воли, я смогу только к пятидесятому уровню. Свободную единицу характеристики мы получали на каждом уровне, кратном десяти. Пятнадцатый уровень воли, соответственно, у девушки будет не ранее, чем на сотом.
— А как.. — я начал было задавать очередной вопрос Жану, когда по подземелью послышались тяжелые шаги металлической обуви. Звук раздавался сзади, из тоннелей, откуда мы