Он подошел к кровати и сел на нее, поглаживая кружева и вспоминая, как все было.
И тут его пальцы нащупали под покрывалом что-то жесткое. Он отвернул кружева и взял тонкую зеленую книжечку.
"В этом году в Иерусалиме". Прощальный подарок.
Название расплылось перед его глазами. Все, что от нее осталось.
* * *
Казалось, бойня в Эйн Карем послужила сигналом к новому всплеску враждебности и насилия по всему Ближнему Востоку. Это было запланированное нагнетание международной напряженности, и арабские страны, гремя своим внушительным, купленным на нефтяные доллары вооружением, вновь поклялись не оставить ни одного еврея на земле, которую они называют Палестиной.
Последовали безжалостные свирепые нападения на легкую добычу: незащищенные посольства и консульства по всему миру, бомбы в посылках, ночные нападения на школьные автобусы в пустынных местах.
Провокации становились все более наглыми, они целили в самое сердце Израиля. Стычки на границах, вторжение отрядов коммандос, нарушения воздушного пространства, артиллерийские обстрелы, угрожающее сосредоточение армий вдоль границ крошечной клинообразной территории государства.
Израильтяне ждали, молясь о мире, но готовые к войне.
День за днем, месяц за месяцем Дэвид и Джо совершали вылеты, поддерживая себя в такой форме, когда чутье и мгновенная реакция опережают сознательную мысль и продуманные действия.
На колоссальных сверхзвуковых скоростях только такая подготовка определяет преимущество в схватке. Даже превосходной реакции тщательно отобранных и подготовленных молодых людей может не хватить, когда погрешность измеряется сотыми долями секунды.
Отыскать, опознать, сблизиться, уничтожить, уйти – это требовало полнейшей сосредоточенности и, к счастью, не оставляло времени на размышления и переживания.
Однако печаль и гнев, которые разделяли Джо и Дэвид, казалось, вдвойне вооружили их. Ими владело всепоглощающее чувство мести.
Вскоре их включили в состав избранных экипажей, которым Цветок Пустыни поручал самые деликатные операции. Снова и снова они отправлялись в полет, и доверие к ним командования постоянно возрастало.
Дэвид сидел в тесной кабине, с ног до головы затянутый в высотно-компенсирующий комбинезон, дышал кислородом через маску, хотя "мираж" находился под землей; под кокпитом самолета были нарисованы четыре миниатюрные розетки, красные, черные и белые. Скальпы врагов.
Знаком высшего доверия Цветка Пустыни было то, что именно эту эскадрилью избрали для пребывания в состоянии полной боевой готовности. Сжатый воздух готов был рвануться в компрессоры и оживить мощные двигатели, наземные команды ждали рядом, и "миражи" могли взлететь в считанные секунды. Дэвид и Джо сидели в комбинезонах, которые сохранят их невредимыми в почти безвоздушном пространстве на высоте шестьдесят тысяч футов, где в незащищенном человеческом теле кровь мгновенно вскипает, как шампанское.
Дэвид утратил счет бесконечным дням и часам, проведенным в кабине в полной боевой готовности. Только регулярные пятнадцатиминутные перерывы нарушали однообразие.
– Проверка. Одиннадцать пятнадцать. Пятнадцать минут до смены, – сказал Дэвид в микрофон и тут же услышал дыхание Джо:
– Второй готов. Беседер.
Сразу после смены, когда новые экипажи займут места в самолетах, Дэвид переоденется в тренировочный костюм и пробежит пять-шесть миль, чтобы избавиться от оцепенелости и как следует пропотеть. Он с нетерпением ждал этой возможности, а потом...
В шлемофонах послышался резкий треск и новый голос произнес:
– Красная тревога, вперед!
Команду повторили и через громкоговорители в бункере, и наземный экипаж мгновенно перешел к действиям. Все предварительные процедуры были уже проделаны; Дэвид просто переместил дроссель в стартовое положение и сразу услышал гул двигателей. Они ожили, и Дэвид поставил мощность на сотое деление процентной шкалы.
Перед ним поднимались ворота.
– Сверкающее копье два, ведущий производит взлет на полной мощности.
– Второй подтверждает, – сказал Джо, и они покатили по рампе и взлетели в небо.
– Алло, Цветок Пустыни, Сверкающее копье в воздухе и набирает высоту.
– Сверкающее копье, говорит Бриг. – Дэвид не удивился, узнав, кто дежурит на командном пункте. Знакомые голоса и использование личных имен предотвратит даже малейшую возможность вмешательства врага и искажение приказов. – Дэвид, нарушитель подходит на большой высоте, в наше воздушное пространство он войдет через четыре минуты, если будет двигаться прежним курсом. Мы следим за ним на высоте семьдесят пять тысяч футов; следовательно, это либо американский У-2, что маловероятно, либо русский шпион, прилетевший взглянуть на наше расположение.
– Беседер, сэр, – ответил Дэвид.
– Как только цель окажется в нашем пространстве, попробуйте вертикальный подъем.
– Беседер, сэр.
– На высоте двадцать тысяч футов выровняйтесь, поверните на сто восемьдесят шесть градусов и готовьтесь к вертикальному подъему.
На высоте двадцать тысяч футов Дэвид выровнял машину; взглянув в зеркало, он увидел за своим хвостом "мираж" Джо.
– Сверкающее копье два, говорит ведущий. Горизонтальное ускорение.
– Второй подтверждает.
Дэвид включил форсаж на максимум. "Мираж" рванул вперед, и Дэвид слегка опустил нос самолета, давая скорости возможность резко возрасти. Они прошли звуковой барьер, и Дэвид перешел на управление в сверхзвуковом режиме.
Скорость продолжала быстро увеличиваться, от 1,2 до 1,5 скорости звука.
С "миражей" сняли все, кроме самого необходимого: под ними не висели ракеты, их не тормозили дополнительные баки с горючим, и их единственным оружием оставались две 30-миллиметровые пушки.
Легкие машины быстро набирали скорость и пролетели от Беер-Шевы до Элиата за время, за которое пешеход минует городской квартал. Их скорость достигла 1,9 скорости звука, на самом пределе теплового барьера.
– Дэвид, говорит Бриг. Мы следим за вами. Вы на правильном курсе, и у вас достаточная скорость для перехвата. Подготовьтесь к подъему через шестнадцать секунд.
– Беседер, сэр.
– Начинаю отсчет. Восемь, семь, шесть... два, один. Вперед!
Дэвид весь напрягся, поднял нос "миража", раскрыл рот и закричал, чтобы смягчить воздействие перегрузки. Но несмотря на эту предосторожность и сжатие высотно-компенсирующего комбинезона, резкая смена направления вдавила его в кресло, кровь отхлынула от головы, на мгновение все перед глазами посерело, потом почернело.