Как и на Ленинградский фронт, на Западный нередко приезжали делегации трудящихся. Частыми гостями в нашей армии были представители московских предприятий и учреждений. А в конце мая к нам прибыла делегация из Тувинской Народной Республики (ныне Тувинская автономная область). Делегацию возглавлял секретарь ЦК Тувинской народно-революционной партии товарищ Тока. Гости привезли подарки от народа Тувы, главным образом мясные продукты. Встречи бойцов и командиров с представителями братского тувинского народа были теплыми и сердечными.
А в первых числах июня к нам приехал один из видных деятелей нашей партии, член Центрального Комитета, депутат Верховного Совета СССР, историк и публицист академик Е. М. Ярославский. Он выступал в частях с докладами о международном положении. Ярославскому было тогда уже за шестьдесят, но когда он держал речь, то словно молодел. Глаза его из-за очков в роговой оправе блестели молодо. Он говорил с большой страстностью, с глубоким убеждением и очень популярно.
Июнь поначалу был дождливым. У нас затопило много окопов, ходов сообщения, блиндажей и землянок. Пришлось принимать срочные меры, откачивать воду, восстанавливать размытые земляные сооружения.
Как-то позвонили из Наркомата иностранных дел и сообщили, что я должен буду принять у себя американского и английского военных атташе.
Вот еще забота! Мне до этого не приходилось иметь дела с иностранными представителями. Как с ними держаться, чем их угощать?
В тот же день меня вызвали в штаб фронта. Я рассчитывал управиться с делами и вернуться в армию до приезда иностранцев, но получилось иначе.
Едва самолет приземлился на армейском аэродроме, как к нему уже спешил Пигаревич.
— Гости уже ожидают вас, — доложил он. — Их пятеро: два полковника и с ними еще три офицера, один из которых переводчик.
— Передайте иностранцам, — попросил я, — что мы встретимся за ужином в двадцать часов.
Узнав, что до вечера у них время свободное, англичане и американцы поехали в 20-ю танковую бригаду, где имелись танки «Валлейнтайн» и «Матильда». У нас же начались приготовления к непривычной церемонии.
Под вечер я зашел в свою землянку и остался доволен: все было сделано как нужно. Богатое убранство стола напоминало праздники мирных дней.
— Приглашайте союзников, — сказал я Пигаревичу. — Они, кажется, уже вернулись из бригады.
Иностранные офицеры чинно вошли, представились. Английский полковник был сухощав, высок, американец — пониже ростом и потолще. Оба они и сопровождавшие их младшие офицеры держались скромно. Исключение составлял переводчик капитан Паркер, который вел себя несколько развязно и суетливо. Говорил он по-русски совершенно свободно, без всякого акцента.
Впрочем, особой надобности в услугах Паркера мы не испытывали. Оба полковника вполне сносно изъяснялись по-русски.
Вначале разговор зашел о незначительных вещах. Англичанин заявил, что он и его американский коллега довольны представившейся возможностью побеседовать с командующим одной из русских армий, которые так героически сопротивляются натиску общего врага — фашистской Германии. Я, разумеется, ответил, что тоже рад видеть представителей союзных армий.
Американский полковник молчал и откровенно рассматривал меня своими маленькими глазами, глубоко запавшими под тяжелыми веками. Нижняя губа у него была толще верхней и брезгливо выпячивалась вперед. Неожиданно он довольно бесцеремонно перебил англичанина:
— У нас есть вопросы, господин генерал…
— Простите, господа, — сказал я, — вопросы немного позднее. Сейчас приглашаю вас поужинать.
Первый бокал подняли за победу над фашизмом. Потом я предложил:
— Выпьем за то, чтобы эта война была последней, чтобы на всей земле после победы установился прочный мир.
Тост был принят. Но американцу, как видно, не терпелось задать вопросы.
— Господин генерал, почему Красная Армия отказалась сейчас от корпусной структуры?
— В данное время мы считаем целесообразным приблизить более квалифицированное армейское руководство непосредственно к войскам, — ответил я. — Но, повторяю, так мы считаем в данное время, в данных условиях. А дальше будет видно.
— Очень хорошо! — вступил в разговор английский полковник. — В таком случае скажите, после упразднения корпусов как быстро ваш приказ стал доходить до войск?
Вопрос был задан не случайно: управление войсками все еще являлось нашим узким местом. Это показала, в частности, Любаньская операция. Англичанин выжидательно смотрел на меня.
— Это зависит от штаба и от начальника штаба, — осторожно ответил я.
— О да, у вас очень энергичный начальник штаба! — Англичанин широко улыбнулся, показав крупные желтоватые зубы, и слегка поклонился в сторону генерала Пигаревича. Однако было заметно, что мой ответ ему не слишком понравился.
Американец засмеялся, откинувшись на спинку стула, потом, оборвав смех, спросил:
— Какое у вас мнение о танках «Матильда» и «Валлейнтайн»?
— Что ж, машины в общем-то хорошие… — Я сделал небольшую паузу, а потом продолжал: — Где-нибудь в Африке, в степных и полустепных районах, да еще в колониальной войне, когда не требуется прорывать прочную оборону, они вполне себя оправдают. Для этого, вероятно, и предназначаются. У нас же тут местность лесисто-болотистая, пересеченная, а гусеницы у ваших машин узкие, поэтому «Матильдам» и «Валлейнтайнам» трудно приходится. Кроме того, при движении по лесу, на крутых поворотах, подъемах и спусках гусеницы часто слетают. И потом, на мой взгляд, ваши машины излишне комфортабельны: в них много гуттаперчи, которая, к сожалению, легко воспламеняется. Впрочем, этот конструктивный недостаток мы устранили.
— Каким образом? — осведомился англичанин.
— Очень просто: сняли всю гуттаперчу и отдали девушкам на гребешки.
— Браво, хорошо сказано! — опять засмеялся американец. Ну а что вы скажете насчет самолетов «Тамагаук»?
— В нашей армии их нет.
— Да, но вы имели их в своем распоряжении, когда командовали пятьдесят четвертой армией, — чуть прищурившись, сказал американец.
Я подумал, что гости, видимо, успели ознакомиться с моей биографией, и ответил:
— Самолеты неплохие. Но при отправке их к нам ваши фирмы нередко допускают оплошность — не присылают запасных частей. В результате самолеты часто из-за небольших поломок выходят из строя.
— Позвольте еще один вопрос, господин генерал, — обратился английский полковник, — Как вы расцениваете значение второго фронта?
Это уже был вопрос деликатного свойства, обсуждать его мне совсем не хотелось, и я сказал:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});