Читать интересную книгу Без единого свидетеля - Джордж Элизабет

Когда Линли и Хейверс прибыли на место, они обнаружили, что туннель полностью перекрыт с обоих концов. Со стороны Крусификс-лейн был поставлен констебль, чтобы преграждать проход, однако его авторитета и сил едва хватало для борьбы с натиском ранних представителей прессы — вечно голодных журналистов, охотящихся за горячими новостями при каждом полицейском участке. У заграждения собралось уже пятеро, и они выкрикивали свои вопросы в глубину туннеля. Их сопровождали три фотографа, которые пытались делать снимки через голову констебля; вспышки фотокамер создавали сюрреалистичное стробоскопическое освещение. Пока сотрудники Скотленд-Ярда предъявляли констеблю удостоверения, к газетчикам присоединился и какой-то телеканал: из подъехавшего фургона спешно выгружались камеры и звукооператоры. Здесь срочно требовалось присутствие представителя полиции по связям с прессой.

— Серийный убийца? — донеслось со стороны журналистов до Линли, когда тот миновал заграждение в сопровождении Хейверс — Ребенок? Взрослый? Мужчина? Женщина?

— Подожди, приятель! Дай нам хоть что-нибудь!

Линли проигнорировал их, Хейверс пробормотала: «Шакалы», — и они двинулись в середину туннеля, в направлении брошенной спортивной машины. Именно там один таксист обнаружил тело. Рано утром он ехал из Бермондси в аэропорт Хитроу, где собирался целый день развозить пассажиров по адресам — за умопомрачительную цену, которую делали еще более умопомрачительной постоянные пробки в центре города. Этот водитель давно уже дал показания и уехал; на месте находки его сменила команда техников и экспертов, а возглавлял происходящее инспектор из местного полицейского участка Боро. Он представился Хогартом и сообщил, что его начальник не велел ничего предпринимать до тех пор, пока не появятся люди из Скотленд-Ярда. Хогарта такое положение дел отнюдь не радовало.

Линли не собирался тратить время на то, чтобы приглаживать перья, чьи бы то ни было. Если здесь действительно поработал их серийный убийца, то вскоре у всех появятся заботы поважнее, чем недовольство местного полицейского вторжением сотрудников Скотленд-Ярда на его территорию.

— Что тут у нас? — спросил Линли у Хогарта и, слушая ответ, натянул на руки латексные перчатки, которые принес один из криминалистов.

— Чернокожий пацан, — ответил Хогарт. — Мальчик, совсем юный. Лет двенадцати, от силы тринадцати. Точнее не скажу. Почерк на вашего серийного убийцу не похож, если кому-то интересно знать мое мнение. Не понимаю, зачем вас вызвали.

А Линли понимал. Убитый был чернокожим. То есть Хильер заранее позаботился о том, чтобы прикрыть свою спину в хорошо сшитом пиджаке, ведь ему скоро придется сидеть на следующей пресс-конференции.

— Пойдем взглянем на него, — скомандовал он и шагнул мимо Хогарта. Хейверс тенью следовала за ним.

Тело было бесцеремонно брошено в полуистлевшем автомобиле — на то место, где раньше находилось водительское сиденье, а теперь оставались лишь пружины и металлический каркас. Труп с раскинутыми ногами и головой, свесившейся набок, соседствовал с жестяными банками из-под кока-колы, пластиковыми стаканчиками, пакетами с мусором, картонными упаковками из ресторанов быстрого обслуживания и одинокой резиновой перчаткой. Глаза мальчика были раскрыты, они невидяще уставились на то, что раньше было рулевой колонкой. Его лицо обрамляло множество тугих косичек. Гладкая кожа цвета грецкого ореха и идеально сформированные черты лица делали его настоящим красавцем. Он был полностью обнажен.

— Черт! — пробормотала Хейверс.

— Такой юный, — произнес Линли. — Он выглядит младше, чем последняя жертва. Господи, Барбара! Почему, бога ради…

Он не закончил, оборвал на полуслове вопрос, на который не было ответа.

Тем не менее Барбара, проработавшая с ним уже несколько лет, поняла его.

— Нет никаких гарантий. Неважно, чем ты занимаешься. Или какие принимаешь решения. Или что сделал. Или с кем.

— Вы правы, — признал Линли. — Гарантий нет. Но все равно он был чьим-то сыном. Все они — чьи-то дети. Нельзя забывать об этом.

— Думаете, это один из наших?

Линли присмотрелся к мальчику, и на первый взгляд он был склонен согласиться с Хогартом. Хотя юноша был обнажен, как и Киммо Торн, его тело бросили здесь без ритуалов и церемоний, а не уложили, как предыдущих жертв. Гениталии не прикрывал кусок кружевной ткани, на лбу не было кровавого символа, а ведь обе эти детали присутствовали на теле Торна. Живот, по-видимому, не был надрезан. Но самым главным отличием было, пожалуй, то, что сама поза тела подразумевала спешку и несоответствие плану, тогда как остальные убийства характеризовались именно тщательностью и продуманностью исполнения.

Когда группа экспертов, вооруженная инструментами и пакетами для сбора улик, передвинулась дальше, на прилегающую к автомобилю территорию, Линли получил возможность подойти к телу поближе. И увидеть более полную картину события.

— Подойдите-ка сюда, Барбара, — сказал он, аккуратно приподнимая руку мальчика.

Плоть ладони была обожжена, а на запястье остались глубокие следы от веревок.

В любом серийном убийстве многое остается известным только убийце, потому что полицейские скрывают полученную информацию — с двойной целью. Во-первых, так они пытаются защитить семью жертвы от излишних душераздирающих подробностей, а во-вторых, оставляют возможность отсеять ложные признания со стороны людей, испытывающих недостаток внимания (в полицейской практике такие люди нередко дают о себе знать). Вот и в данном случае полиция не раскрыла прессе и широкой публике всех деталей, среди которых были и обожженные ладони, и связывание конечностей. Хейверс приподняла бровь:

— А ведь это весьма точный указатель, сомнений не остается.

— Согласен. — Линли выпрямился и оглянулся на Хогарта. — Это один из наших, — произнес он. — Где патологоанатом?

— Приезжал и уже уехал, — доложил Хогарт. — То же самое с фотографом. Мы только вас дожидались, чтобы убрать тело.

Вызов в словах инспектора был очевиден. Линли предпочел проигнорировать его. Он спросил, определено ли время смерти, имеются ли свидетели, сделана ли копия с показаний таксиста.

— Патологоанатом считает, что смерть наступила между десятью и двенадцатью часами вечера, — сказал Хогарт. — Свидетелей пока не выявлено, но это неудивительно. В таком месте после наступления темноты нормальные люди не ходят.

— А что сказал таксист?

Хогарт сверился с мятым конвертом, который он извлек из кармана куртки. Похоже, конверт служил в качестве блокнота. Инспектор зачитал фамилию таксиста, его адрес и номер мобильного телефона. Пассажира с ним не было, добавил Хогарт, и Шанд-стрит была частью его обычного маршрута на работу.

— Проезжает здесь каждое утро примерно в пять часов, в начале шестого, — продолжал инспектор. — Сказал, что вот это… — кивок в сторону брошенного автомобиля, — стоит здесь уже несколько месяцев. И он не раз сообщал об этом, жаловался. И мне все уши прожужжал про то, что всякий хлам мешает безопасности на дорогах и что дорожная полиция ничего не желает предпринимать… — Внимание Хогарта привлек шум в конце туннеля со стороны Крусификс-лейн. Он нахмурился: — Кто это? Вы ждете коллегу?

Линли обернулся. По туннелю к ним двигалась фигура, подсвеченная со спины прожекторами телевизионных камер. Было в ней что-то знакомое: крупный, тяжелый силуэт, слегка сутулые плечи.

Хейверс нерешительно предположила:

— Сэр, уж не…

Но Линли и сам уже догадался, кто это, и сделал резкий вдох — такой глубокий, что потемнело в глазах. На место преступления вторгся не кто иной, как навязанный Хильером психолог, Хеймиш Робсон. И существовал лишь один способ, с помощью которого он мог получить доступ в туннель.

Линли не колебался ни секунды. Он двинулся навстречу Робсону и без всякой преамбулы схватил его за рукав.

— Вы должны немедленно уйти отсюда, — выпалил он. — Не знаю, как вы умудрились пересечь заграждение, но здесь вам делать нечего, доктор Робсон.