— Мы отнесем воздушных змеев на вершину хребта, — сказал он. — Лучше всего они будут подниматься вверх с холма, а здесь к тому же особенно ветрено. Иногда приходится распустить несколько метров веревки, прежде чем змей, потеряет высоту.
Оливия с любопытством взглянула на него.
— Похоже, вы разбираетесь в воздушных змеях, а это все равно как если бы взрослый человек признался, что любит играть в камешки.
Его сердце забилось.
— Когда-то я играл… — произнес он, не сдержавшись. Какой смысл рассказывать ей подробности? Герцог пытался смириться с тем, что Оливия не будет принадлежать ему. Она принадлежала другому мужчине — патриоту с куриными мозгами.
Он попытался перевести разговор на что-нибудь другое.
— Разве можно забыть, как запускать воздушных змеев?
— Полагаю нет. — Но на лице Оливии было любопытство, словно она читала его мысли.
Он спрыгнул с коня, перебросил поводья через ветку кустарника и подошел к Оливии. Как нелепо. Должно быть, в его глазах читалось желание, и от этого герцог чувствовал себя беспомощным и немного безумным. И все же он подошел к Оливии и обхватил ее за талию, потому что кто такие мужчины на самом деле? Животные, думающие о спаривании, как и любое другое двуногое. Или четвероногое, если на то пошло.
— О чем вы думаете? — спросила она, расправляя подол платья.
— О науке, — солгал он.
— Значит, вы интересуетесь не только математическими функциями? — Она перекинула поводья своей лошади через ту же самую ветку.
— Да. Но я не хочу, чтобы вы заснули от скуки, поэтому не стану вдаваться в подробности, иначе нам придется везти вас домой в повозке.
Джастин уже привязывал пони. Подошел к повозке узнать, не собирается ли выходить его тетушка, но она заявила, что оттуда ей лучше видно.
Куин вытащил из повозки ящик с воздушными змеями. Крышка открылась легко, словно их запускали лишь вчера, и не было всех этих прошедших дней. Глубоко вздохнув, герцог достал первого змея: вишнево-красного, легкого и быстрого, который взмывал в воздух и столь же стремительно падал на землю.
Под ним лежали еще два прочных змея, способных долго парить в воздухе. А под ними… Он бережно коснулся изящного каркаса из гладкого дерева, словно прикасался к ребенку, когда-то державшему змея в руке.
С трудом сглотнув, герцог захлопнул крышку.
— У меня для нас три змея, — сказал он. Голос был сдавленным и суровым, и Оливия быстро взглянула ему в лицо. Он заставил себя улыбнуться, но улыбка получилась мрачной.
Джастин подпрыгнул.
— Красный мне никогда не нравился, — весело заявил он, словно у этих змеев не было своей истории. — Слишком быстрый. Я возьму какой-нибудь другой.
— Надо привязать катушку, — заметил Куин, подавая ему змея.
Оливия схватила вишневый.
— Мне вот этот нравится!
— Он подходит к вашей шляпке, — произнес герцог, откашлявшись. — Я привяжу вам катушку. — Куин занялся делом, избегая смотреть ей в глаза. Странно, но он мог прочесть по ним все, и видимо, она обладала такой же способностью. Он мог поклясться, она видит его отчаяние и даже ужасное, опустошающее одиночество в его душе.
— А теперь, — быстро сказал герцог, привязав обе катушки, — мы поднимемся на хребет.
Понадобилось время и много смеха — правда, это не касалось Куина, просто потому что он редко смеялся, — прежде чем все три змея были отпущены в небо.
— Мне нравится! — Оливия бегала туда-сюда, и под платьем так и мелькали туфельки.
Словно прошло всего пять минут, а не пять лет, вишневый змей взмыл в воздух, опустился и снова взлетел. Змей Куина достиг максимальной высоты и теперь устойчиво покачивался там — белая точка над головой.
Джастин лег на спину и запускал змея, не думая о том, что может испачкать свой роскошный костюм болотного цвета.
Оливия бегала вдоль склона холма, следуя за своим змеем.
— Тебе лучше пойти за Оливией, — сказал Джастин, лениво взглянув на Куина. — Я ее уже не вижу.
Куин со вздохом свернул своего змея.
Оливия убежала куда-то вверх или вниз по склону холма, или в рощу у подножия. Герцог оглянулся и увидел, что тетя Сесили задремала, приоткрыв рот.
Куин сложил змея и пошел вдоль хребта. Перед ним лежала вся Англия — аккуратный поля с черточками живых изгородей, крошечный экипаж, катившийся вдали, изгиб реки справа. В воздухе пахло свежескошенной травой и слабым запахом дыма, видимо, где-то разожгли костер.
На миг его сердце переполнилось радостью, но тут же ей на смену вернулось знакомое старое чувство вины. И все же когда герцог попытался загнать ее поглубже, то почувствовал себя по-другому. Чище и умиротвореннее.
Возможно, все дело во времени.
Внезапно впереди мелькнуло что-то темно-красное, может быть, платье Оливии. Она шла по холму с подветренной стороны и теперь остановилась поддеревом и смотрела наверх.
Конечно, вишневый змей нашел себе дерево и упал прямо на него. Герцог замедлил шаг. Все тело было напряжено, словно он с трудом сдерживал себя. Так нелепо, ведь он всегда отличался самообладанием.
Даже пять лет назад, когда шел от пристани, зная, что опоздал, даже тогда он не утратил самообладания. Нет, не совсем так, ему не следует пытаться переписать историю — он хотел броситься в воду, кричал, чтобы ему дали лодку, и начальник пристани пытался его удержать.
А потом он ушел, не говоря ни слова. Просто молча переставлял ноги.
Сейчас он испытывал новое чувство, будто в крови пылал огонь. Оливия стояла, уперевшись руками в бедра, потом сняла свою дурацкую маленькую шляпку и отложила в сторону. Герцог прибавил шаг. Не может быть, чтобы она…
Может.
Оливия расстегнула жакет и аккуратно положила на землю.
Потянулась к нижней ветке и принялась карабкаться по стволу с проворством и уверенностью человека, залезавшего на дерево не один раз.
Вот она уже на первом ряду ветвей, на втором.
— Оливия Литтон! — воскликнул герцог. — Какого черта вы делаете?
Она взглянула на него сквозь зеленые листья.
— Привет! Спасаю своего змея. — Она стояла на крепкой ветке и выглядела столь же чистой и аккуратной, как и на земле, словно взлетевшая вверх странная птица.
— Не лезьте выше! — приказал герцог.
С высоты послышался ее смех, но Куин уже успел скинуть сюртук и одним ловким движением взобрался на нижнюю ветку. Оливия устремилась выше, поэтому он расположился прямо под ней, чтобы поймать, если она вдруг упадет.
Его взору открылись ноги Оливии. Одну она перекинула через ветку, и он увидел алую подвязку и полоску кремовой кожи. Сердце екнуло и бешено забилось.