Читать интересную книгу Медный лук - Элизабет Спир

Вскоре после полудня Иоктан подал знак — приближаются. Он один, из всего отряда, обучен подобному ремеслу. Незаметно пробрался вдоль дороги, укрываясь за каждым выступом, заполз в расселину.

— Всадники, — прошептал он. — В-в-восемь, кажется. И пехотинцы. А потом пленники.

— Иоиля видел?

— Нет, слишком далеко. Но они прошли немалый путь. Кони в мыле.

Даниил протяжно свистнул, раз, другой — сигнал подан. Он оглядел склон и велел:

— Заберись повыше, кто там торчит из-за скалы — скажи ему, что получит дротик в зад, коли не спрячется понадежнее.

Теперь и Иоктан вне опасности, хорошо.

Показался первый всадник, движется медленно, приноравливаясь к темпу пешей колонны. Кавалеристы по двое, пики наперевес, лошади почти касаются друг друга в узком ущелье, плюмажи на шлемах колышутся при каждом шаге коня.

Помнят ли все, всадников надо пропустить, напрягся Даниил. С огромным облегчением выдохнул — парни себя не выдали, ни звука, ни шороха. За конниками пешие солдаты, тоже по двое. Идут, холодные, бесстрастные лица. Шестнадцать. За ними тащатся пленники, скованные вместе одной длинной цепью. Иоиль пятым, лодыжки в оковах, босой, волосы растрепаны, еле волочит ноги. Прямо рядом с ним шагает стражник с тяжелым кнутом. За пленными, конечно, еще солдаты.

Даниил затаил дыхание. Вот Иоиль почти поравнялся с ним. Резкий свист — сигнал, первый камень взвился в воздух, нашел свою цель. Пехотинец споткнулся. В мгновение ока отовсюду посыпались булыжники. Звучит приказ, солдаты как один вскидывают щиты, прикрывают головы.

Четверо римлян пытаются взобраться по отвесной скале. Первому в грудь — огромный камень, сбил с ног. Легионер рухнул обратно на дорогу. Второй поражен копьем в грудь. Но остальные уже приготовились к атаке. Сердце Даниила упало — он ошибся, римляне пытаются забраться наверх, мальчишкам не удержать оборону.

Но в то мгновение, когда он уже готов был крикнуть отбой, его голос утонул в грохоте. Мотнул головой в сторону, в ужасе увидел — гигантский валун на другой стороне ущелья качается, несется по склону, сейчас рухнет вниз, сметая на пути камни, поднимая тучи пыли. Даниил застыл, глядя на неистово мечущихся солдат. На том откосе никого нет. Откуда же взяться камню?

Вдруг он заметил громадное, несущееся вниз по склону, словно зверь какой-то, на четвереньках, существо. Мощные руки, огромная черная голова. Самсон! Но ведь он…

Даниил мгновенно пришел в себя. Сейчас — или никогда! Секунда, и он прыгает на дорогу. Вскакивает на ноги, удар кинжала в плечо ближайшему стражнику, тот на земле, а юноша уже рядом с Иоилем, зубило в дело — первый удар, на цепи появляется зарубка, второй — зарубка становится глубже.

Вокруг него свалка и суматоха. Пленники кричат. Снова грохот, но Даниил даже не смотрит наверх. Только он поднял зубило для третьего удара, кто-то схватил его сзади, оторвал от земли, кузнец болтается в воздухе словно беспомощный мешок. Бросок, и он летит на камни. По всему телу разливается невероятная боль, но и сквозь боль он чувствует — чьи-то руки тащат его, волочат по острым камням. Сверху на него валится тяжелое тело. Чьи-то ноги, удар по голове, темнота, провал.

Он очнулся от палящего солнца. Лежит на камне, пронзительная боль разрывает тело на куски. Мигнул, попытался оглядеться. Рядом Иоиль, скорчился на земле, закрыл лицо руками.

— Не двигайся, — предупредил голос. Лицо Кемуила заслонило солнце. — Они уходят.

Тут к Даниилу внезапно вернулась память. Чуть шевельнулся и снова беспомощно откинулся на землю — боль невыносимая. Понял, что лежит в расселине, выше по склону.

— Осторожно, — опять Кемуил. — У тебя плечо сломано, наверно. А может, и пара ребер. Иоилю повезло, он приземлился прямо сверху. Считай, ни царапинки.

Даниил дотронулся до огромной шишки на голове.

— Это от моей цепи, — произнес слабый, тусклый голос Иоиля.

— Невероятно, — Кемуил повернулся к Иоилю, — мне все-таки удалось его сюда дотащить.

— А солдаты?.. — с трудом прошептал Даниил.

— Ушли. Не знаю, может, оставили стражу.

— На склон не полезли?

— Нет. Начальник отряда, похоже, попал под тот огромный валун. Им так и не удалось опомниться.

Камень!

— Самсон! — вскинулся Даниил. — Я его там видел!

Иоиль и Кемуил переглянулись.

Даниил попытался вспомнить, собраться с мыслями.

— А как мы сюда попали? Мы же были на дороге…

Секунду-другую мальчики молчали.

— Ты не видел? — наконец спросил Иоиль.

— Нет, они на меня прыгнули.

— Это был Самсон, а не солдаты. Я сперва подумал — снова обвал, но это был он. Схватил тебя и бросил на камни, прямо как мячик. Потянул мою цепь, перекрутил, разорвал голыми руками, подбросил меня, я прямо на тебя приземлился. А Нафан с Кемуилом нас сюда вытянули.

Так это Самсон его поднял. Самсон, который крался за ним всю ночь, не понимая, что они собираются предпринять, но зная — без него им не справиться. Это Самсон — всеми признанная безмозглая скотина — спрятался на противоположном склоне и наголову разбил солдат. Что же с ним? Где он? Юноша ждал ответа от Иоиля.

— Они его схватили, — мальчик посмотрел другу прямо в глаза. — Ранили. Копьем, пока он рвал мои цепи.

— Может, он еще…

— Нет, — это был Кемуил, — они его с собой утащили. Он… он даже не сопротивлялся. Не беспокойся о галерах, Даниил. Он не доберется до берега моря.

Даниил отвернулся. И тут увидел Нафана, на камне, лицом вниз, в луже уже чернеющей крови.

— Он вас тащил и наклонился… — тихо сказал Кемуил.

Нафан, его в новом доме ждет молодая жена!

Рыдания потрясли скрюченную фигурку, Иоиль еле мог говорить:

— Зачем… зачем вы это затеяли? Лучше бы мне… лучше бы вы…

— А остальные? — спросил Даниил.

— Не знаю, еще не видел. Как ты думаешь, сможешь двигаться? Пора идти на место встречи.

— Смогу.

Ползком по скале, на четвереньках, подтягиваясь на руках, они в конце концов добрались до верха. Даниил лежал, пытаясь отдышаться, ничего кругом не видя от боли. Наконец, удалось открыть глаза — пять мальчишек, лица серые, глаза запавшие.

Прошел еще час — бесконечный, тягостный, еще двенадцать появились на месте сбора. Наконец, собрались все, кроме Нафана. Лежали в укрытии до заката, почти не разговаривали. Когда спустилась темнота, четверо пробрались обратно — за телом Нафана. В селение убитого нести нельзя, пришлось вырыть могилу прямо тут, на склоне. Затем медленно, устало, по одному добрались до дороги и потащились обратно на север, словно обычные путники.

Да, замечательно, что удалось освободить Иоиля. Но увидеть вблизи мощь Рима… это просто страшно. Все знали — без Самсона им бы никогда не справиться. Беспечная уверенность в себе, в своих силах, та, что владела ими прошлой ночью, уже никогда не вернется.

Глава 20

Месяц Тишри принес затяжные осенние дожди. Поля утопали в коричневой грязи, из-под которой при вспашке вылезала темно-красная жирная земля, готовая к осеннему посеву. На дорогах после каждого ливня свинцово-тускло поблескивали огромные лужи.

Встречи в башне прекратились. Парни ходили с опаской, побаиваясь слишком часто показываться большой компанией. Скоро, шептали друг дружке при случайных встречах, скоро мы снова будем вместе. Тогда найдется и оружие. Настанет день — и будет готов каждый. Но в шепоте не осталось ни горячности, ни надежды. Нет, этот день еще не скоро. Вождю, затаившемуся в горах, уже никто не верил.

Даниил работал в дымной полутьме кузницы — насколько позволяли медленно прибывающие силы. Он еще не мог поднять молота, приходилось заниматься, не обращая внимания на боль в плече, всякой мелочью — полировкой, заточкой. Несделанная, будь она проклята, работа все копилась. Как уже хочется снова орудовать молотом, колотить по наковальне, неистовым грохотом заглушая назойливые мысли. По ночам под навесом на крыше, где теперь спал и Иоктан, он накрывался с головой и проваливался в томительную дрему. Но почти всякую ночь просыпался от шума дождя, и тогда неотвязная боль и горькие думы не давали снова уснуть.

День за днем, ночь за ночью в голове звучали одни и те же слова. «Все, взявшие меч, мечом погибнут»[73]. Он все никак не мог вспомнить — откуда же он их знает? Иоиль читал? Нет, не похоже, что они из Писания. Потом его озарило — Иисус. Он так и слышит его голос, так и видит летний жаркий день под голубым полуденным небом. Верные слова — он, Даниил, не ведает иной жизни, кроме жизни с мечом. Взять меч, сражаясь за свободу своей земли, и погибнуть от меча — что может быть лучше, чего еще желать? Но получилось совсем не так. Не он погиб мечом, а Самсон, который вообще ни за какую свободу не боролся, а с ним и Нафан, оставивший после себя молоденькую жену. Их смерть на его совести. А свободы не видно, как и раньше.