Далекие, суровые горы на фоне красноватого закатного неба.
Песок. Так много песка. Невыносимая жара. Успокаивающий запах огня. Крылья. Полет. Я чувствую, как ветерок треплет мои крылья, и задыхаюсь от сильной радости, которая разливается по всему моему организму. Это Зор, мечтающий. Он летит во сне, и это самая невероятная вещь. Это кажется свободным, легким и чудесным. Он высоко ныряет, а затем пикирует низко, приземляясь у ног…
…женщины. Красивая женщина с красновато-золотистой кожей и длинными, ниспадающими волосами того же оттенка. Она обнажена, и когда я приземляюсь, она поднимается на ноги. Ее глаза яркие, цвета жидкого золота, и она смотрит на меня сверху вниз с такой сильной любовью…
Я ахаю, мои глаза открываются.
Другая женщина. Зор солгал мне. Или, может быть, он не помнит. Саша говорит, что у драконов разрозненные воспоминания о своем прошлом, и что Дах почти ничего не помнит. Но ясно, что у Зора и раньше были какие-то образы из его мира. Пустыня запечатлелась в моем сознании, прекрасный адский, унылый пейзаж. Женщина менее отчетлива, и даже сейчас, когда я пытаюсь вспомнить ее, все, что я получаю, — это образы яркой красновато-золотистой кожи и красивой улыбки.
И любовь, так много любви.
Зависть пронзает меня, и ревность тоже. Почему меня должно волновать, что в прошлом Зора была другая женщина? Что он любил кого-то другого до того, как попал сюда в ловушку и совсем забыл о ней? Это не должно иметь значения. Я не влюблена в него. Мы «связаны» только потому, что это было необходимо, чтобы спасти его.
Но… У меня был секс с этим парнем. Я не могу не испытывать к нему каких-то чувств. И прямо сейчас я многое чувствую, когда вижу эту женщину в своей голове. Я снова мысленно прикасаюсь к Зору, пытаясь понять, снится ли ему она снова, но все, что я получаю, — это хаос и гнев. Его лицо застыло, глаза под прикрытыми веками бегают взад-вперед, как будто ему приснился неприятный сон.
Я прикасаюсь рукой к его щеке.
— Мне жаль. Думаю, ты потерял ее, и мне не стоит ревновать. — Но это так. Единственный человек в мире, которому на данный момент не наплевать на меня, — это он, и он даже не мой. Интересно, если он вспомнит ее, пожалеет ли он о том, что женился на мне?
Еще одна ужасная мысль приходит мне в голову. Что, если он обвинит меня в том, что я его украла? Я спровоцировала наше спаривание. Я практически ласкала его член, пока он не встал, потому что мне нужно было поговорить с ним, и это был единственный известный мне способ соединить наши умы.
О боже, неужели я плохой герой во всем этом?
Я смотрю вниз на Зора, его пылающую щеку под моей ладонью. Он успокаивается, его дурные сны исчезают от прикосновения моих пальцев.
У меня так много вопросов и так мало ответов.
Глава 16
Эмма
Лихорадка у Зора продолжается весь следующий день. Это долгий, мучительный период, в котором много жары и очень мало облегчения. Красные драконы бушуют над головой, загоняя нас в наше укрытие. К счастью, они не приближаются к жилому комплексу, но я не могу выйти на улицу и рисковать на случай, если они меня учуют. Теперь, когда я знаю, насколько Зор полагается на свое обоняние, я вдвойне беспокоюсь о том, что другой дракон уловит мой запах.
Я промываю его раны и беспокоюсь о том, насколько темно-золотистой кажется его кожа на фоне швов. Я сравниваю в зеркале свои собственные швы на голове, и они нигде не выглядят такими воспаленными, как у него. Но, с другой стороны, я сравниваю физиологию дракона с человеческой, и, возможно, я просто беспокоюсь по пустякам.
Я использую остатки жидкости для полоскания рта, чтобы промыть его раны. Поскольку я параноик, что он умрет у меня на руках, я жду, пока стемнеет, вооружаюсь старым фонариком и обыскиваю другие квартиры в поисках припасов. Я нахожу еще два флакона, немного зубной пасты для себя и еще клейкую ленту. Я также нахожу старую детскую одежду, которая подходит мне, если прищуриться. Она немного тесновата, но мне все равно. Одежда есть одежда, и я слишком далеко от своего старого магазина, чтобы быть разборчивой. Может быть, если Зор поправится, мы сможем вместе отправиться на поиски мусора.
Когда, — поправляю я себя. — Когда Зор поправится.
В последних двух квартирах, в которых я рылась, есть старые повреждения от воды, поэтому их содержимое отвратительно и давно сгнило. Я человек решительный, так что все равно просматриваю их, но когда лестница обрушивается на меня, и я падаю на мусор внизу, я понимаю намек. Хватит пока копаться в мусоре. Я потираю свои синяки и царапины. Завтра они будут уродливыми, но в целом я в порядке. У меня есть то, за чем я пришла.
Когда я возвращаюсь, уже очень поздняя ночь, и даже мой тусклый фонарик не может справиться с жутким ощущением. Я помню, когда я была ребенком, я боялась призраков и других вещей, которые шныряют по ночам. Теперь я боюсь драконов-разбойников или кочевников, ищущих немного общения. При этой последней мысли я выключаю фонарик и решаю, что свет мне не так уж сильно нужен. Когда я возвращаюсь в нашу квартиру, уже совсем темно, и поэтому, когда в тени появляется большая фигура, я вскрикиваю от удивления.
— Эмма, — шепчет Зор, его дыхание прерывистое.
— Зор, ты напугал меня до чертиков. — Я прижала руку к груди, желая, чтобы мое бешено колотящееся сердце успокоилось. — Ты встал? Что ты делаешь, встав с постели?
— Эмма, — снова произносит он, растягивая мое имя. Он придвигается ближе ко мне и утыкается лицом в мою шею, глубоко вдыхая.
— Эм, Зор? — Я похлопываю его по плечу и понимаю, какая у него обжигающе горячая кожа. Все еще в лихорадке. О нет. Он горячее, чем когда-либо. — Давай отведем тебя обратно в постель, и я тебя остужу, хорошо? — Я сбрасываю рюкзак со спины и бросаю его у двери. — Я помогу тебе.
— Эм-ма. — Он шепчет мое имя вслух, и