прислушиваясь к тому, что происходит в кабинете.
А там происходило нечто странное. Я ожидала, что Аня начнет вопить от боли, но вместо этого услышала:
— Тетенька, ну вырвите мне зубик.
— Он же у тебя здоровый?
— А другой?
— У тебя все зубы здоровые.
— Так я всего-то прошу вырвать мне молочные зубы.
— Ты еще ими жевать будешь.
— Ну, пожалуйста, очень надо. Хоть какой-нибудь вырвите.
— Зачем?
— Очень нужны деньги.
— Что? Деньги? — удивилась доктор.
Послышалось тихое всхлипывание.
— Если не хотите ей рвать, мне рвите, — геройски потребовал Санька. Думаю, в этот момент он поменялся с Аней местами и сел в стоматологическое кресло.
Через несколько минут я услышала следующее:
— Рвать не буду, а этот зуб запломбирую.
На что Санька ответил:
— Нет, не пойдет. Рвите! За пломбу мне никто ничего не заплатит. Деньги дают только за зубы.
— А вы их, что же, продаете?
— Не совсем так. Нам родители за каждый зуб деньги под подушку кладут. Наплели про мышку, которая якобы зубы скупает, а мы якобы им верим. Я бы эту мышь мог понять, если бы она золотые зубы скупала, а так… — Санька замолчал, наверное, он обреченно вздохнул или махнул рукой.
— И много денег под подушку кладут? — поинтересовалась доктор.
— За передние зубы мы получили по доллару. Эти потолще, значит, стоят дороже. Тетенька, ну вырвите зубки, — опять заныла Аня. — Деньги очень нужны. Нас родители за любую мелочь рублем наказывают. Кот маме испачкал пальто, так она деньги на химчистку из моей копилки взяла, и в копилке ничего не осталось. Где мы деньги в нашем возрасте заработаем? Если только не продадим свои зубы, все — хана.
— Я вчера в школу не пошел, — шмыгая носом, признался Санька. — По городу бутылки собирал. Собрал немножко. Так одна велела на помойку отнести, а вторая грозилась себе захапать.
— А я песню выучила, завтра по трамваям пойду. «Ветер с моря дул, ветер с моря дул», — жалостливо затянула Анюта.
«С таким песнопением много не заработаешь, — подумала я. — Фальшивишь и поешь слишком тихо».
— Все, довольно, — не выдержала доктор. Голос ее подозрительно дрожал, должно быть, Аня своей песней все же разжалобила ее до слез. — Мать вашу позовите! Вы с ней пришли?
— Тетенька, может, не надо маму звать? Может, все же зубик? — испугалась Аня.
— Нет, зовите, я с ней хочу поговорить, лишать материнских прав надо таких мамаш. Это же надо, собственных детей толкает на членовредительство. Сегодня зубы скупает, а завтра почку попросит.
Из кабинета вышли дети. Аня схватила меня за рукав и потащила по коридору подальше от кабинета.
— Мама, пошли скорей. Плохой доктор. Говорит, за каждый зуб надо бороться. Наверное, работать лень. Лучше поедем в другую больницу. Чего их беречь, если через месяц новые вылезут?
Санька плутовато улыбнулся и вежливо предложил заждавшейся даме с ребенком:
— Проходите, пожалуйста. Ваша очередь.
И тут же из кабинета донеслось:
— Ага, третьего ребенка привели. Ему зубы тоже через один проредить? Безобразие! Мать называется! Рвать не буду, так и знайте!
Мы вышли на улицу.
— Куда теперь?
— Как куда, в другую поликлинику, — решительно заявила Аня.
— В платную?
— А что делать? — тяжело вздохнул Санька. — Разве есть другие варианты?
— Ребята, я должна вас кое о чем предупредить. Вы уже взрослые, в сказки не верите. Помните мышь, которая у вас скупала молочные зубы?
Дети настороженно кивнули.
— Так вот, в платной поликлинике я должна буду за услуги врача заплатить ровно столько, сколько мышь принесла бы вам под подушку. А теперь решайте, будем ехать в больницу или нет?
— Это что же — задаром зубы рвать?! — возмутилась Аня.
— А у меня уже совсем не болит, — быстро смекнул Санька, что их затея провалилась и, если вовремя не остановиться, можно лишиться зубов за так.
— Значит, в больницу не едем?
— Если мышь обанкротилась, какой смысл зубы драть? — пыхтела Аня.
— И они у вас уже не болят?
— Мама, ну что ты сыплешь соль на рану. Не болят у нас зубы!
— Тогда зачем понадобились вам деньги?
— Хотели сделать тебе подарок.
— Какой?
— Купить тебе новые солнцезащитные очки. С камушками.
— У меня вроде бы есть очки, качественные, в дорогом магазине куплены.
— Уже нет, — смутившись, призналась Аня.
— Как это нет? — Это были мои любимые очки.
— А так, нет и все. Мы играли и случайно их поломали. Вот хотели купить похожие, чтобы ты не заметила, — сказала Аня и на всякий случай отошла в сторону. Санька присоединился к подружке.
— Ладно, тронута вашим желанием вернуть мне очки, но надо было мне с самого начала во всем признаться. Все равно денег, полученных за зубы, вам не хватило бы на такую оправу. И уж тем более не надо было прогуливать школу.
— А вы откуда знаете, тетя Марина? — Санька поднял на меня круглые от удивления глаза. — Ах да, вы подслушивали.
— Не подслушивала, но ты так громко просил доктора вырвать зуб, что и глухой бы услышал. Все, хватит о зубах, едем домой.
Глава 17
Утром следующего дня я позвонила Степе, которая, как и собиралась, провела ночь в Алининой квартире.
— Как ты? Жива?
— Жива, что мне сделается, но у меня для тебя есть новость. Только не по телефону, ладно? Приехать можешь?
— Могу, — согласилась я и, бросив всё и всех, помчалась на проспект Маковского.
Неужели и Степе слышались шаги и вздохи? Но Степа к впечатлительным особам не относится. К тому же это только гриппом болеют хором, а с галлюцинациями каждый сталкивается в одиночку. Я, например, ничего подозрительного в квартире Алины услышать не смогла. Правда, и Алина в ту ночь, когда я с ней ночевала, спала как убитая, и ничто ее не тревожило.
Степа открыла мне дверь, при этом запуганной она не выглядела, была жива и здорова, хотя время от времени чихала и потирала нос рукой. Полы были густо покрыты белым порошком, по всей вероятности, это была мука, поскольку мела в квартире Алины Степа найти никак не могла по причине его отсутствия. Я догадывалась, зачем Степа так поступила. Она так же, как и я, вспомнила об уроках профессора Зорькина. Я ведь тоже советовала Алине посыпать полы мелом, но мела в квартире не оказалось, а сыпать муку на пол моя подруга пожалела. А вот Степа для чистоты эксперимента — нет.
Но не мука, рассыпанная по полу, меня насторожила — к входной двери была сдвинута практически вся мебель, которую можно было поднять. Тумбочка из спального гарнитура, два кресла, журнальный