более фотографировали только то, что свидетельствует об их достижениях за последние два года, а не то, что осталось от старых времен.
После недолгих расспросов и поисков выясняется, что от укрепления Бадей осталось только название, которое носит теперь это селение, и небольшая каменная площадка, где стояла маленькая крепость. И ничего более.
Наши проводники нас утешают:
— Есть еще пещера дервишей на другом берегу реки.
В поисках брода отправляемся вдоль берега вверх по течению реки. Торопимся. Через час солнце зайдет, и мы не только пещеры, но и тропы под ногами не найдем. Перейдя реку, кто по колено в воде, кто прыгая с камня на камень, карабкаемся вверх по каменистому склону. Вдруг раздаются отрывистые крики, похожие на собачий лай.
— Это обезьяны. Смотрите туда, они бегут впереди нас, — объясняет проводник.
И верно, мы спугнули стадо очень крупных обезьян — гамадрилов. Штук двадцать. Некоторые тащат детенышей. Они отходят без всякой паники, останавливаются, оглядываются, злобно кричат на нас, кажется, даже грозят кулаками и снова лезут вверх по склонам, покрытым редким кустарником.
Наконец добираемся до пещеры. Вход шириной метра три. Пещера большая, метров десять в диаметре и метров пять в высоту. В потолке — отверстие.
Здесь располагался, как нам объясняют, дозорный отряд повстанцев-дервишей, охранявший подходы к долине Ногал со стороны океана. При приближении врага широкий вход, обращенный в сторону реки, закладывался камнями, а входили и выходили с помощью веревки через отверстие вверху. В пещере находим старое кострище, какие-то обгоревшие черепки, возможно. оставшиеся еще со времен восстания. Сейчас люди сюда не заходят.
Пещера в качестве сторожевого поста расположена очень выгодно: засевшие в ней могли простреливать сверху весь вход в долину. А сейчас мы любуемся видами, которые открываются отсюда: живописные горы, окаймленная зеленью кустарников река, желтый песок океанского побережья и сам океан, переливающийся немыслимыми красками в лучах заходящего солнца.
Ногал образует в устье сплошные песчаные отмели, по которым мы и перешли через нее почти посуху. Сама же река последние свои метры течет под песком, точнее просачиваясь сквозь него под песчаными наносами.
Уже в полной темноте мы на грузовике возвращались по той же горной дороге в Эйль.
Наутро отправились к одному из жителей городка. Он ждал нас в небольшом садике, окруженном невысокой каменной оградой. Ахмед Салех по происхождению араб из южных районов Йемена. Он — сын одного из пяти строителей, которых сеид Мохаммед Абдулла Хасан пригласил строить крепости для дервишей. Пригласил сначала на шесть месяцев, а потом и совсем не отпустил домой. Приказал строить еще и еще. Каменщики просили, требовали отпустить их. Ничто не помогло. Кое-кого сеид Мохаммед даже заковал в цепи.
— Когда мы приехали сюда, мне было лет десять, может, побольше. А сейчас мне уже перевалило за восемьдесят, — заключил свой рассказ Ахмед Салех.
— Это ваши внуки? — указываем на двух мальчиков лет десяти, стоящих подле старца.
— Нет, это мои младшие сыновья.
На шее у старика висит какой-то брелок.
— Простите, а это что у вас?
— Свисток.
— ???
— Я свистом подаю команды своим домашним.
Любопытный способ руководства.
Беседа продолжается, поговорить есть о чем. Ведь когда Ахмед подрос, то сам стал строителем и вместе с отцом участвовал в строительстве Талеха. Рассказывает о построенных крепостях, о самом сеиде Мохаммеде, которого хорошо помнит. Подтверждает нашу версию относительно местоположения крепостных ворот в Талехе. На прощание бывший строитель повстанческих крепостей позирует вместе со своими сыновьями перед нашими камерами.
В полдень, к моменту нашего прощания с Эйлем, ветер немного утих, наш самолетик благополучно поднялся в воздух и, сделав два прощальных круга над городком, взял курс на юг, к Могадишо.
Последние недели нашего пребывания в Сомали совпали с выдающимся событием в жизни этой страны. Во второй половине ноября 1971 года президент ВРС генерал Мохамед Сиад Барре посетил Советский Союз. То, что это было действительно важным событием в жизни сомалийского народа, видно по той реакции, с которой сомалийцы принимали сообщения из Москвы и Ташкента, где в то время находился Мохамед Сиад Барре.
В газетах[12] ежедневно печатались подробные репортажи о пребывании президента в Советском Союзе, неизменно сопровождавшиеся восторженными комментариями. И газеты в эти дни раскупались быстрее, чем обычно. Чувствовалось, что сомалийцы с большим удовлетворением воспринимают известия о том, с каким почетом принимали у нас их президента.
Кульминационным моментом, когда эти чувства буквально выплеснулись наружу, несомненно, была торжественная встреча Мохамеда Сиада Барре по его возвращении из Москвы.
Готовиться к ней начали заранее. На стенах домов появились красочные плакаты, посвященные результатам визита президента в СССР. На одних изображалась будущая плотина в Фаноле, о строительство которой с советской помощью президент договорился и Москве, на других — братское рукопожатие сомалийца и советского человека. Улицы украсились флагами.
В яркий солнечный день в первых числах декабря, несмотря на сильную жару, большинство жителей Могадишо вышли на улицы встречать президента. Члены ВРС, руководители министерств и ведомств, а также дипломатический корпус в полном составе прибыли в аэропорт за час до прибытия самолета. Вдоль улицы, ведущей в аэропорт, стояли рабочие, служащие, учащиеся. Масса цветов и улыбок.
ИЛ-18 подрулил, и на трапе показалась высокая фигура президента ВРС генерала Мохамеда Сиада Барре. К нему подошли члены Верховного революционного совета, но их опередила стайка сомалийских пионеров с голубыми галстуками. Возникло непредвиденное замешательство, которое усилилось из-за того, что самая маленькая пионерка от смущения забыла половину приветствия. Обстановку разрядил сам президент: он взял девчушку на руки и пошел с ней к зданию аэропорта. Все сразу встало на свои места. Далее торжественный церемониал встречи развертывался уже по плану: рукопожатия, букеты цветов и непрерывный дождь цветочных лепестков, а затем — длинный кортеж автомобилей, медленно продвигавшихся по многокилометровому живому коридору, выстроившемуся от аэропорта до резиденции главы государства.
Вскоре после возвращения президента в газетах были опубликованы тексты заключенных и подписанных;в Москве соглашений. Особое место занимало соглашение о строительстве первой в Сомали ГЭС на реке Джуба, возле селения Фаноле. Одновременно предусматривалось строительство плотины и комплекса ирригационных сооружений, которые позволят оросить и освоить свыше восьми тысяч гектаров земель. Трудно переоценить значение этой стройки для сомалийских земледельцев и скотоводов, постоянно страдающий от недостатка воды, катастрофических засух и ограниченности площадей орошаемых земель. По соглашению, кредит на строительство гидротехнического комплекса на реке Джуба предоставляет Советский Союз. Кроме того, результатом визита президента Мохамеда Сиада Барре в СССР явилась договоренность о поставках сельскохозяйственной техники, о дополнительном оборудовании для больниц, школ, радиостанций.
Как отмечали в то