Читать интересную книгу Авантюристка - Кэтрин Нэвилл

Но стоило мне об этом подумать, как стало ясно, что ни один нормальный банкир не решится принять на себя ответственность за команду, которую я составила: разве что до неузнаваемости извратит её цели и стиль деятельности. Ведь иметь в своём отделе избранный круг в его изначальной модификации равносильно сидению на бомбе с часовым механизмом.

— Нами внесено предложение не передавать нас ни в чьё ведение, — сообщил Тавиш. — По крайней мере не назначать нам официального менеджера. Ведь нам лучше всего находиться в полной от них независимости.

— Они обязательно куда-нибудь вас приткнут, — возразила я. — Ведь вы не беглецы с волчьим билетом — у вас абсолютно легальное положение, и оно одобрено в самых высших сферах.

Я не могла не отдать должное их изобретательности. Полное отсутствие руководства — в этом что-то есть. Пожалуй, ещё не все было потеряно.

— А что, если я сама стану членом избранного круга — в роли координатора? — предложила я. Они изумлённо воззрились на меня.

— Милая моя, — Перл сочувственно пожала мне руку, — ты понимаешь, что тебя только что смыло на самое дно. Сколько же времени тебе понадобится, чтобы опять выкарабкаться на поверхность нашего болота при всех твоих замечательных способностях?

— И ты пойдёшь на все эти муки, — добавил Тавиш, — только чтобы доказать, что способна ограбить банк? Да ты и впрямь рехнулась.

— Ну я же объяснила тебе, что заключила пари, — не сдавалась я. — И с этого момента меня, возможно, больше волнует репутация хорошего вора, чем репутация хорошего банкира. Джентльмен, с которым я поспорила, нагло утверждает, что явился лучшим вором, чем я. Не могу спустить ему это с рук.

— Что ж, возможно, рехнулась не только ты, но и весь свет, — сказал Тавиш. — И подумать только, всего неделю назад я считал Карпа величайшей проблемой в своей жизни. — Он задумчиво уставился на меня, теребя свои белокурые волосы. — Итак, кто же он, утверждающий, что умеет воровать лучше тебя?

— Вы слышали о докторе Золтане Торе? — спросила я.

Они на мгновение опешили.

— Ты шутишь, — наконец обрёл дар речи Тавиш, хлопая ресницами. — Он что, ещё жив?

— Я обедала с ним вчера вечером в Нью-Йорке, — заверила я их. — Мы с ним знакомы уже десять лет.

— Я прочёл все книги доктора Тора, — сказал Тавиш, обращаясь к Перл, не в силах скрыть удивление. — Он не простой гений, он чародей. Именно увлечение его трудами побудило меня заняться компьютерами, когда я был сопливым мальчишкой. Боже правый, я счёл бы за счастье повстречаться с таким человеком, как он. Наверное, он уже глубокий старик.

— Не старше тридцати девяти, а выглядит и того моложе, — отчеканила я. — Вы интересовались, кто же заключил со мною это пари. Так это доктор Тор.

Я стала в подробностях рассказывать о том, что же произошло со мною в Нью-Йорке. Они внимали в благоговейном молчании. Когда я закончила свой рассказ, Тавиш сиял, как медный самовар у Тора в кабинете. Перл изумлённо всплеснула руками.

— Да ты просто везунчик, — сказала она. — А я-то все эти годы считала тебя тихоней и синим чулком! Беру свои слова назад, ты оказалась вовсе не запакованной в серую фланель банкиршей, если способна вот так отважно все поставить на карту.

— Это не просто отвага, — возразил ей Тавиш. — Это дело принципа, и, положа руку на сердце, признаю, что она права, и жалею, что отправил это письмо. Остаётся лишь надеяться, что оно не окончательно смешало наши карты и есть ещё пути отхода. Можешь на меня рассчитывать. Верити, я помогу тебе выиграть пари.

— Возможно, вы поступили правильно, написав письмо, — утешила я его, — во всяком случае, дело уже сделано, и нам ничего не остаётся, как постараться использовать его с максимальной выгодой для себя. Ведь отныне мы одна команда?

Они горячо пожали мою руку.

Кабинет Лоренса был типичным кабинетом банкира: ни одной бумаги на столах, ни одного диплома или картины на стенах, никаких поделок его обожаемой супруги и фотографий малышей на полках — ничего, на чем бы мог отдохнуть взор. Эффект был такой, словно вам вкатили изрядную дозу препарата, подавляющего всякую активность: вы лишались всего, что было вам доселе более или менее понятно, всего, кроме Лоренса.

Его фигура бросалась в глаза подобно нестерпимо-ослепительной вспышке пламени: абсолютно обособленный от остального мира супермен, без личных вещей, без человеческих эмоций — без всего, что могло бы оказать влияние на принятие им бесповоротных гениальных решений. Этот сорокалетний человек был прекрасно сложен, красив, обаятелен и смертельно опасен.

Войдя утром к нему в кабинет, я увидела, что он облачён в серый костюм, а глаза спрятал под стёклами очков в золотой оправе. Его аккуратнейшим образом уложенные белокурые волосы, серебрившиеся у висков, отливали блеском в сиянии, струившемся сквозь стеклянные стены кабинета. Он встал с кресла, бесстрастно наблюдая за моим продвижением по ковру, вероятно, так же наблюдает паук за попавшим в его сети насекомым, не придавая значения тому, съест он его на обед или на ужин. Лоренс был прирождённым хищником, причём принадлежал к тому редкому виду хищников, который убивает не столько ради необходимости выжить, сколько для удовольствия.

— Верити, я должен извиниться перед вами за то, что послал вам приглашение в столь категоричной форме. Очень рад, что у вас нашлась для меня минутка времени.

Лоренс обожал с ходу обращаться к вам запросто, по имени, так что поначалу вы ощущали себя совсем как дома, но тут же по его тону понимали, что, окажись на то его воля, не видать вам никакого дома на этом свете до конца своих дней.

Существует ещё одна закономерность во взаимоотношениях с личностями, наделёнными властью. Усевшись на то место в их кабинете, которое они сами вам предложат, вы попросту развяжете им руки. К примеру, матовая серая поверхность стола, за которым сидел Лоренс, отделяла его от несчастной жертвы по меньшей мере двенадцатью футами безвоздушного пространства. А кресла были устроены так, что, усаживаясь, вы оказывались на голову ниже его.

— Давайте присядем вот сюда, — предложила я, кивнув в сторону мягкого уголка, устроенного в нише одного из окон: там стояли только кресла и не было стола, который стал бы между нами барьером.

Но Лоренс с честью вышел из ситуации и устроился в кресле, повёрнутом таким образом, что отражавшиеся в стёклах его очков дома на противоположной стороне улицы совершенно скрыли его глаза. Но я была начеку и выкинула совершенно неожиданный номер: осмелилась развернуть своё кресло так, что мне не мешали блики света на стёклах его очков.

Правда, созерцание Лоренсовых глаз было занятием не из приятных: он обладал уникальной способностью подобно кошке мгновенно сужать зрачки в те моменты, когда не хотел выдавать своих мыслей собеседнику.

— Насколько я понимаю, мы только что вернулись из Нью-Йорка? — начал он, когда мы наконец расселись. — О, как я вас понимаю. Первые свои десять лет в Бэнкс я работал в манхэттенском филиале. Расскажите, как вы провели время, наверное, не преминули походить по театрам?

Это дружеское вступление вовсе не расходилось с предполагаемой развязкой нашей беседы. Хищники всегда были известны своим дружелюбием по отношению к жертве: они могли часами забавляться с нею, чтобы потом все же съесть.

— У меня совершенно не было для этого времени, сэр, — отвечала я. — Но зато я побывала во многих превосходных ресторанах — вы убедитесь в этом, когда я предоставлю финансовый отчёт о поездке!

— Ха-ха. А вы, я вижу, не лишены чувства юмора, Верити.

Лоренс был единственным из моих знакомых, обладавшим уникальной способностью смеяться, не выказывая при этом и тени улыбки.

— Верити, возможно, вы уже знаете о том, что в ваше отсутствие я получил рапорт от курируемого вами круга избранных?

— Он был составлен и отправлен согласно моей рекомендации, сэр, — сообщила я в полном соответствии с тем, как мы условились действовать с Перл и Тавишем.

— Значит, вы, Верити, должны знать и о том, что в сём документе содержится предложение лишить круг избранных какого бы то ни было руководства. Если быть точным, они не желают подчиняться менеджерам, в чьём ведении находятся непосредственные операции с финансами, которыми распоряжается наш банк.

— Я читала этот рапорт, — сказала я. Лоренс даже не удивился и глазом не моргнул, каким образом мне удалось, переступив порог банка, прочесть меморандум на пятидесяти страницах.

— Значит, вы предлагаете, чтобы эта избранная команда, которую вы собственноручно создали и запустили в работу, была выведена из-под вашего контроля?

Обмирая, я все же отважилась взглянуть Лоренсу прямо в глаза.

— По моему глубокому убеждению, такому предложению нет и не может быть альтернативы, сэр, — слова еле шли у меня из глотки.

— Вот как? — его зрачки сузились. — Возможно, мы с вами несколько по-разному смотрим на эти вещи.